Антон Чехов - Том 25. Письма 1897-1898 Страница 23

Пишу я здесь гораздо меньше, чем рассчитывал. Писать в номере, за чужим столом, писать после завтрака или обеда (мне кажется, что я ем весь день непрерывно), и в хорошую погоду, когда хочется вон из комнаты, — это трудно, очень трудно. Здесь нужно читать, а не писать. Но как бы ни было, я все-таки пишу.

У меня была г<оспо>жа Шанявская. Сегодня я буду у нее.

Я целый день читаю газеты, изучаю дело Дрейфуса. По-моему, Дрейфус не виноват*.

Я писал Вам насчет корреспондентского бланка*. Во время карнавала и в Алжире он мог бы мне пригодиться.

Сегодня св. Варвары. Поздравляю Вас с именинницей. Если и Варя также именинница, то поздравляю, стало быть, вдвойне.

Погода всё еще чудесная, лучше и не нужно. Не приедете ли Вы? Поехали бы вместе в Монте-Карло, в Корсику, в Алжир. Подумайте-ка!

Ну-с, будьте здоровы и благополучны, не забывайте. Жму крепко руку.

Ваш А. Чехов.

Вечеслову М. Г., 6 (18) декабря 1897*

2179. М. Г. ВЕЧЕСЛОВУ

6 (18) декабря 1897 г. Ницца.

Милостивый государь!

Я сегодня же напишу г. Stadling, и Вы со своей стороны, пожалуйста, напишите ему, что его желание перевести мои рассказы «Печенег» и «В родном углу» для меня очень лестно, и я спешу ответить полным согласием, и что впредь пусть он не спрашивает моего согласия, а переводит всё, что угодно, лишь известив меня своевременно, чтобы я не дал своего согласия кому-нибудь другому. Желаю Вам всего хорошего.

Уважающий Вас

А. Чехов.

18/XII. Pension Russe, Nice.

На обороте:

Monsieur Studeranden M. Wetschesloff. Universitet Upsala (Suéde).

Чеховой М. П., 7 (19) декабря 1897*

2180. М. П. ЧЕХОВОЙ

7 (19) декабря 1897 г. Ницца.

Chère Marie, одна барыня, у которой я лечил дочь*, дала мне этот конвертик — и я пишу на нем, чтобы ты знала, какие здесь billets doux[35]. Она же, т. е. барыня, подарила мне маленькую дорожную кухню, в которой можно приготовить на спирту чай, кофе, суп, жаркое и все что хочешь; она состоит из 7–8 принадлежностей, помещающихся в 2 кастрюльках, связанных вместе ремешком. Эту кухню я пришлю при оказии или привезу. Нового ничего нет. Погода превосходна, но это не ново. Пошлите на станцию 23 и 24 декабря к почтовому поезду; я, быть может, пришлю к тому времени письмо или какую-нибудь книжку. Сообщайте всякий раз о том, что получаете*; когда не знаешь, дошла ли посылка благополучно, то нет охоты посылать. Получила ли 200 р. за декабрь?

У Вас уже стали увеличиваться дни. Это приятно, поздравляю.

Только что принесли кипу «Биржевых ведомостей».

Повторяю, здесь очень дешово жить. Я трачу очень мало, особенно сравнительно с тем, что тратил в Большой моск<овской> гостинице. Здесь франк (37 к.) то же, что у нас рубль, и если порция мяса или рыбы стоит 1 фр., то это считается дорого. За хранение платья, на чай лакеям, уличным тенорам здесь дают по 10 сант., т. е. по 3 7/10 коп., — и это никого не шокирует. Французы бережливы, и оттого они богаты, так богаты, что даже ропщут на судьбу: некуда девать капиталы. Золота здесь очень много, и оно в бо́льшем ходу, чем бумажки. Поклон всем. Больше писать не о чем. Будь здорова и весела.

Твой Antoine.

7/XII.

На конверте:

Лопасня, Москов. г<убернии>.

Марии Павловне Чеховой. Moscou. Russie.

Соболевскому В. М., 10 (22) декабря 1897*

2181. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

10 (22) декабря 1897 г. Ницца.

97 10/XII.

Дорогой Василий Михайлович, здравствуйте! Я остриг корректуру*, чтобы сделать ее легче. Алексеева вычеркнул*; в этом месте рассказа должен быть короткий разговор, — а о чем, это всё равно. К воскресенью рассказ не успеет; но это не беда, читатели не рассердятся.

