Дети всегда правы - Дельфина де Виган Страница 21

Сэмми и выстраивали четкую последовательность фактов: в 17:55 началась новая игра в прятки. Малышка сомневалась, ходила кругами, но в конце концов побежала к мусорным бакам. Оттуда она могла незамеченной добраться до подземной парковки, где силой или с ее согласия, в твердом уме или без сознания была, очевидно, усажена в машину. Может, красную. Или любого другого цвета.

Весь мир видел девочку с утра до ночи: в спортивном костюме, в шортах, в юбке, в пижаме, в платье принцессы, костюме русалки или феи — и этот ребенок, чей образ безгранично разгуливал по Сети, вдруг испарился.

Мир был переполнен брендами и логотипами, среди которых она росла, однако сама девочка исчезла, словно чья-то невидимая рука вдруг схватила ее и утащила прочь от любопытных глаз.

В тот вечер, когда исчезла Кимми Диоре, Мелани Кло спросили, кто мог затаить обиду на ее семью, и женщина вспомнила о двоих: о Рыцаре Сети и об отце девочек из «Семейного автобуса», основного конкурента «Веселой переменки». Обоим подозреваемым выслали повестку явиться на допрос на улицу Бастион. Кроме того, близких и родственников (семью Мелани в Ла-Рош-сюр-Йон и родственников Брюно в пригороде Парижа) поместили под круглосуточное наблюдение. Каждая мелочь в расписании или журнале телефонных звонков анализировалась с необыкновенной тщательностью. Все помнили о деле малыша Грегори, в котором розыск потерпел оглушительное фиаско, — такое долго не забывается.

Еще во время стажировки на набережной Орфевр, 36, Клара сотрудничала с капитаном Ж., который работал в уголовной полиции дольше всех. Прослужив больше сорока лет и собираясь через несколько месяцев выйти на пенсию, капитан не скупился на советы и байки. Он застал эпоху без ДНК-тестов, мобильных телефонов и камер видеонаблюдения — эпоху, когда расследование основывалось на чистой психологии, интуиции и опыте. И вот о тех временах, когда технические средства были ограниченны, а признание являлось единственным доказательством, капитан рассказывать любил. «Знаешь, чтобы раскрыть дело, — повторял он, — нужно возвращаться на место преступления. Постоянно. Туда, где свершился факт. Туда, где все произошло, где все началось. Снова и снова возвращаться на место трагедии. Даже после сбора улик, даже если там все убрали, даже годы спустя».

Возвращаться. Дышать. Смотреть. Клара усвоила урок.

Вот почему вечером одиннадцатого ноября она села в служебную машину и вернулась в одиночку в Шатене-Малабри.

Луна над домами жилого комплекса источала блеклый свет. На столбах болтались полиэтиленовые ленты, ограничивавшие периметр расследования. Стояла глухая ночь, и лишь несколько фонарей очерчивали аллеи. Доступ к подземной парковке был закрыт. Посреди сада деревья росли узким кругом, внутри которого скамейки расположились, казалось, в случайном порядке на неравном расстоянии друг от друга. Клара села на одну из них. В зданиях светилось с десяток окон. Из сада можно наблюдать за жизнью в каждом, где не были задернуты шторы. Повсюду красовались одни и те же современные интерьеры: оборудованная кухня, двух- или трехместные диваны, телевизоры с плоским экраном.

Выстроившиеся в круг здания напоминали о жилом комплексе, где выросла сама Клара. Неподалеку отсюда, в таком же пригороде, она жила в практически таком же месте. Конечно, более доступном, но, казалось, настолько же защищенном от внешнего мира, как и это.

Обычно хватало образа, запаха или слова, чтобы Клара вспомнила о родителях: о маме, о папе, об обоих сразу. Словно, скончавшись один за другим в короткое время, они соединились навеки. Клара скучала по родителям. Ей так хотелось рассказать им о своей жизни, о своей работе, она мечтала, чтобы они увидели, какой женщиной она стала: да, полицейским, но полицейским, который заслужил их уважение и похвалу.

Наверное, мало кто в ее возрасте так часто думает о родителях — это даже ненормально. Но Клара не знала, чем заполнить эту пустоту, избавиться от этих сожалений, вызванных их исчезновением. Их диалог прервался на самом интересном месте. И, может, она не стала матерью только потому, что до сих пор оставалась дочерью.

Клара сидела на скамейке, как порой в детстве, и наблюдала за людьми: какая-то женщина неподвижно стояла у плиты, в том окне мужчина беседовал с подростком, а в другом окошке мальчик чистил зубы. Затем она закрыла глаза и прислушалась: издалека доносились звуки радио, а под ногами шуршала сухая листва.

Как это вообще, когда тебе шесть лет?

В шесть лет Клара могла сидеть вот так, во дворе, и наблюдать за жизнью окружающих. Она ничего не придумывала и даже запрещала себе сочинять: просто подмечала привычки людей, их занятия, долгое отсутствие. Пыталась угадать, кто кому и кем приходится, что чувствует. Когда она поднималась домой с заледенелыми ногами и красным носом, мама обнимала ее, прижимала к себе и говорила на выдохе: «Моя маленькая сплетница». В шесть лет Клара пошла в начальную школу и оказалась в классе мадам Ведель. Когда ей было шесть, от рака легких умер дедушка Эдди. В шесть лет она выучила наизусть «Лентяя» Жака Превера. В шесть лет, уцепившись за решетку ногами, она свесилась с балкона, чтобы поднять резинку для волос. И упала с третьего этажа на газон. К счастью, ветки дерева замедлили падение. Няня тогда грохнулась в обморок, а соседям пришлось вызывать скорую. В больнице Антуан-Беклер, оставаясь под наблюдением, Клара проспала сутки. Как сказали врачи, от испуга. Целая и невредимая. Годы спустя, когда обнаружилась проблема роста, падение с балкона оказалось среди основных версий. В шесть лет Клара перестала расти. Клички посыпались одна за другой: Крошка, Малипуська, Микроб… И все-таки что-то — ее серьезность или же напускное спокойствие — отравляло радость насмешникам. В коллеже Клара продолжила расти. Однако сверстников так и не догнала.

Погрузившись в воспоминания, Клара просидела долгое время так, с прямой спиной, положив ладони на сиденье скамейки, как вдруг к ней подошел Брюно Диоре.

— Я могу вам помочь?

Клара не дернулась от неожиданности. Она и бровью не повела, а просто улыбнулась в ответ.

Вопрос этого мужчины, чей ребенок исчез, прозвучал нелепо. Однако Клару застали врасплох, и пришлось оправдываться:

— Я приехала проверить кое-что…

Брюно осмотрелся вокруг, будто ждал, что это «кое-что» вот-вот выпрыгнет на него, а затем снова взглянул на Клару усталыми глазами.

— Наверное, вы продрогли. Не хотите подняться ненадолго и согреться?

С секунду Клара колебалась.

В вечер исчезновения Кимми она оставалась снаружи и направляла работу всей разыскной команды на месте преступления в правильное русло — она так и не видела квартиру изнутри. Второй такой возможности может не подвернуться.

— Вы очень добры, — ответила