Минуемое - Арсений Долохин Страница 20

Неумолимо стекая вниз, краска освобождала от себя не дверь, а опустевший проем, в котором уже не было никакой двери.

В опустевшем дверном проеме мерцал доселе неизвестный Арсению мир, в котором было все, кроме одной вещи — черноты. Арсений не верил, что такое бывает. Новый неведомый мир хитро подмигнул ему, призывая пойти и проверить.

Я выскочил из забытья резко, будто из тронувшегося раньше времени вагона. Все сразу было на своих местах, ничто ниоткуда не возвращалось, разрываясь между несуществующим состоянием и фактическим. Как и в прошлый раз, я сидел на полу; в голове сладко покалывало. Я обернулся и увидел стол с деревянной крышкой, а не какую-то кровать. Лампочка спокойно горела под потолком. Все было нормально.

Человек в свитере сидел на полу, закрыв лицо руками. Бритый ассистент скорчился у двери, схватившись одной рукой за ручку. Низкий с темными волосами лежал лицом вниз, прижав вытянутые руки к телу. Все это было необычайно смешно, но я сдержался.

Человек в свитере осторожно убрал от лица сначала одну руку, затем другую. Вид у него был такой, будто его разбудили посреди ночи и против его воли потащили на какое-то крайне ответственное мероприятие. Мне стало неловко наблюдать за человеком в свитере исподтишка, и я осторожно отвернулся. Решетка на окне самоотверженно выполняла свою основную задачу — не давала мне понять хотя бы приблизительно, сколько времени я провел в кабинете и в какой мир я вернулся из увлекательного миража.

Лежащий на полу ассистент с темными волосами шевельнул сначала ногой, потом рукой. В его движениях было неподдельное разочарование, как будто он уже поверил, что его больше нет. Бритый ассистент продолжал сидеть у двери в невоспроизводимой позе. Дверную ручку он отпускать упорно не желал.

Человек в свитере медленно встал и потряс головой, разбирая мир на куски и склеивая уже по-нормальному. Краем глаза я заметил ларец, он стоял на столе. Я не помнил, как его туда успели положить; скорее всего, явление захлестнуло меня раньше, чем всех остальных.

Телефон в кармане опять завибрировал. Полагая, что человек в свитере не будет против, я вынул его и узнал, что организация, ответственная за коммунальное обслуживание жилых домов, признала меня мелким должником. Поддавшись легкому и почти ничего не значащему искушению, заглянул еще кое-куда, но там все было по-прежнему. Спрятав телефон обратно в карман, я стал ждать. Сердце стучало ровно и почти спокойно.

Справившись с перестройкой мира, человек в свитере огляделся. Низкий ассистент с темными волосами, очевидно, ощутивший, что на него смотрят, обреченно поднялся и стал усердно отряхивать ладонями совершенно не пострадавшее одеяние. Бритый ассистент все никак не мог отлипнуть от дверной ручки.

— Встань, хуйло, — приободрил его человек в свитере. Бритый ассистент содрогнулся всем телом, но послушался. Потом человек в свитере повернулся ко мне.

— Опасная же работа у меня, согласись, — кивнул он мне. Пережитое по-прежнему отражалось в его глазах, но уже начинало таять. — Это что за долбоёб там был такой?

Я, как и в прошлый раз, неловко улыбнулся и пожал плечами.

— Не знаю даже, мудак какой-то, — снова дал я самый честный ответ, на какой был способен.

— Жесть, — мотнул головой человек в свитере, все еще не слишком спокойно дыша. — Ладно сам, а имя-то хули какое мудацкое?

Я попытался что-нибудь вспомнить и снова пожал плечами.

— Так и родители мудаки, наверное.

Человек в свитере снова мотнул головой.

— Оно и не странно. А дверь-то нахуя вспыхнула?

Я попробовал восстановить финальный эпизод в памяти. Получалось опять как-то странно, какими-то панорамными вклейками.

— Скорее озарилась. Как знать.

Человек в свитере почесал лицо.

— Сука, ослепило-то как.

Бритого ассистента била какая-то разноразмерная дрожь, как будто в него вшили драм-машину, запрограммированную на создание самой нехарактерной ритм-секции в истории музыки.

— Ты-то хули в ручку вцепился, мудило? Ждал, что дверь озарится? — обратился человек в свитере к нему.

Бритый ассистент собрался с силами и почти перестал трястись.

— У меня чувство было, будто меня ебалом в костер вкинули, — поведал он. — Как будто клеймо на всю харю поставили.

Признание бритого ассистента прозвучало так трогательно и искренне, что у меня потеплело внутри. Но не заболело и не укололо.

Человек в свитере больше никого ни о чем не спросил. Немного подумав, он достал свой маленький черный телефон, но ничего с ним не сделал и стал думать опять. Меня поражала ответственность, с которой человек в свитере размышлял над насущными вопросами, да и в целом я искренне жалел его за то, что благодаря мне он узнал об условностях границ так много и так быстро. Человек в свитере продолжал размышлять, а я между тем вспомнил о нашем с ним уговоре. Отыскав ларец, я несколько иначе взглянул на него.

Если человек в свитере не врал, в нем осталось мое последнее видение.

В зарешеченном окне что-то слабо блеснуло. Я сначала не поверил, но блеск никуда не делся. Присмотревшись, я сделал немаловажное открытие — решетка закрывала окно изнутри, а снаружи был то ли железный, то ли фанерный лист, в котором, очевидно, зияло небольшое отверстие. Именно через него и проник блеск чего-то неведомого — быть может, небесного тела или фонаря, росшего из асфальта во дворе здания, к которому меня привезли на черной машине. Я помнил, что до двери кабинета меня вели с закрытыми глазами, поэтому не исключал, что кабинет находился под землей — а значит, блеск мог исходить от лампочки, горящей под потолком в каком-нибудь соседнем кабинете. Я на всякий случай подмигнул тому, что блестело за зарешеченным окном. Что бы это ни было, оно не ответило.

От созерцания загадки зарешеченного окна меня отвлекли едва слышные гудки. Обернувшись, я узнал, что человек в свитере все же набрал чей-то номер и теперь ждал ответа. Ответили быстро; человек в свитере коротко поздоровался и стал говорить что-то непонятное. Произносимые им слова я знал почти все, но их сочетания и тайные смыслы этих сочетаний моему скудному разуму не поддавались, хотя человек в свитере, разговаривая по маленькому черному телефону, совсем не строил из себя представителя золотой молодежи или почитателя запыленных фолиантов, угрюмо глядящих заплесневелыми корешками с полок какой-нибудь специальной библиотечной секции. Голос доносился из трубки совсем тихо, поэтому я не понял, с кем разговаривал человек в свитере — с тем же собеседником, что и в прошлый раз, или с каким-то другим. Разговор вышел не очень долгим. Человек в свитере нажал подушечкой большого пальца на кнопку под маленьким экраном