Борис Можаев - Наледь Страница 23

- Погоди веселиться. Смотри не прослезись, - сказал Зеленин. - Не нравится мне этот Пилипенко.

17

Комиссия была создана на другой же день под председательством Пилипенко и немедленно выехала на рудники. Делом этим заинтересовалась краевая газета, и к работе комиссии подключился ее собственный корреспондент Терехин.

Лукашин потребовал от Воронова письменного объяснения о причине простоя на рудниках. Воронов подал ему рапорт. В нем написал он и про горнорудничный поселок, и про массивы-гиганты, доказывал, что наблюдаются непроизводительные резервы и что отставание жилищных объектов ничем не оправдано. Синельников окрестил это заявление поклепом на весь коллектив и требовал строго наказать Воронова. Поговаривали, что сам Пилипенко остался очень недоволен резкостью Воронова. Корреспондент Терехин вернулся с рудников, прочел вороновский рапорт и явился к Лукашину.

- Здравствуйте, Семен Иванович! - шумно приветствовал он Лукашина от самого порога и, размашисто пройдя через кабинет, журавлем перегнулся над столом, с улыбкой выкинул руку.

Лукашин слегка приподнялся.

- Привет, привет советской печати! Садитесь. Чем могу служить?

- Да вот очерк собираюсь написать о вас, - сказал Терехин, усаживаясь в кресло. - Вы на счету, так сказать, примерного руководителя.

- Ну, что вы, деятель! Какой я примерный руководитель? Так, стараемся по малости.

- Как у вас с планом в этом месяце?

- В целом неплохо. Но участок Воронова не выполняет.

- Воронова? - удивленно спросил Терехин. - Вот оно что! А я только что читал его заявление о неполадках на стройке. Что вы об этом думаете?

- А что же тут думать? Я начальник... Вы послушайте, что об этом говорит коллектив.

В кабинет неслышно вошел предупрежденный секретаршей Синельников.

- Петр Ермолаевич! - сказал Лукашин Синельникову. - Вот корреспондент интересуется заявлением Воронова.

- Заявлением Воронова? - переспросил Синельников.

- Да. Это интересно и, по-моему, важно! - воскликнул Терехин, поздоровавшись. - Вы можете сказать что-либо поподробнее об этом?

Синельников отошел на два шага в сторону, заложил руки за спину и озабоченно потупился.

- Видите ли, я в этом деле, так сказать, лицо заинтересованное, - начал он, смущенно улыбаясь. - Мне трудно быть объективным, но я постараюсь. Воронов - человек новый в нашем коллективе, и вполне понятно, что многое видится ему в ином свете. Это - нормальное явление. Было бы более странным, если бы все непривычное для него он принимал безоговорочно. Ну-с, ближе к делу. Воронов решил, что мы быстрее можем двинуть жилье. Он отжал кое-какие резервы, попросил еще техники. Мы дали. Пожалуйста, как говорится, ему и карты в руки! Но эффект получился не тот. Он распылил людей и, попросту говоря, не выполнил плана. Вы понимаете, разумеется, что не можем мы по примеру Воронова снимать людей с основных производственных объектов и ставить на жилье. Мы просто оголим участки и завалим план.

Терехин сделал несколько пометок в блокноте.

- Собственно, Воронов на этом и настаивает в своем заявлении. Судите сами!

- Да, интересно... Ну, а насчет рудничного поселка? - Терехин смотрел на Синельникова.

- Несколько месяцев управление совнархоза и мы - проектировщики выбирали место для рудничного поселка. Чем мы руководствовались? Естественно, близостью к рудникам, а стало быть, малыми затратами, связанными с перевозкой рабочих. А Воронов предлагает вернуться к старому проекту. За пятнадцать километров возить горняков на работу! И это называется создать удобства! А с какими расходами будут связаны перевозки? Они в копеечку будут обходиться государству. Тут, видите ли, еще одно обстоятельство следует учесть: около рудников условия для строительства более трудные, чем в Солнечном. Воронов столкнулся с грунтовыми водами, ну и забил тревогу.

- А что вы скажете о массивах-гигантах?

- Здесь Воронов прав в том, что мы пошли на сооружение дорогостоящих коробов. Но зато потом, при бетонировании головы пирса, мы не будем делать опалубки, и эти короба нам позволят на десять дней сэкономить время. Как видите, расходы окупаются.

- Да. Интересно. Еду к Воронову. - Терехин встал и пожал руку Синельникову. - Увидимся еще, - сказал он Лукашину. - До вечера! - И стремительно вышел.

Лукашин снял трубку телефона.

- Зеленин? Сделали подсчет выполнения плана по участку Воронова? Занесите ко мне.

- Я посмотрел твой доклад, - сказал Лукашин Синельникову, положив трубку. - Обдуманно составлен.

- Стараюсь, Семен Иванович.

- Заметно.

- Ничего не поделаешь, таков уж я. Терпеть не могу людей без такта и меры.

