Раиса Крапп - Пересекающий время Страница 22

городе оказалось еще страшнее... Теперь этот человек... Кто он? Почему он встречается, когда ей хуже всего, когда уже край - где плохо, там он... Он говорит - Алан, крепость, лугары... Какие желанные слова, в них сила, защита... Но его ненавистное снаряжение, один вид которого пронзает ужасом... Он ходит по городу среди юкки, сидит с ними, пьет вино... Вдруг она почувствовала, как на ее губы легли его пальцы, и тело его вжимает ее в стену... И тут же услышала грохот. Отгороженная широкими плечами, она ничего не видела, но, показалось, что цоканье копыт раздается прямо в голове, и она зажала уши, зажмурилась изо всех сил...

Потом ей вдруг стало просторно, и она услышала спокойный, насмешливый голос:

- Кажется, они все еще нас догоняют.

Неужели ему не страшно так, как ей? Или - чего бояться своих?

- Не будем мешать им, а то улицы становятся тесными.Идем?

Он улыбается, он спокоен... Может, покой - это он? Адоня прерывисто вздохнула.

Луна то пряталась за облака, то неожиданно возникала в звездных оконцах, бледно высвечивала холм и безмолвную крепость на нем. Тогда на земле расстилались длинные тени. Увидев костры оцепления, Адоня испуганно прикрыла ладошкой рот:

- Как мы пройдем!?

- Тсс, - он сжал ее руку. - Ничего не бойся.

Он пошел, когда густое облако надежно укрыло круглый желтый глаз. Шел в рост, не таясь, прямо на холм. Адоне же хотелось припасть к земле, к траве, проскользнуть юркой ящеркой. Она сцепила зубы, уткнулась лицом ему в плечо. Каждое мгновение ждала окрика, вот сейчас... они не могут не видеть... Сейчас... Почему он даже не пытается идти скрытно, не таится? Куда идет? Может и не в крепость? Адоня чуть поднимает голову и холодеет от ужаса: юкки - вот, в нескольких шагах! Но они пропускают, делают вид, что не видят! Холодно... Кажется, она вся превратилась в ледышку.

Он прижимает ее голову к своему плечу.

- Не бойся.

Они доходят до рва, и тень крепостной стены надежно укрывает их. Он подает условный сигнал и снова - тишина. Вдруг оглушительно загрохотали цепи подъемного мост, и, будто только и ждали этого,истошно завопили внизу, у подножия холма, там, где костры; заметалось пламя факелов, заржали кони.

Мост еще не до конца опустился, когда Андрей прыгнул на него, вбежал в распахнутые ворота. Мост подняли, крепость снова замерла безмолвной темной глыбой.

Она в крепости, но и страх с ней... Алан! Он ничего не знает! Адоня метнулась к нему, лихорадочно, торопливо заговорила:

- Он шпион! Этот человек шпион! Они видели и не остановили его, пропустили! Они знали!

Адоне страшно обернуться и посмотреть на него, в его обезображенное злобой лицо... Но... почему на нем нет и тени беспокойства? Страшное обвинение не пугает его? Почему!?

- Здесь нет врагов, девочка. Дар не шпион.

"Дар?.." Он улыбнулся, снял шлем, встряхнул длинными волосами... Кто-то взял ее за руку, позвал: "Идем". Но она стоит и смотрит ему в спину склонив голову, он исчезает за какой-то дверью.

* * *

Андрей с облегчением сбросил надоевшее снаряжение.

- Я рад, что ты снова здесь, - Алан испытывал огромное облегчение оттого, что закончились все его тревоги. - Но я не ждал, что ты так придешь.

- Я и сам рассчитывал возвращаться тоннелем, а с ней - куда через реку после той грозы? Ты видел, в каком она состоянии.

- Я и не признал ее сразу - одни глаза остались, - Алан тяжело вздохнул. - Ион хороший кузнец был, отец ее.

- Убит?

- Не знаю. В крепости его нет, а коль так - или убит, или схватили. На воле они его не оставили бы, хороших мастеров хватали прежде всех прочих. Может, в ратуше держат. Поужинаешь?

- Нет, не хочу. Расскажи, как день прошел?

Разговор прервала женщина, осторожно заглянув в комнату.

- Что тебе, Доли?

- Не осталось ли у тебя крепкого вина, Алан? Беда с Адоней, как безумная она, плачет - успокоить никак не можем.

- Постшоковая реакция.

- Что?

- Я схожу к ней, - поднялся Андрей.

Женщина привела его в крохотную комнатку-келью. Еще в коридоре Андрей услышал надрывные крики и рыдания.

Девушка билась в истерике, и две женщины тщетно пытались удержать ее в конвульсивных судорогах. Повинуясь жесту Андрея, они быстро вышли. Он присел на кровать, обнял вздрагивающие плечи, прижал к себе ее голову.

- Адоня...

Она отталкивала его, пыталась отодвинуться, мотала головой, стряхивая его руку. ТИСС помог словам Андрея пробиться к ее сознанию.

