Владимир Лермонтов - Сила поющего сердца Страница 22

Макарий не ведал сколько времени он провел у этой каменной глыбы-старца, так как он вошел в то состояние, где нет времени, нет пространства, а есть лишь бесконечность переливов-переживаний, которые, подобно течению спокойной, величественной реки, несли его к соединению с океаном, когда его сердце и душа наконец наполнятся до краев покоем, любовью, мудростью.

После этого чудесного общения с глыбой Макарий чувствовал себя совсем по-другому, он теперь знал, куда ему идти, потому как он стал видеть мир, природу изнутри, в нем открылось особое зрение, внутренние глаза, которые до настоящего времени были закрыты. Теперь он шел по горам Кавказа так, будто это был его родной дом, где он знал всякую мелочь, каждую деталь, и все вокруг внимало и отвечало ему. Это было живое, всегда говорящее, постоянно излучающее энергию окружение. Однако, если вдруг он терял живую нить общения с природой, то тут же останавливался и вновь погружался в свое сердце, стараясь распахнуть его, чтобы в окружающем мире увидеть очередную веху - место особой силы и энергии. И тогда все повторялось, он подходил к очередному удивительному месту силы, насыщался энергиями, знаниями, вновь обретал видение мира изнутри и продолжал путешествие. Много дорог прошел таким образом Макарий, и у него не было никакого намерения, кроме того, чтобы открывать свое сердце, укреплять новое видение мира. Возможно, природа-учитель водила порой его по кругу, чтобы показать ему самые красивые и волшебные свои места - источники особой живительной энергии, которых было немало. И то, что Макарий шел как бы в никуда, было не важно, потому что цель его пути была не снаружи, а внутри. Он учился у природы, и она была рада подарить ему все, что он хотел. Она помогала ему раскрывать себя, отворять свое сердце, очищать свою душу, уметь видеть мир в своей первозданной, божественной сути.

Макарий таким образом попадал в самые удивительные места Кавказа. Это были и ущелья, где внизу текли бурлящие реки, а с другой стороны тропинки вздымалась крутая стена, которая в некоторых местах нависала над тропой. Здесь он шел в девственном лесу, под величественными кронами высоких грабов, кленов, ильмов, увитых лианами. Потом он добрался до водопадов, где идти было уже очень трудно, ибо дорогу преграждали завалы камней, деревьев, смытых водной стихией в период дождей. Да, когда здесь шли дожди, то эта мирная речка превращалась в грозный, разрушающий поток, вырывающий огромные деревья, растущие по краю реки, и несущий их, как щепки, до того места, где они упрутся в какое-нибудь препятствие, тем самым образовав, а точнее усилив уже существующую плотину. Но и эта плотина, сотворенная стихией из валунов и вырванных деревьев, когда-нибудь будет взломана бешеным потоком. Странник тоже чувствовал себя так, будто его несло невидимым, сильным, мудрым течением, которое знало, куда вести его, что показать и чему научить посредством общения с местами особой красоты. Макарию оставалось лишь только отдаться на волю этого потока и смотреть внутрь себя, в свое сердце, прислушиваться, что в нем происходит, какой опыт приобретает его душа в том или ином месте.

Так он дошел до больших водопадов, где главный водопад был высотой около двадцати метров. Красочные обрывы нависали над водой. Вокруг возвышались тенистые каштаны и дубы. А внизу в камне была выбита чаша, в которой голубая холодная вода пенилась и медленно крутилась. Тут он купался с большим удовольствием и радостью. Макарий ощущал себя ребенком, который родился и вырос на лоне этой девственной природы.

Однажды он проник в удивительное гранитное ущелье, по дну которого несся могучий поток, стиснутый гранитными скалами. Тут на красных гранитных утесах росли стройные сосны, граб, дуб. В подлеске были пышные заросли папоротника, лианы обвивали деревья. Азалия, рододендрон, ломонос, хмель обрамляли острые выступы неприступных скал. Это была воистину сказка из камня и растений.

Побывал он и в тисо-самшитовом лесу, где с деревьев свисали космы зеленого мха. Они походили на подводные водоросли, что создавало ощущение, что это вовсе не лес, а морское царство Нептуна, который вот-вот появится и задаст пришельцу вопрос, зачем он нарушил покой подводного мира.

Посещал Макарий и такие ущелья, где приходилось продвигаться по узкому карнизу. С одной стороны стена уносилась на головокружительную высоту, а с другой - падала в темную пропасть, где гулко шумела река.