- Говорить ты умеешь, деятель.

Синельников вопросительно посмотрел на Лукашина и сказал, словно оправдываясь:

- Жизнь учит.

В кабинет вошел Зеленин.

- Давай сводку! - протянул к нему руку Лукашин.

Зеленин подал.

- Итак, девяносто два процента, - заявил Лукашин, просматривая сводку. - На восемь процентов не дотянули. Причины?

- В суммарном выражении Воронов дал больше, чем остальные, стало быть, фактически...

Синельников перебил его:

- Спрашивают о причинах невыполнения плана!

- Воронов рассчитывал на вашу помощь, а вы ему пристегнули рудники. Не дожидаясь возражений, Зеленин вышел.

- Слишком много он стал брать на себя, - заметил Синельников, глядя ему вслед.

- Жизнь учит, - сказал Лукашин.

Синельников уловил скрытую иронию и спросил:

- А вы подготовили доклад для комиссии?

- Нет.

- Как же так?

- А вот так. Достаточно и твоего.

- Да?

- Да, деятель.

- Ну что ж, пока.

"Заюлила старая лиса. Трусит", - думал Синельников, идя к себе в кабинет.

Еще во время спора с Вороновым он почувствовал шаткость своего проекта. Если он проиграет дело с рудничным поселком - ему конец.

Но когда он прочел заявление Воронова, то воспрянул духом. Глупец этот Воронов! Все свалил в одну кучу: и рудничный поселок, и резервы, и планы, и жилье. Синельников рассчитывал, что это вызовет и раздражение Лукашина, и протест начальников участков. Но главное - это взбесит Пилипенко... Чего это Воронов суется один за всех решать? К тому же сам не выполнил план. В такой обстановке Синельников сможет разбить Воронова, а комиссия среди прочих вопросов похоронит дело и о рудниках.

Терехин зашел к Зеленину, отозвал его в сторону и спросил:

- Как дела у Воронова?

- Неважно. А что говорит комиссия? Пилипенко?

- Будут отстаивать свой проект... Экономия государственных средств прежде всего. А наледь и силикоз - это, говорят, временные явления. Устранятся.

- Понятно... Как бы не пала тень на Мясникова.

- И я так думаю.

- Значит, у Воронова - дело табак. Отсюда его ударят и за невыполнение плана.

- Свезите меня к нему, - попросил Терехин.

Они нагрянули в Рыбный порт на лукашинской "Победе".

- Вот ты где засел, Аника-воин! - воскликнул Терехин, входя в контору. - Да это настоящий дот! Смотри - не окна, а бойницы, щели!

- Читал поклеп на коллектив, как теперь называет мое заявление Синельников? - спросил Воронов, тиская руку Терехина.

- Читал.

- Ну?

- Все это надо доказать.

- Люди докажут, - сказал Воронов.

- Ишь ты какой! Хорош, хорош... - покачал головой Терехин.

- Милый, люди бывают разные, - сказал Воронову с обычной своей усмешкой Зеленин. - А если ты окажешься в меньшинстве? Что тогда?

- Это пустая формальность. Истина не знает ни большинства, ни меньшинства.

- Ну, а если ты все-таки не сумеешь доказать ни Синельникову, ни Лукашину?

- Ну, это уж пусть они мне докажут, что я не прав, - горячился Воронов.

- Нет, он законченный борец, - важно сказал Зеленин.

- Да, конечно... - кивнул Терехин. - Он могуч... Ну кто тебе будет доказывать, если комиссия решит не в твою пользу. Надо подчиниться. Дисциплина!

- Дисциплина?! Тот дисциплинирован, кто добивается правды, а не безмолвствует лукаво ради служебных выгод.

- Да пойми ты, голова! Надо не только воевать за свою правду, но еще и уметь слушать противника. Понимать его, - сказал Терехин.

- Это кого, Синельникова, что ли?

- Хотя бы его.

- Я давно его понял. Он - фокусник.

- Ну, фокусниками ты никого не удивишь. А я вот слушал недавно его, и говорит он, между прочим, убедительнее тебя. И комиссия больше к нему прислушивается, а не к тебе.

- Да! - крикнул Воронов. - В таком случае нам не о чем с тобой разговаривать. - Он замолк и, сердито нахохлившись, сел за стол.

- Чего ты на меня набросился? - сказал Терехин. - Я же тебе не Синельников. Может быть, ты и прав. Но ты не видишь - позиция твоя не прочная. И не лезь ты на рожон.

- В предостережениях не нуждаюсь, - сердито пробурчал Воронов. - И в сочувствии тоже.

- Ну, ладно, ладно, - похлопал его по плечу Зеленин. - Поехали с нами. Остынешь немного, а там заправимся... Потолкуем.

- Не хочу и не могу.

- Бирюк! - беззлобно выругался Терехин. - Ну и оставайся, дьявол с тобой. Счастливо тебе шишек набить! - крикнул он с порога. - Авось поумнеешь, трезвенник.