Дмитрий Каралис - Роман с героиней Страница 23

-- Это, наверное, от погоды, -- заспанным голосом сказала Оксана. -- У меня такое бывает. Сейчас должно пройти. Я тебе когда позвонила?

-- Минут пятнадцать назад. -- Он взглянул на часы.

-- Как ты быстро. Мне показалось, я час целый проспала. -- Не открывая глаз, она поправила прическу. -- Тебя сразу пропустили? Ничего не спрашивали?

-- Я ни с кем и не разговаривал. Сел в лифт и поехал. Портье меня видел, но ничего... А что?

-- Так просто...

За открытой балконной дверью неуютно темнел внутренний корпус без единого огонька в окнах. Порывисто шумел ветер.

-- Ну, как сердце? -- нетерпеливо спросил Медведев.

-- Бьется. -- Оксана улыбнулась и поднялась на локте, растерла ладошкой лоб. -- Помню, Матвеич попал в больницу с инсультом, мы с мамой приходим: "Матвеич, как дела?" Матвеич лежит, на нас смотрит: "Сердце бьется..." Сейчас, думаю, скажет: "Лучше бы я, блин, умер". А он: "Сало принесли?"

-- С инсультом?

-- Ну да. Подхватил со своим любимым воплем бревно в саду и завалился.

Медведев осторожно ходил по номеру, отражаясь в зеркалах. Таким он его себе и представлял: широкая кровать, тумбочки, шкаф, зеркала, ванна... В вазе стояли его старые синие цветы, слегка подвявшие и похудевшие. Медведев зашел в ванную и, стараясь не шуршать оберткой, вернулся с букетом. Оксана открыла глаза.

-- Больных принято навещать с цветами. -- Медведев словно извинялся.

Оксана смущенно улыбнулась, посмотрела на него долгим лучистым взглядом и опустила ресницы: "Спасибо, Сережа..."

-- Я выйду на балкон, покурю? -- Он положил букет на тумбочку.

-- Кури здесь. Я же сама курю. Посиди со мной. Сейчас уже полегчать должно...

Медведев сунул сигарету за ухо и присел рядом.

Ему вдруг отчетливо представилось, как сегодня Настя в полумраке комнаты, смущенно улыбаясь, стаскивала через голову платье, и чьи-то руки нетерпеливо раздевали ее, а она, загораясь румянцем, помогала им и потом падала на такую же широкую кровать и прикрывала глаза с накрашенными ресницами.

Он спустился мыслями вниз, на первый этаж, и попытался вспомнить, не видел ли он возле бара туалет, и если видел, то могут ли в нем стоять автоматы, так необходимые иногда мужчинам? И может, я действительно чего-то не понимаю? Увлечься, потерять ненадолго голову, никто никогда не узнает... Теперь он увидел, как Настя закинула голову на подушку и на ощупь потянулась рукой к выключателю. "Не надо гасить", -- ласково произнес мужской голос...

Оксана перевернулась на живот, расстегнула верхние пуговицы халата и, помолчав, глухо произнесла в подушку: "Сделай мне массаж шеи, пожалуйста..."

Он вновь увидел Настю, на этот раз лишь побелевшие кончики ее пальцев на чужой подвижной спине, услышал ее протяжный стон и почувствовал, что ему хочется быть на месте того похитителя и самому красть, красть безжалостно, долго мучая себя видением, как крадут у него.

Медведев швырнул ветровку в кресло, растер ладони, чтобы они потеплели, и отвел колечки густых волос, обнажая шею с воротничком незагорелой кожи. Он видел маленькое розовое ухо с камешком сережки, подававшим ему лучистые сигналы, видел прикрытые подрагивающие ресницы, руку с перстнями на кремовой ткани подушки, словно ждущую чего-то, и вновь Настя явилась ему -- ее голова, вдавленная поцелуем в подушку, и чуть косящий из-под прикрытого века глаз, застланный туманом. Два бокала на незнакомом резном столике, серебряная фольга на зеленой бутылке... И курчавая черная голова, которая сползала все ниже и ниже по ее животу, и Настины пальцы, сжимавшие эту голову...

Оксана тронула пальцами ворот халатика: "И ниже тоже..." По обе стороны кровати горели ночники, как два ходовых фонаря. В их свете матово блеснули косточки позвонков -- светлые и беззащитные. Он видел свои пальцы, слегка поглаживающие их, затем вминающие, -- Оксана ойкнула -- он огладил шею -мягко, затем сильнее, видел свою ладонь, застывшую на плече Оксаны, словно он хотел рывком перевернуть ее и уложить на спину, -- большой палец лежал в ложбинке спины, остальные замерли на ключице. Он вдруг понял, что под халатиком ничего нет. Его призывали не красть, а взять, и букет цветов, лежащий на тумбочке, показался ему мелкой взяткой в уже предрешенной сделке. Его, похоже, хотели отблагодарить. Берите, сударь, если вы смелы. Берите, вы заслужили меня...

-- У тебя хорошо получается, -- мученическим голосом сказала Оксана.

Медведев промолчал, сменяя руки и усаживаясь на кровати поудобнее. Он будет делать ей массаж столько, сколько она захочет, и не возьмет ничего. Он всего лишь дурак-автор, пришедший навестить свою прихворнувшую героиню...