Как-то он вышел на совершенно необычную местность, где повсюду виднелись вздыбленные камни, напоминавшие застывшие морские волны. С трудом пробирался через это каменное море странник. Повсюду виднелись глубокие воронки, на дне которых еще лежал снег. Были тут и пещеры-гроты, а все это невероятное каменное плато обрамляли травы, незабудки, лютики, герань.

Заглядывал он и в подземный мир - пещеры, где царствовали покой, тишина, подводные реки и величественные колонны - сталактиты и сталагмиты, которые подобно древним старцам несли тяжесть земли на своих могучих плечах. В одной такой пещере он впервые за последние годы встретил человека, отшельника, который посвятил свою жизнь достижению йоговского просветления - самадхи. Эта встреча произошла не неожиданно для Макария, ибо он уже чувствовал, что его учеба подходит к завершению и скоро начнется, как говорится, практика. Отшельника звали Виктор. Несколько лет назад, устав от суеты мирской, он удалился в горы, чтобы в уединении достичь душевного покоя, а главное - чтобы поднять, расширить свое сознание до космического уровня. Виктор встретил Макария недружелюбно, он смотрел на него с недовольством, ведь тот нарушил его покой. Однако через несколько дней, которые они провели вместе, стена неприятия, какую воздвиг отшельник, стала разрушаться, и его душа открылась Макарию так, будто давно ждала, с кем она может поделиться своими сокровенными помыслами. Макарий же на это время поселился не в пещере, чтобы не нарушать уклад аскета, а невдалеке от нее, в можжевеловом лесу, где спал просто на земле под открытым небом. Конечно, Макарий мог уйти сразу и вообще не сближаться с Виктором, но он чувствовал, что этого ему делать нельзя, так как он должен что-то важное сообщить, поведать Виктору. Макарий точно знал, что встреча их неслучайна и нужна прежде всего самому отшельнику. И он не искал с йогом встреч, не навязывал ему своего общения, пока сам Виктор не пришел к Макарию и не начал откровенный разговор.

- Знаешь, Макарий, извини меня за недружелюбный прием. На самом деле я страшно обрадовался, что ты забрел в мою пещеру. Столько лет я провел в одиночестве! Сколько усилий я положил на медитацию, чтобы достичь мистического просветления самадхи, к чему наставляет индийская йога, но у меня так ничего и не получилось. Конечно, иногда моя душа воспаряла в небеса, я ощущал приливы высших энергий, но затем светлые моменты, которые были очень редки и кратковременны, сменялись затяжными периодами уныния и печали. Знал бы ты, как мне было тоскливо. Иногда по месяцам я не выходил из пещеры, просто не хотелось видеть солнечного света, видеть мир.

- Я понимаю тебя, Виктор, но скажу тебе самое главное: ты сам себя загнал в угол, замуровал в пещеру, закрыл от жизни, и потому тебе плохо. А мир, природа, Бог любят тебя и ждут от тебя творения, созидания, а главное, ожидают от тебя любви, которая необходима, как влага иссохшейся земле. Выйди из мрака навстречу миру, солнцу, небу, вернись в мир и раздай свою любовь людям. Многим нужна твоя нежность, забота и ласка, поверь мне! И то, что мог бы ты сделать, сотворить в мире, никто за тебя не сделает, не совершит. Твое место на этой земле только твое и ничье больше и его никто не займет, а коли ты его оставил, значит, там все засохнет, запустеет, забьется сорняками.

- Но ведь я стремился к просветлению, к самосовершенствованию, а трактаты йоги говорят о том, что нужно оставить мир, чтобы достичь вершин духа.

- Верно, Виктор, было такое время, когда для духовных просветлений людям надобно было уходить от мира в горы, леса, пустыни, пещеры и там предаваться молитвам, медитациям, созерцаниям, но этот период кончился, завершился. Человечество теперь вступило в новую эпоху, когда следует раскрыть любовь в своем сердце в гуще мира, в суете земной, а проще говоря - там, где наиболее трудно это сделать. Но не только нужно обрести любовь, но и подарить, раздать ее людям. Таков духовный путь в новой эре любви и благодати, которая наступает на планете. Я ведь так же, как и ты, пребывал немалое время в уединении, в пустыне, посвящая дни и ночи молитве, но потом ко мне с небес явился чудесный старец Нектарий, который поведал, передал мне небесную грамоту, главный смысл которой и заключается в том, чтобы вернуться в жизнь, в мир, к людям и там обретать и проявлять свою любовь.

- Какой же религии этот чудный старец, какой веры?

- Религия эта называется Любовь, и вера тоже называется Любовь. Подумай, Виктор, скольким людям мог бы ты помочь, сколько нуждаются в твоем внимании, в твоей любви, заботе. А ты ушел от мира. И те, кто нуждался в твоем участии, остались сиротами.