Обманщик - Исаак Башевис-Зингер Страница 22

я бы радовалась не меньше, будь он в Лондоне или где-нибудь еще. Честно говоря, не хотелось мне, чтобы он был здесь. Не хотелось снова слышать его голос. Но что поделаешь? Он начал толковать о всяких чудесах, какие с ним приключились. Я ему прямо сказала: «Я замужем, у меня есть муж, которого я люблю». Он хотел встретиться со мной в тот же день, но я отказалась. «Мы чужие», – сказала я. У меня не было уверенности, говорить тебе об этом или нет. Какой смысл ворошить прошлое? И какая тебе разница, что какой-то Крымский находится в Нью-Йорке? Город большой, в нем много разных людей…

– И все же не следовало скрывать это от меня.

– Я не хотела тебя расстраивать. Ты любую мелочь принимаешь близко к сердцу.

– Значит, ты с ним не виделась?

– Нет.

«Ладно, все совершенно ясно, – сказал себе Моррис Калишер. – Он мне говорит, что только что узнал мой номер, а она признается, что они уже говорили по телефону… Даже не столковались врать одинаково».

Он положил руку себе на грудь.

– Поздно уже. Надо бы все же вздремнуть.

– Спи, с моим благословением. Расплачиваться за все – мой удел.

– Пока что ты ни за что не платила.

– Когда ты сердишься, я плачу своим здоровьем и жизнью.

«Ну, актриса! Ну, притворщица!» – подумал Моррис Калишер. Он решил не говорить Минне о звонке Крымского, но не был уверен, что поступает правильно. Пришлось напрячь все силы, чтобы не сболтнуть. Он натянул на себя одеяло, отвернулся к стене, закрыл глаза. «Нынче глаз не сомкнуть», – сказал он себе.

– Ты уже спишь? – спросила Минна.

– Храплю.

– Чем я согрешила, что он явился сюда? Разве могла я удержать американского консула от выдачи ему визы? В конце концов, Моррис, что честно, то честно. Ты не можешь наказывать меня за то, что было до встречи с тобой.

– Только Всемогущий властен наказывать.

– Всемогущий милостив к своим созданиям, но они мучают друг друга.

– Они знают, что сегодня твой бывший муж звонил мне, – к собственному удивлению, выпалил Моррис Калишер.

Минна долго не отзывалась.

– Это правда?

– Я не лжец.

– Если так, то я в самом деле не понимаю, что происходит.

Моррис не ответил.

– Чего он хотел? Что сказал?

– Хотел продать мне картину. Сказал, что только что приехал в Нью-Йорк и только что узнал мой телефон.

Минна молчала целую минуту.

– Ладно, если я не схожу с ума, стало быть, я уже крепче железа. Этот человек – самый ужасный лгун, самый безумный тип, какого я встречала в жизни. Он хочет разрушить мой дом, разрушить все. Ревнует, потому что я сумела найти немного покоя, вот в чем дело…

– Раз кот вылез из мешка, скажи мне правду: ты с ним встречалась или нет?

Моррис Калишер сел в постели так поспешно, что матрас под ним застонал и кровать заскрипела.

Минна долго медлила, потом сказала:

– Да, встречалась.

– А говорила, что нет.

– Не хотела скандала. Какой от него прок? Но раз ты действуешь как шпион, а он норовит очернить меня и уличить, лучше бы я сразу все сказала. Он позвонил и сразу завел, что хочет повидаться. Я ответила, что, если он хочет что-то мне сказать, пусть говорит по телефону, но он твердил, что скажет все только при личной встрече. А еще сказал, что привез мои стихи. У меня не было выбора. Я же знала, он будет названивать день и ночь. Не хотела, чтобы он докучал тебе. И согласилась встретиться, один раз, в кафетерии. Здесь, на Бродвее. Он обещал, что больше не позвонит и не станет обременять меня. Вот таков был уговор. Но, как видно, этот человек решил меня уничтожить. И уничтожит, ведь я в таком положении, что навредить мне может каждый. Так оно шло, годами. Почему-то я всегда была словно бумажонка, которую любой ветерок может сдуть куда угодно. Выходит, и на сей раз всё против меня. Но от тебя-то он чего хотел?

– Хочет и со мной встретиться.

– Ну да, будет сидеть с тобой и плести про меня всякие небылицы. А дома мне достанется от тебя плевок! Послушай, Моррис, страданиям человека тоже есть предел. Я всегда знала, какой конец меня ждет. Старалась не думать об этом, но, судя по всему, пришла пора. Иди, встречайся с ним, слушай, что он тебе наговорит. Что до меня, то я фактически уже мертва. Тебе даже не придется оплачивать мои похороны, ведь мои ландслейт[15] уже купили мне место на кладбище. Это был первый подарок, какой я получила, когда приехала сюда. Американцы – народ весьма практичный. Знают, что человеку нужно. Кладбищенский участок для них тоже недвижимость. Так чего мне бояться? Крымский и тот не отнимет у меня этих четырех локтей, а больше мне ничего и не нужно.

– Он хочет продать мне картину, а не чернить тебя.

– Свято уверял, что больше не позвонит. А раз мог нарушить такую клятву, значит, ни перед чем не остановится.

– Чем же он клялся?

– Какая тебе разница? Тем, что для него свято.

– А что для вас свято? Да ничего.

– Для вас? Я тут ни при чем. Он клялся могилой своей матери. Комплекс у него такой.

– Что еще за комплекс? Чепуха! У распутников вроде вас ничего святого нет. Что дурного он может сказать о тебе? Что ты была его женой, мне и так известно. Разве только он скажет, что ты снова ею стала.

Минна мгновенно подскочила, пружины матраса аж взвыли.

– Что еще? Давай, лей грязь, лей! Поделом мне.

– Когда люди якшаются с лгунами, никак нельзя верить их словам.

– Ты прав, Моррис, прав. Не надо было мне с ним встречаться. Надо было повесить трубку, а потом рассказать тебе про звонок. Но не у каждого достанет сил. Раз ты выдвигаешь против меня такие обвинения, между нами все кончено. Ты и сам знаешь.

– Он был здесь, в доме? – Моррис не то спросил, не то констатировал факт.

– Что? Да, конечно, признаю́. Все признаю. Бухарин тоже все признал. Когда судья спросил, что он делал те три дня, когда находился в Японии, он ответил: «Все время шпионил против Советского Союза».

Глава пятая

1

Герц Минскер ночью глаз не сомкнул. Ночь выдалась «из этаких», как он говорил. Во время сеанса мнимая Фрида поцеловала его в губы. Очевидно, девице наскучило изображать дух. Она поцеловала его и ущипнула.