-- Ты меня извини... -- Лицо Оксаны ритмично тыкалось в подушку. -Забудь все... что я тебе... сегодня наговорила. Ладно?

Медведев кивнул: "Ничего особенного ты мне не наговорила. Пустяки".

-- Тебя что-то тревожит? -- Она выгнула шею и пошевелила плечами, словно хотела избавиться от халата. -- Вот здесь еще понажимай.

-- Нет.

-- Я же вижу.

-- Ну что, легче? -- Медведев снизу вверх провел ладонью по спине и подтянул ворот халата. -- Даже порозовела! Жить будешь. -- Он поднялся и отошел к окну. Вытянул из-за уха сигарету.

Оксана перевернулась на спину, глянула с кровати в зеркало, поправила волосы, и Медведеву показалось, что она сейчас скажет: "А может, ты импотент?"

-- Тебе можно массажистом работать, -- сказала Оксана. -- Повезло твоей жене...

Медведев вышел на балкон и щелкнул зажигалкой, глядя на темное небо и думая о том, что ждет его завтра утром, когда он дозвонится до могильщика...

На белом круглом столике меж кресел блестели две пачки сигарет. Одна -легких "Vogue", их курила Оксана, и вторая, с табачком покрепче -- "Кеnt". Два смятых окурка торчали в пепельнице -- толстый и тонкий. Ну вот... Кто-то бывает в ее номере. Потом они сидят на балконе, курят, смеются...

Медведев не спеша выкурил сигарету, сбил ногтем пепел и, смяв окурок в шарик, отправил его щелчком в темный двор. А сколько было разговоров: мужчин в номер не водим, я не такая, я жду трамвая... О, женщины!..

Он вернулся в комнату, присел на кровать и приложил руку ко лбу Оксаны: "Ну что, героиня жить будет, все у нее будет хорошо... Дяде-автору можно двигать к дому". Он поднялся с видом доктора, навестившего легкого больного. Маленькая психотерапия, и порядок.

-- Ты хочешь уйти? -- разочарованно произнесла Оксана.

-- Работать надо. Валидол я оставлю, анальгин тоже. Если что, звони...

-- Ты меня боишься? -- Она сдвинулась на край кровати и взяла его за пальцы. -- Да? -- кивнула печально.

-- Да, -- мягко высвобождая руку, попытался улыбнуться Медведев, -- я боюсь холодной воды, красивых женщин и электричества...

-- Что ты на меня так смотришь? Как-то... как чужой...

Медведев в ответ пожал плечами. "Какое мне дело до ее ухажеров, -думал он. -- Спит она с ними или не спит. Красивая баба. А я -- так, для души. Чтобы было кому рассказать, какая она хорошая..."

В дверь постучали. "Открыть?" -- быстро спросил Медведев, мысленно уже спускаясь в лифте, усаживаясь в машину и разгоняя ее по набережной, чтобы быстрее забыть этот нелепый визит: дождался своей очереди...

-- Не надо, -- вполголоса сказала Оксана и задумалась, глядя в потолок. -- Это, наверное, малой израильтянин.

Стук повторился.

-- Достал со своим казино. Не пойду никуда.

Сидеть в молчании казалось унизительно. Он ни от кого не прячется, никому ничего не должен. Говорить шепотом -- значит, таиться. Он поднялся:

-- Может, все-таки открыть?

-- Ну его в баню. Сейчас уйдет.

Медведев, демонстрируя ожидание, прошелся по номеру. Через какое-то время зазвенел телефон. Оксана махнула рукой:

-- Перебьется. Наглый, как танк. Сегодня приходил, на балконе у меня сидел. Насилу выпроводила... Представляешь себе! Оказывается, хозяин этого казино живет в Израиле. Он собирает бригаду -- дорога бесплатно, отель бесплатно, но с условием -- поставить в его казино не меньше двухсот долларов. Это мне таксист из Тель-Авива сегодня за обедом рассказал. А парниша мне плел, что у него акции. Он сам из этой бригады, приехал на дармовщинку, думает деньжат выиграть. И меня зовет. -- Оксана усмехнулась. -- Спонсором, наверное. А потом мечтает в постель ко мне залезть. Я их насквозь вижу...

Телефон замолчал и зазвенел вновь.

-- Просто достал! -- Оксана нашарила ногой тапочки и поднялась.

-- В каком номере живет этот израильтянин? -- Медведев рассеянно глянул на ковер рядом с тумбой мини-бара -- там валялась перевернутая фотографическая карточка с пожелтевшим оборотом и чернильной надписью на нем. -- Давай я схожу и попрошу не беспокоить. Вежливо попрошу, не бойся. -Он нагнулся и поднял фотографию.

-- Не надо, не надо, -- успела проговорить Оксана, и тут же телефон смолк, словно испугавшись намерений Медведева. -- Что ты там нашел?

-- По-моему, это дедушка с бабушкой из твоего альбома. -- Медведев обернулся, нашел глазами кресло и присел на его край. Дернув кисточку торшера, он близко поднес к глазам расплывшуюся на обороте надпись.