Я Горбов - Все отношения Страница 23

Возник, стало быть, почти сам по себе вопрос об Аллоте. В глубине души я рассчитывал с этим не спешить, но теперь мне показалось, что ни его визита, ни, стало быть, визита Зои мне отложить не удастся. Тем более, что он сам, без малейшего сомнения, готовился меня проведать.

Чтобы отвлечь мысли я погрузился в текущие дела, в письма, в подсчеты, в проверки и почти замучил в этот вечер свою секретаршу {84} диктовкой, поправками и поручениями. К вечеру, усталая, она начала нервничать.

- Видно, медовый месяц пошел вам впрок, - сказала она, злобно, когда я попросил ее задержаться на полчаса. - Вы, как будто, не знаете усталости.

А я подумал, что усилие мое имело целью освободиться от присутствия на заднем плане моего сознания Леонарда Аллота!

Он явился на другой день утром и вошел в мое бюро одновременно со звонком стандардистки, предупреждавшей меня об его прибытии. Собственной, своей властью проник Аллот в мое бюро!

Счастливый молодожен, счастливый молодожен, - заговорил он, приближаясь ко мне с протянутыми руками. Словно от избытка умиления голова его была чуть склонена на бок. - Почти завидую! Да что же притворяться: не почти, а полностью завидую! До неимоверности завидую! Покажитесь, покажитесь! Ровный, здоровый загар. Какими же должны быть щечки Мари!

Приняв слегка сгорбленную позу, он продекламировал, подчеркивая чем-то похожим на речитатив свой, и без того музыкальный голос :

Я не был там. Но через ваши

Глаза отсюда я смотрел

Как на щеках красивой Маши

Румянец золотой горел.

Я молчал.

- Здравствуйте, Доминус, - продолжал он, - здравствуйте. О, здравствуйте! Как съездили? Глупый вопрос. Сразу видно, что съездили отлично. Как же могло быть иначе?

Он с чувством пожал мою руку и прибавил:

- О делах нам поговорить необходимо. Серьезнейшим образом. Только я хочу прежде всего заверить, что я не сержусь. Ни на вас, ни на Мари. Конечно, было бы лучше меня позвать на свадьбу. Но и так все очень хорошо. Вы меня снабдили темой, Доминус! А тема, сюжет - самое главное, самое трудное. Когда есть сюжет, все остальное складывается просто. Только присядешь к столу - перо так и ходит, так и ходит! Все дело в сюжетах. Оттого-то я и причисляю себя, - со всеми возможными оговорками, разумеется, - к охотникам за сюжетами. И даже к создателям сюжетов. Не верите? Даю слово, что иной раз я сам так все комбинирую, чтобы вышел сюжет. Правда, для этого мне надо себе позволять такие вещи, которые немногие себе позволяют. Зато сколько матерьяла, сколько матерьяла! Однако, я заболтался. К делу, к серьезному делу.

Он стал рыться в портфеле.

- Времени я не терял, - продолжал он, - и мне удалось обдумать вопрос об организации художественного ателье и даже предпринять некоторые шаги.

{85} - Что до времени, - прервал я его, - то могу сказать, что мое расписано целиком. Давайте условимся о новой встрече. А теперь я не могу вам удалить больше нескольких минут, так как жду посетителя, которому было назначено свидание.

- А! А! - удивился он. - А я думал, что мы все немедленно обсудим. И примем важные решетя.

- К сожалению это невозможно.

- Понимаю, понимаю, - затараторил он, - за ваше отсутствие накопилось множество дел. Но ведь и мое дело неотложно. Так что давайте условимся на ближайшее будущее, на сегодняшний вечер, или, еще лучше, на сейчас же после завтрака.

Зазвонил телефон и стандардистка меня предупредила, что ожидаемый мною посетитель, - один из самых крупных наших заказчиков, - пришел и ждет.

- Завтра, - сказал я, резко. - Сегодня - никак. Завтра в половину шестого. И приведите с собой Зою. Она мне нужна.

На какое-то коротенькое мгновение я задумался, верней, прислушался к своим скрытым побуждениям. Определить их с точностью не могу. Но мне показалось, что я на самого себя рассержен и что причиной тому ощущение неполной свободы. Я вынул из ящика чековую книжку и выписал чек. Аллот взял его молча, молча же и без поспешности спрятал в бумажник, с нарочитой, подчеркнутой медлительностью встал и протянул мне руку, которую я, хотя и с отвращением, но все-таки пожал.

- Так стало быть до завтра, - заговорил он, - до завтра половина шестого. О эти молодожены! О их нервы! Любопытно будет наблюсти впечатление, которое вы произведение на Зою-Гойю. Правда, она так скрытна и так умеет собой владеть, что ее внутренние переживания и колыхания ее души (в сущности даже и души, и тела, хэ-хэ) мало кому доступны. Пронзительный надо иметь взгляд, чтобы их учесть. Даже мне, хорошо ее знающему, не всегда все видно. До свидания...

И он потек к двери.

А я отметил, что за это время Аллот, без сомнения, поднялся еще на несколько ступеней по лестнице своих махинаций: мой второй чек был крупней первого. И сам я был больше расстроен.

21.