Нового ничего нет. Погода чудесная по-прежнему; третьего дня в Монте-Карло 29 вышло 4 раза подряд и один господин выиграл 90 тысяч. Якоби уезжает в Россию, кажется послезавтра. Серьезно болеет доктор Любимов*; у него двусторонний плеврит и эндокардит. Юрасов часто бывает у меня и беседует. Это превосходный человек, доброты образцовой и энергии неутомимой. Его сын, служащий в Crédit Lionnais, верзила и силач, тоже добрый парень; однажды на горах он увидел солдата, который тащил на спине ношу и выбивался из сил; захотелось помочь, он взял солдата на руки и понес его вместе с его багажом. Шанявские не показались мне интересными, Ковалевский всё еще в Париже и имеет там успех*. Сладкий еврей Розанов встречает меня всякий раз с обворожительной улыбкой и распластывает передо мной всю свою душу, очень деликатную и чувствительную. Жена его больна, и я лечу ее.

Завтраки и обеды по-прежнему хорошие. С хозяйкой живем мирно, прислуга отличная, и всё было бы великолепно в Pension Russe, если бы не улица, узкая, как щель, и вонючая. Барыни стесняются жить здесь, говоря, что стыдно приглашать знакомых на такую улицу.

Я работаю, но очень, очень мало. Обленился и избаловался, и день мне кажется коротким, я не успеваю ни гулять, ни писать, хотя ничего не делаю. Отчего Вы не напишете ничего о Михаиле Алексеевиче*? Где он? Не нужно ли ему билетов на Парижскую выставку, пока они дешевы? Я бы мог купить и прислать.

Получил от Варвары Алексеевны телеграмму в ответ на телеграмму*, посланную мною за два дня до именин. У меня в голове перепутались числа и второе показалось мне четвертым. Первого слова в телеграмме В<арвары> А<лексеевны> я никак не мог разобрать, хотя бился долго.

Желаю всего хорошего и жму руку. Когда приедете? Quatre premier* и устрицы ждут Вас.

Здоровье мое хорошо.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 10 (22) декабря 1897*

2182. А. С. СУВОРИНУ

10 (22) декабря 1897 г. Ницца.

10 дек.

Посылаю с известным художником В. И. Якоби две посылочки, которые, пожалуйста, передайте брату А<лександру> П<авловичу>*. Отдайте Василию, а он передаст.

На этом свете всё обстоит благополучно. Якоби очень болен и очень любит жизнь.

Анне Ивановне, Насте (будущей великой артистке) и Боре нижайший поклон и привет из глубины сердца. Получил от M-lle Эмили письмо*. Она пишет, что 20-го декабря у Вас спектакль pro domo sua*[36]. Пожалуйста, напишите мне, как и что: хорошо ли играли и какие были подношения. Я скучаю, и для меня теперь всё интересно.

Пишут, что летом Вы в Феодосию*. Меня возьмете с собой? В Феодосии скучно, но мне нравится, особенно когда я не вижу Айвазовского*.

Пишу маленький роман*.

Ваш А. Чехов.

Ковалевскому М. М., 11 (23) декабря 1897*

2183. М. М. КОВАЛЕВСКОМУ

11 (23) декабря 1897 г. Ницца.

Дорогой Максим Максимович, здравствуйте! Гольцев в своем письме* велит передать Вам, что в своем иностранном обозрении, в декабр<ьской> книжке «Русской мысли» он будет говорить о Ваших успехах в Париже*.

Ф. Батюшков, редактор русской части «Cosmopolis’а», пишет*: «Перед М. М. Ковалевским я несколько виноват в том, что не написал ему, пообещав это сделать Ив. Ив. Янжулу. Но это не вполне от меня зависело, так как я не знал наверное, где он». Оный Батюшков прислал мне русский отдел* за весь год, со словами: «чтобы Вас потом не обременять сим багажом, может быть, вы передадите его Максиму Максимовичу в „наказание“ за то, что он получает „Cosmopolis“ без русского отдела».

В. И. Якоби, который грозит уехать завтра, посылает Вам картину; ее найдете вы sous ce pli[37].

Я обленился, избаловался и работаю очень, очень туго. Я рантье.

Все мы скучаем по Вас и ждем. О поездке в Африку я мечтаю денно и нощно. Когда приедете?

Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

Четверг.

Я снимался; вышло скверно*. Пожалуйста, снимитесь в Париже и дайте мне Вашу карточку на память.

Суворин писал мне о том, что виделся с Вами в Париже. Много очень хороших слов по Вашему адресу.

Хотяинцевой А. А., 11 (23) декабря 1897*

2184. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ

11 (23) декабря 1897 г. Ницца.