Дом в Мансуровском - Мария Метлицкая Страница 20

Скандал был грандиозный, и в нем участвовали все, включая вернувшегося из университета профессора.

Марусю уговаривали сознаться. Маруся не сознавалась. Юлю стыдили за несанкционированный позорный обыск. Юля кричала. К вечеру страсти утихли, девиц развели по комнатам, но Юля продолжала бубнить, что выведет воровку на чистую воду.

Неделю в квартире стоял траур. А кулончика не было, как будто он испарился.

Спустя неделю он нашелся. Вернула его дворничиха Клава, узнав на фотографии покойницу Катю.

– Ваше? – топчась на пороге, спросила она.

Профессор кивнул:

– Спасибо, а где, простите, вы его нашли?

– Да под вашим балконом! Мела там, ну и смотрю – блестит, видать, драгоценный. Обрадовалась! – Клава улыбнулась, продемонстрировав свой щербатый рот. – А как открыла – так и расстроилась. Жена там ваша, покойница, узнала ее. Значит, придется вернуть.

Расстроенной, но честной Клаве сунули три рубля и коробку конфет. Та повеселела.

– Все правильно, – кричала Юля, – ты его и выкинула! Швырнула в окно, когда я начала искать. Ты воровка! Испугалась и зашвырнула! А это не просто вещь – это мамина вещь и с маминой фотографией! Сволочь ты, Машка! Тихоней прикидываешься, а на самом деле настоящая сволочь!

Маруся билась в истерике, приговаривая, что кулон она не брала, и уж тем более не выкидывала.

На этом все и закончилось, Марусю больше не мучили, Юлю убедили, что кулон она потеряла сама или его утащила птица, но истинной правды так и не узнали. Спустя пару недель отношения восстановились, и в семье наступил относительный мир.

Правда вскрылась спустя многие годы. Маруся созналась Асе: украла, потому что хотела мамину фотографию. Юлька маму помнила, а Маруся нет. Почему кулончик достался ей, а не Марусе?

– Ну да, – вздохнула Ася, как всегда, оправдывающая любимицу, – у тебя была своя детская логика. – И вдруг улыбнулась: – А ты держалась! Я бы так не смогла. Ты кремень, Марусенька! Настоящий кремень, а всегда считалось, что ты слабая и бесхарактерная. Как же плохо я тебя знаю, Маруся!

У Маруси с Асей была особенная связь. Маруся любила мачеху больше всех. Фу, какое ужасное слово – «мачеха»! Какая Ася мачеха? Ася сестра, подруга, мама. Наверное, так нельзя? Мать у человека одна. Марусе было стыдно, она испытывала вину перед мамой за то, что любила Асю. Но так сложилось, и, наверное, мама даже была бы этому рада, что в этом плохого?

А вот назвать Асю мамой у Маруси не получалось. Наверняка той было бы приятно, папа, скорее всего, не возражал бы. А нет, не получалось. Да и реакция Юльки непредсказуема – сестра вполне могла устроить по этому поводу скандал.

С Юлькой вообще ничего предсказать было нельзя. После случая с кулоном был еще один.

На Марусино тринадцатилетие папа подарил ей серебряное колечко с зеленым камушком, девичье, как назвала его Клара. А через три дня сломанное, безжалостно раздавленное колечко валялось в углу комнаты.

Маруся рыдала. Юля держалась:

– При чем тут я? Кто-то наступил, а я виновата?

Где была правда? Так и не узнали. Да и следствие не проводили, замяли. Ревность к отцу, вредность, месть за кулон? Кто знает. А может, и вправду наступили? Маруся безалаберная, вещи бросает где попало.

В девятом классе Юлька вовсю крутила романчики. И не с одноклассниками, мелюзгой, как презрительно она их называла, а с парнями постарше, со студентами. Ася нервничала, но прикрывала Юлькины романы изо всех сил – не дай бог, узнает отец! Но кого и когда Юлька боялась?

В конце десятого класса один из романов закончился абортом, о котором не знал не только отец, но и Маруся. На наивный мачехин вопрос: «Может, родишь?» – Юлька презрительно рассмеялась:

– Я что, ненормальная? Нет, извини, ломать себе жизнь я не буду!

И быстро нашла подпольного доктора. Через кого? Юлька молчала как партизан.

Поехали к доктору на такси Юлька и Ася. В квартиру Юлька мачеху не взяла: «Жди тут, на лавочке». Появилась через час, бледная, перепуганная, но, как всегда, дерзкая:

– Чего разнюнилась, все хорошо! – бодрясь, бросила она и, чуть пошатываясь, пошла вперед. Ася засеменила за ней.

Все обошлось, но еще пару дней среди ночи Ася вставала и проверяла ей лоб, нет ли температуры.

Юлька легко поступила в университет на журналистику, о которой всегда мечтала. Никто этому и не удивился. Юля талант, у Юли харизма, Юля умница и красавица. К тому же Юля лидер, у Юли характер, кому, как не ей.

Маруся перешла в девятый класс. Училась она ровно, без падений и взлетов – твердая хорошистка. Это не Юлька – у той то яма, то взлет, зависит от настроения.

Александр Евгеньевич занимался любимой наукой. Сердце спокойно, дома все тихо, а значит, хорошо. Старшая дочка студентка, младшая школьница. Жена ведет дом и делает это прекрасно, в квартире чистота и порядок, обед на плите, холодильник заполнен, в шкафу отглаженные сорочки и брюки, носки свернуты в клубок и разложены по цветам, на душе покой, можно спокойно заниматься любимым делом. А это для профессора Ниточкина было самым главным. «Как мне повезло, – часто думал он, – как мне повезло с Асей! Не мне, а всем нам. Клара права – я счастливчик».

Ася оберегала его от проблем и забот, не посвящала в пикантные ситуации. Какой смысл? Саша начнет нервничать, хвататься за сердце, глотать корвалол, не спать ночами, при этом толку от него мало, а суеты много. Она давно научилась решать все вопросы сама. Не было уже той тихой и наивной провинциальной девочки, исчезла. Она стала отчаянной, смелой и сильной, и с ног ее не собьешь – за своих в огонь и в воду. Семья. Правильно говорила мама: главное – это семья. Ася запомнила.

* * *

В первый же день учебы Юля нашла подругу.

Дело было так. Она перед зеркалом поправляла пышные и непослушные кудри, когда за ее спиной возникла высокая, стройная, длинноногая девица с мальчиковой короткой стрижкой и большими темными глазами.

– Ту хаюхи? – спросила девица.

Удивленная, Юля развернулась к стриженой:

– Что? Это ты мне?

– Все ясно, – рассмеялась девица, – ты не армянка! А очень похожа! Я Карина, – представилась она, – а тебя как зовут?

– Юля, Юлия Ниточкина, первый курс, третья группа.

– И я в третьей, – обрадовалась Карина. – Смешная фамилия – Ниточкина!

– Обычная, – обиделась Юля.

– Зато будет легко с псевдонимом! Журналист Юлия Нитка, звучит?

– До журналиста мне далеко, – вздохнула Юля, – доползу – решим с псевдонимом.

С того дня бойкая Карина называла Юлю «Ниткой». «Привыкай», – смеялась она.

«Нитка так Нитка, – согласилась Юля, – назови хоть горшком».

Так Карина стала ее самой близкой подругой.

– Судьбы разные, а