Чтобы составить себе более ясное представление об отношениях, которые раньше связывали Аллота с Мари, я попробовал, со всяческой осторожностью, задать ей несколько невинных и поверхностных вопросов о том периоде ее жизни, когда она от него зависела. Я даже не успел затронуть ничего мало-мальски значительного, как с ней случилось нечто вроде нервного припадка: сначала слезы, потом стоны, {86} потом какие-то конвульсии. Я явно вторгся в область, куда доступа не было никому! Недоумение мое только возросло, и мне пришлось заключить, что пока лучшим моим орудием, самым надежным средством защиты нашего покоя, остаются деньги. Во всяком случае я начисто отказался от мысли какого бы то ни было дальнейшего объяснения. Для Мари оно закончилось бы катастрофой. Что до Аллота, то попытка принудить его дать уточнения казалась заранее обреченной на неудачу; откровенность явно не была отличительной чертой его характера.

И, конечно, я винил самого себя, так как, в сущности, проводником Аллотовых флюидов был я: не начни я расспросов, не произошло бы с Мари припадка и не прозвучали бы в моих ушах стоны, похожие на стоны эпилептиков.

Так что, когда Аллот и Зоя появились в моем бюро, я был в довольно напряженном настроении. Желая поскорей кончить, я сразу сказал Зое:

- Не можете ли вы сделать другой рисунок? Ваш первый, в конечном счете, был забракован.

- Конечно могу, - ответила она, равнодушно.

Аллот пробормотал несколько слов насчет "первого заказа мастерской Зоя-Гойя", но тотчас, переменив тон, сделал мн деловитый доклад о том, что успел предпринять: он уже вел переговоры насчет помещения, наладил сношения с некоторыми предполагаемыми заказчиками, в частности с домами Haute-Couture, где у него нашлись связи, так же как с магазинами специализировавшимися на декоративных изделиях; представил хорошо и подробно составленный список необходимых станков и аппаратов, перечислил будущих поставщиков матерьяла и, в заключение, дал план начала производства: ширмы, абажуры, раскраска матери, поиски случайной мебели и отделка ее в современном духе. Коммерческую сторону он брал целиком на себя, предоставляя Зое заведовать частью артистической.

Я выразил некоторое сомнение: есть ли у Зои достаточный опыт?

- О, Доминус! - воскликнул Аллот, - могли ли вы подумать, что я оставлю Зою-Гойю без поддержки? Каждую минуту я буду возле нее с моими опытом и авторитетом. Заметьте, что не обладая никаким дипломом, Зоя-Гойя располагает гораздо, гораз-до!.. большим дарованием чем то, которое можно предположить у ее будущих подчиненных. А теперь - об основном. Для того, чтобы пустить в ход ателье, мне нужно...

И он назвал сумму, которая мне показалась приемлемой. На некоторое время водворилось молчание.

- А вы, что думаете? - спросил я Зою, чуть что не грубо. Та порывисто вскочила, приблизилась к окну и, посмотрев на низкие облака, молча вернулась на свое место.

- О застенчивость, о скромность, о девичья робость ! - воскликнул Аллот.

{87} - Леонард, перестаньте, - оборвала она его, с неожиданной твердостью. - Дайте мне подумать.

Она казалась взволнованной. Посмотрев на Аллота, я заметил, что он следит за ней с удвоенным вниманием. Через секунду или две Зоя, точно решившись, произнесла:

- Я буду счастлива если вы нам поможете в устройстве этого ателье.

- До того, как дать согласие, я, разумеется, хочу все осмотреть, заметил я.

- О! Конечно! - подхватил Аллот.

И мы условились о дне и часе.

Затем, они оба, одновременно, поднялись и направились к выходу. Аллот, мышиным своим шагом, впереди, Зоя - сзади. Еще раз я заметил, что у нее очень красивые икры, и что походка ее и легка, и грациозна. На пороге она, точно почувствовав тяжесть моего взгляда, обернулась. Я видел, что она улыбается, и еще видел, что она что-то сказала, верней прошептала, - но что именно, я не расслышал, и по движение губ угадать не смог.

Наём помещения протек без осложнений. Нас ожидала владелица. уже немолодая, краснолицая, черноглазая, полногрудая женщина, во всяких, по-видимому, побывавшая положениях и ко всему привычная. Было там довольно примитивное оборудование, которое, по словам Аллота, можно было усовершенствовать и приспособить к новым требованиям, и некоторый запас матерьялов: штуки материи, пергаментная бумага, краски и прочее. Две девицы и молодой человек были заняты, кто раскраской, кто клейкой. Вид они имели насупленный. Хозяйка, женщина опытная, сразу поняла, что все зависит от меня, и к Аллоту даже не обратилась. Теперь, применительно к тому, что я видел, цена показалась мне все же преувеличенной, но я не возразил. Мне пришло в голову, что можно попросить персонал - девиц и молодого человека остаться, после перехода мастерской в наши руки, у нас. Аллот, с которым я поделился этим соображением, его поддержал, и тут же высказал несколько вполне дельных замечаний насчет часов работы и социального страхования. В общем, все складывалось ко взаимному удовлетворению. Условившись о дне встречи у нотариуса для регистрации сделки, мы расстались. На улице, Зоя нас покинула: она спешила на свидание с какой-то подругой. Что до Аллота, то, преодолев отвращение, я пригласил его со мной позавтракать. Мне казалось, что может выйти разговор, который укрепит сооруженную мной денежную стену.