- Успокойся, Адоня, не надо плакать. Уже все прошло, ты не одна, о тебе будут заботиться и защищать. Не плачь, Адонюшка, забудь о плохом, это уже только воспоминания. Юкки теперь не достанут тебя, между ними и тобой толстые стены и умелые воины. Не надо плакать, маленькая. Хочешь, дам тебе слово, чтоникому больше не позволю тебя обидеть?

Мягкий голос обволакивал теплом и покоем, успокаивал... Подобно тому, как добрые материнские руки кажутся в детстве всемогущими, так и он заслонял от страшного, обезумевшего мира; казалось, - вот здесь, где этот голос, тут не может быть плохо... совсем не может быть плохо, потому что он так говорит... И плечо его - кажется, что не бывает ничего надежнее.

- Тебя мучают прежние страхи, Адонюшка, но они ведь уже в прошлом, надо их там и оставить. Ты сильная, я знаю, ты сумеешь прогнать их. Здесь им нет места. Ты среди друзей, здесь тебя любят и готовы разделить твою боль. Не бойся ничего, Адоня, ты в безопасности.

Девушка длинно, прерывисто всхлипывала, как ребенок после долгих слез. Она и была ребенок. Андрей отстранил ее, хотел отвести с лица спутанные волосы. Но рука замерла на полпути - серебристой змейкой вилась седая прядь. Она сама откинула волосы, шевельнула опухшими губами:

- Говори еще... Это так хорошо... Я устала бояться... Говори... Я хочу тебе верить...

Андрей смотрел в подурневшее лицо, распухшее, в красных пятнах, сглотнул жесткий комок, сказал:

- Тогда поверь, что ядруг тебе. Если станет плохо, я буду рядом. Ты никогда больше не останешься одна.

- Но ты должен бы очень сердиться на меня... - виновато проговорила она и снова прерывисто, со всхлипом

вздохнула.

Он погладил ее по голове:

- Даже не и не думай об этом.

Она опустила голову и увидела свои руки, поморщилась:

- Здесь можно умыться?

Андрей увидел кувшин с водой.

- Хочешь, я женщин позову?

- Тогда я лучше грязная останусь, - улыбнулась она сквозь не просохшие слезы. - Побудь со мной, если

можешь.

Андрей полил ей над лоханью, и она долго оттирала с рук грязь и засохшую кровь, плескала водой в горящее лицо.

- Когда ты ела в последний раз?

- Не помню... Что-то в джайве.

Андрей направился к двери, и она испуганно шевельнулась, будто хотела удержать. Он обернулся.

- Не уходи, - жалобно попросила она и виновато добавила: - С тобой мне не страшно.

- Я не ухожу.

Она жадно выпила принесенный бульон.

- Теперь расскажи мне про свои страхи. Чего ты теперь боишься, здесь?

- Не знаю... всего... Что они придут сюда.

- Здесь много мужчин, разве мы не защитим вас?

- Но мы не можем сидеть здесь до конца жизни, - серьезно посмотрела Адоня. -Скоро придет день, когда вы возьмете оружиеи выйдите из крепости. И они убьют вас, потому что их много, и войдут сюда. Я не хочу дожить до того часа, не хочу видеть, каквас будут убивать, - голос ее зазвенел слезами. Андрей не останавливал ее, давая выговориться. И она справилась с собой, голос стал требовательным. - Ты сказал, что будешь мне другом.

- Да.

- Тогда, поклянись, что прежде, чем вы откроете ворота...

- Постой. Ничего этого не понадобится. Завтра мы будем далеко отсюда. В крепости осталось совсем мало людей, почти все уже у лугар.

- Но как!? Подземный ход в джайву!? Он правда есть!? - загорелись радостью глаза Адони, лицо просияло.

- Есть. И тебе надо хорошенько отдохнуть, завтра понадобится много сил. Ложись-ка в постель.

Она послушно опустила голову на подушку, Андрей укрыл ее одеялом, присел рядом. Помолчав, Адоня спросила:

- Ты был в городе... Скажи, не знаешь ли чего о моем отце, кузнеце Ионе и брате, его Веско зовут? В последний раз я их видела, когда юкки повалили их и вязали веревками...

- Я не слышал о них, но если их взяли вплен, возможно, они в ратуше.

- Ратуша... - прошептала Адоня, и гримаса боли исказила лицо, глаза наполнились слезами. - Лучше бы им умереть в бою...

- Адоня?..

- Я видела, как пытали... Там в стене щели пробиты, чтобы смотреть... Они так кричали! - зажмурив глаза, она затрясла головой. - Нет! Отец и Веско не там! Я не хочу!

Она снова была на грани истерики.

- Адонюшка, - голос показался чужим. Андрей положил ладони ей на виски. - Усни, Адонюшка, усни крепко и спокойно. Тебе ничего не приснится, и уйдут все тревоги и заботы. Спи, девочка.

Андрей тихо отнял ладони, и ресницы девушки медленно опустились, притушив удивленный и благодарный взгляд.

* * *

- Он снова приходил, Ваша Светлость, - Арк стоял в напряженном полупоклоне и обращался к затылку, торчащему над спинкой жесткого кресла.