Чего ждет Кейт - Бекки Алберталли Страница 21

«Снежная королева». И каждый раз, когда Мира Рейнолдс или Дженни Хёдлунд называли Рейну старым именем, использовали неправильное местоимение или задавали навязчивые вопросы, она представляла себя Эльзой. Я знаю это потому, что Рейна сама мне рассказала. По ее словам, главный секрет заключался в уверенности того уровня, который доступен только королеве.

И это сработало. Мира и Дженни довольно быстро отстали от нее, и, думаю, самое неприятное для Рейны осталось позади. Даже в средней школе пижонская компания практически ее не трогала. Если честно, по-моему, большинство просто забыло, что она трансдевушка. Она не скрывает этого, но и не часто говорит о своем переходе: может, только с Гарольдом и с нами. Потому что пускай чары Эльзы и отогнали Миру с Дженни, Рейна так и не начала им доверять. Ей вообще сложно доверять кому-то из школьных пижонов. И в этом она, вероятно, права.

– Кстати! – Андерсон слегка толкает меня локтем. – Мэтт хочет знать, пойдем ли мы завтра вечером на вечеринку к Шону Сандерсу.

Рейна начинает смеяться – но резко прекращает, встретившись с ним взглядом.

– Ох, дорогой, ты серьезно.

Андерсон закидывает в рот конфетку.

– Почему бы мне не говорить об этом серьезно?

– Вечеринка, – морщится Рейна. – С Шоном Сандерсом.

– И другими людьми!

– Да-да, – кивает она. – Уверена, придут все его друзья: все шесть кубиков его пресса.

– Восемь, – поправляет Брэнди.

Андерсон застенчиво улыбается.

– А вдруг будет весело.

– Я бы пошла, – криво усмехается Брэнди. – Но у меня кино.

– С лучшей подружкой, – добавляет Рейна.

– Слушай, это не…

– И не «кино», а «кинопросмотр», – торжественно поправляет Рейна.

Брэнди шлепает ее по руке. За ними всегда смешно наблюдать. Папа называет Рейну и Брэнди Чудной парочкой. Полные противоположности, но, думаю, по-своему так же тесно связанные, как мы с Андерсоном. Он какое-то время был уверен, что они тайно встречаются. Даже собрал улики: однажды Рейна пришла в школу, и волосы у нее пахли тем же шампунем, что у Брэнди; в другой раз она обошла все продуктовые в поисках колы с именем Брэнди на этикетке. Сейчас все это кажется притянутым за уши, но клянусь, тогда его доводы выглядели логично.

Но он ошибся. Всего лишь Андерсон в своей лучшей форме. Когда он рассказал все Брэнди и Рейне, те не могли перестать смеяться. Рейна – би, но она ясно дала понять: ее роман с Брэнди был бы чистым воплощением эдипова комплекса. К тому же мы до сих пор не знаем, как себя определяет Брэнди. Однажды она покраснела и назвала Гарри Стайлза «очаровательным», но не более. Других данных у нас нет.

Энди поворачивается ко мне.

– Кейт, но ты-то пойдешь?

– Конечно! Как я могу пропустить пижонскую вечеринку.

Он фыркает в ответ.

– Как ты можешь пропустить вечер с Мэттом.

Прямо с языка снял.

Сцена двадцать первая

В пятницу я отправляюсь в Богом забытый туалет сразу же, как только слышу звонок с уроков. Там мы встречаемся с Энди, чтобы вместе отправиться к кабинету мисс Джао. Читать список ролей без него мне не по силам. Энди всегда находит способ сделать плохие новости терпимыми. А хорошие – великолепными.

Он уже ждет меня у входа. Времени прятаться в кабинках нет. Стоит мне появиться, Энди хватает меня за плечо, разворачивает и толкает обратно в коридор.

– Вижу, ты готов, – смеюсь я.

– С рождения!

