Раннее, раннее утро - Павел Вежинов Страница 21

на ум вдруг передать ему руль. И хотя они ехали не назад, а вперед, машина виляла не меньше, чем эта. Евгений молча наблюдал за Васом; на его левой щеке застыла, словно вырезанная резцом, насмешливая улыбка. Фары освещали то левую, то правую сторону шоссе, сноп лучей то упирался в стволы деревьев, то заливал блеском низкие кусты. Внезапно из-за поворота выскочил огромный автобус, ослепив их фарами.

— Выключай! — крикнул Евгений.

Вас не понял, что надо выключить: фары или мотор. Он судорожно вцепился в руль, и машина метнулась влево, прямо на автобус. Не растерявшись, Евгений выхватил руль и резко свернул вправо. Все же из неудобного положения он не смог выправить машину, и новенький чистенький «оппель» свалился в кювет. Вас отделался хорошей затрещиной, а машину так и не удалось вывести из кювета. Да и времени было в обрез. Вдали опять сверкнули фары, невидимая машина могла остановиться и предложить помощь. Но люди сразу же догадались бы, что ребята ничего не понимают в автомобилях, а машина — краденая. Тогда они заглушили мотор и нырнули в темный лес. Евгений шел впереди; они слышали во мраке его торопливые, уверенные шаги. Еще не оправившись от испуга, Вас ударился о какой-то ствол, но не охнул и не выругался. Описав по лесу небольшой круг, они снова вышли на шоссе неподалеку от окружной линии. У места катастрофы светились неподвижные красные стоп-огни какой-то машины.

Вот тут-то Вас и получил свою затрещину. Евгений ударил с размаху так, что тот чуть не упал.

— Слизняк! — мрачно пробурчал Евгений. — Идиот! На этом разговор был исчерпан, и Вас никогда больше не касался руля.

Сейчас они медленно шли по бульвару вдоль канала. По обеим сторонам канала уже горели фонари, но их свет застревал в густых ветвях деревьев. И все же темнота не была непроглядной. Внизу, в канале, журчали быстрые, мутные струи; слышался плеск воды, ударявшей в мокрые каменные откосы. Скамейки стояли пустые, лишь изредка мелькали темные фигуры прохожих. Ребята сошли с аллеи и пошли по широкой тропинке возле живой изгороди, протянувшейся вдоль самого канала. Здесь темнота была еще гуще и отчетливей слышалось журчание воды. Не доходя до намеченного ими места, на одной из самых укромных скамеек они заметили смутные очертания сидящей парочки. Это вовсе не входило в их расчеты, до места оставалось не более сотни метров. Вас замедлил шаг.

— Присядем! — предложил он.

И скамейка была сырой, как все вокруг — как тропинка, пожелтевшие листья деревьев, фонарные столбы. Они молча уселись. До соседней скамейки было шагов пять. Ребята ясно видели фигуры сидящих, но лица их крылись в тени. Мужчина выглядел рослым, с широкими, массивными плечами. Он расстелил по скамейке полу своего плаща, а маленькая женщина так сжалась на нем, что с трудом можно было различить ее волосы и хрупкие плечи. Вас ткнулся влажными губами в ухо мальчика.

— Посидим немного, они уберутся, — тихо прошептал он.

Мальчик не сразу ответил.

— А если они пересядут туда? — озабоченно спросил он.

— Не пересядут…

— А может, пересядут!.. Как раз там нет фонаря…

Это было верно. Накануне вечером они нарочно разбили фонарь точным выстрелом из рогатки. Вас приумолк. Пока они думали, что делать, мужчина окликнул их:

— А ну-ка, ребятки — марш отсюда!

Голос прозвучал грубо и повелительно. Ребята тотчас же встали и молча тронулись вниз по тропинке. Отойдя на десяток шагов, Вас обернулся и злобно крикнул:

— Баран с рогами!..

При этом он так поджался, будто готов был бежать сломя голову. Но со скамейки ничего не ответили. Ребята снова нырнули под ветви деревьев, по которым перепархивали, точно летучие мыши, черные запоздалые птицы. Какая-то кошка выпрыгнула из русла канала и на миг приостановилась под желтым пятном фонаря. Она глянула на ребят, и они увидели, что у нее изо рта свисает тряпкой огромная дохлая крыса. Кошка пустилась бежать и скрылась в кустах. Дурная примета, и, в придачу ко всему, кошка перебежала им дорогу!

— Если сожрет — сдохнет, — мстительно пробормотал Вас, замедляя шаг, чтобы мальчик первым пересек зловещую черту.

Немного погодя они уже сидели на своей скамейке под тенью большого дерева. Еще вчера тут стояло две скамейки, но Евгений с Васом перетащили вторую вниз по аллее. Со своего места они видели темную площадку перед низким строением и часть бульвара — влево и вправо. Бо́льшая часть строения уходила под землю, сверху торчала лишь темная бетонированная кровля с двумя короткими трубами отдушин. Как раз на их сторону выходило мужское отделение. Вниз надо было спускаться по стертым, скользким ступенькам в небольшое помещение, сырое и скудно освещенное единственной лампочкой. Хотя лампочка была упрятана за проволочную сетку, ее ничего не стоило разбить, но после краткого раздумья ее пощадили. Кромешная тьма была бы неудобна им самим.

— Евгений опять задерживается, — хмуро заметил Вас.

Он был неправ — Евгений никогда не опаздывал. Скорее всего, они пришли слишком рано, а это никуда не годилось. Евгений не раз внушал им, что в таких делах нужно действовать с абсолютной точностью, даже когда она на первый взгляд кажется бессмысленной. Мальчик поглядел на часы, но в темноте не разглядел стрелок. Только он собрался выйти на свет, как подошел Евгений.

Он приблизился, молчаливый и спокойный, как всегда, и подсел к ним, даже не поздоровавшись. От него веяло легким ароматом табака и чем-то еще, чего мальчик не мог определить, — непонятным мужским запахом, как от отца. Евгений тотчас же вынул сигареты, и, когда он щелкнул зажигалкой, мальчик с волнением всмотрелся в его лицо. При свете огонька Евгений выглядел старше, лицо было хмурое, но спокойное. Его выдающиеся скулы, массивный прямой нос, жестокие светлые глаза всегда устрашали ребят, но в то же время внушали им ощущение силы, уверенности и покорности. Этот человек, видно, был совсем из другого теста, в нем было нечто железное, но странно! — почему именно их он удостоил своей дружбой? Мальчик не раз думал об этом, но сейчас ощущал лишь волны спокойствия, которые катились от сердца к кончикам пальцев. Он чувствовал, что и Вас, рядом с ним, тоже присмирел, затаив свою мелочную, злую волю и ожесточенную душу. А может быть, так и надо, чтобы все кончилось благополучно.

Евгений молча курил. В жестком, темном плаще он всегда казался им несгибаемым, как бы закованным в броню, а сейчас он сидел прямее обычного из-за предмета, который держал в правом кармане. Мальчик чувствовал, что предмет этот именно там. Равномерно попыхивал огонек сигареты, дымок спокойно расстилался вокруг. Евгений думал.