От кабинета Джао мы всего в паре метров. Но разобрать фамилии на висящем на двери листе невозможно, даже если подойти ближе. Вокруг вьется целый рой ребят из театрального кружка. Все вынуждены проталкиваться вперед: каждому хочется оказаться достаточно близко, сфотографировать список и потом подвергнуть его тщательному анализу. Тут и там я замечаю вскинутые победно руки. Кто-то печатает сообщения. Кто-то плачет. Мимо нас, закрыв руками лицо, пробегает Маргарет Даскин.

– Что ж, свершилось, – выдыхает Энди. – Потолкаемся?

Я быстро киваю. Нам ведь все равно придется. Иначе новостями непременно поделится кто-то вроде Ланы Беннет, а она последняя, от кого я хочу узнать, что меня опять взяли на какую-нибудь проходную роль в массовке.

– Я вижу затылок Брэнди, – сообщает Андерсон. – Вперед.

Взяв меня за руку, он переплетает наши пальцы, а спустя секунду мы уже вместе ввинчиваемся в толпу в направлении Брэнди. Она оборачивается, будто почувствовав наше приближение, в тот самый момент, как мы оказываемся рядом. И лучится от радости.

У меня сердце подскакивает и застревает в горле.

– Хорошие новости? – спрашивает Энди.

Брэнди зажимает рот рукой и кивает. Трудно сказать, какой из этого можно сделать вывод. Хорошие новости – но для кого? Брэнди очень хочет получить роль шута, потому что та предполагает сцену с танцами, но ее радость может быть направлена и на Андерсона. Или на Рейну.

Или на меня.

Я краснею и упираюсь взглядом в затылок какой-то девятиклассницы. Мы уже опасно близки к двери. На ней можно даже различить белый прямоугольник. Андерсон проталкивается вперед, в первый ряд; я забываю, как дышать. В первые секунды буквы кажутся размытыми и нечеткими.

Потом все обретает ясность.

Первый персонаж в списке: принцесса Уиннифред.

Первое имя напротив: Вивиан Янг.

– Черт, Кейт. – Энди отпускает мою ладонь и обнимает за пояс.

Я опустошенно киваю.

– Ничего.

Принцесса Уиннифред: Вивиан Янг.

Ого. Вивиан досталась роль моей мечты. Первое прослушивание – и вуаля! Она получит финальный поклон, платье, продолжительные овации, поцелуй с…

Принц Неустрашимый: Андерсон Уокер.

Погодите.

Принц Неустрашимый.

Андерсон Уокер.

– Энди, ты сделал это! – Я обнимаю его. – Говорила же тебе. Вот черт. Мазл тов[16].

– Мазл тов и тебе, – смеется он.

– Мне?

Я возвращаюсь к списку.

Королева Аггравейн: Рейна Медлок.

Король Септимус: Ной Каплан.

– Ной! – усмехаюсь я.

Король Септимус большую часть своего сценического времени молчит из-за наложенного на него проклятья. Вот бы этот эффект перенести и в реальную жизнь. И распространить на всю пижонскую братию.

– Читай дальше, – подталкивает меня Андерсон.

Леди Ларкин: Кейт Гарфилд.

– Погоди… как?

Я медленно поворачиваюсь к Андерсону, закрыв обеими руками рот.

Он обнимает меня.

– Неплохо, а?

Судя по ощущениям, у меня горло схлопнулось. Ничего особенного. Небольшой риск задохнуться и умереть.

Даже осмыслить не могу. Я. И одна из главных ролей. Мне нужно будет учить слова. Выходить в центр сцен. Видеть ряды зрителей. Стоять в лучах софитов.

Леди Ларкин. Настоящий персонаж, с именем, который говорит, поет, что-то делает. Мой голос, но более четкий. Я, но ярче.

– Все это кажется нереальным, – говорю я наконец.

Я всегда думала, что моя любовь к театру не взаимна. Я хотела получить