В доме на холме. Храните тайны у всех на виду - Лори Фрэнкел Страница 23

— Хочешь быть девочкой на Хеллоуин, Клод? — Рози изо всех сил старалась говорить абсолютно нейтральным тоном. Если он когда-нибудь и наденет платье в садик, то Хеллоуин — самое подходящее время. Может быть, это и неплохая идея.

— Девочка — это не костюм, — здраво заметил Клод. А потом: — Я хочу быть Грюмвальдом.

— Грюмвальдом? — переспросил Пенн.

— Да. Грюмвальдом.

— Ты не можешь быть Грюмвальдом.

— Почему?

— Грюмвальд никак не выглядит. Грюмвальд — это просто история, которую мы придумали. Во плоти Грюмвальд не существует.

— В чем не существует? — Клод по-прежнему был весьма развит для своих лет, но этих лет было всего пять.

— Грюмвальд не существует нигде, только у нас в голове, — перефразировал Пенн.

— Вот и хорошо, — одобрил Орион. — Тем легче сделать костюм.

— Мне не нужна помощь, — заявил Клод. — Я сам его сделаю. Как он выглядит, папочка? У тебя в голове?

— Он похож на тебя, — ответил Пенн.

— Почему это на него? — возмутился Ру.

— Ну, когда-то он был похож на тебя, — пояснил Пенн. — На каждого из вас. На самом деле он похож на вас всех.

Утро Хеллоуина было первым за несколько месяцев, когда Клод спустился со второго этажа не в платье. Он был в джинсах, серой футболке и короне, которую вырезал из красного поделочного картона. В первую секунду Рози его не узнала. Так давно он не спускался к завтраку, выглядя, как ее маленький сын.

— Ар-р-р, это не костюм! — Ру приподнял повязку на глаз, которую связал для него Ригель в технике «рис», чтобы пристальнее посмотреть на младшенького братца.

— Нет, костюм.

— Ты просто одет как ты.

— Только без девчачьего наряда, — дополнил Бен.

— Клод как Клод вместо Клодетты — это не костюм, — гнул свое Ру.

— Папа сказал, Грюмвальд похож на меня, — возразил тот.

— Никто не даст тебе конфет, если не будет костюма, — заявил Ригель. Пенн подозревал, что это не совсем правда, но все же его заботило (примерно под семнадцатым номером) то, что Клод будет чувствовать себя ущемленным в школе, когда все остальные будут разряжены в пух и прах.

— Это еще не всё, — сказал Клод.

— А где остальное? — спросил Орион.

— Это сюрприз.

— Ну, давай уже! — хором воскликнули все.

Клод ухмыльнулся. Громко топая, унесся на второй этаж, громко топая, вернулся вниз. В руках он держал вырезанную из картона фигуру — она была на фут, а то и больше, выше его самого — грубо сделанную, но узнаваемо человеческую: круглая голова на округлых плечах без шеи, переходящая в слишком длинные, неровные руки с крохотными ладошками — похоже, Клод обвел на бумаге собственные руки, а потом вырезал их, — и туловище, которое крепилось к толстым ногам с торчащими в разные стороны ступнями, все пальцы которых были уложены стопкой друг на друга, как если смотреть сверху вниз, и вся фигура с ног до головы была оклеена алюминиевой фольгой. В качестве рта была прорезана дырка с подклеенным под ней воздушным шариком. Тот был облеплен словами, которые Клод, должно быть, вырезал из магазинных каталогов, поскольку в число надписей входили «есть в размерах S, M, L и XL», и «закажите до 21 декабря, чтобы получить гарантированную доставку до Рождества!», и «варианты на выбор — медовая лаванда, луговой шалфей, тыква-апельсин или вересковый деним», и «теперь с технологией защиты от протечек!».

— Это что за хрень такая? — вопросил Ру.

— Ру! — воскликнули Рози и Пенн вместе, хотя вопрос нельзя было назвать необоснованным.

Клод прислонил вырезанную фигуру к кухонной стене и встал на цыпочки, чтобы заглянуть в ее рот минуя шарик, и тут Пенна озарило, точно внезапно вышедшим из-за туч солнцем: принц Грюмвальд заглядывает в рыцарский доспех рядом со своей спальней, чтобы выпустить из него бесконечную историю, безостановочные слова, неуемный нарратив шопинга по каталогам. Его глаза тут же защипало от слез. Это был самый прекрасный хеллоуинский костюм в его жизни.

— Гейская хрень, — заявил Ру.

— Ру!

— Жуть какая! — хором сказали Ригель с Орионом.

— Так ведь Хеллоуин, — пожал плечами Клод.

— Верно, — согласились они.

— Как ты будешь держать и эту штуку, и конфеты? — спросил Ру.

Клод широко улыбнулся, предъявил полую пластиковую тыкву, тоже покрытую алюминиевой фольгой, и подвесил ее на крючок, приклеенный скотчем к оборотной стороне правой руки рыцаря.

— Никто не поймет, кем ты собираешься быть, — предостерег Бен.

— А никто и так не понимает, — парировал Клод.

Утром в школе был праздник; потом торжественный парад по улицам, чтобы все родители, бабушки и дедушки могли стоять на тротуарах, дрожать от холода и делать снимки; потом танцы, версия которых для начальной школы заключалась в том, что все переминались с ноги на ногу на асфальте, попивая горячий сидр, поедая брауни в форме летучих мышей и тыквенные батончики под «Пляску Монстров» Бобби Пикетта. Каким образом она дожила до сегодняшнего дня, у Пенна в голове не укладывалось. У Ру и Бена были собственные хеллоуинские танцы, пугающе взрослого толка, в средней школе, которая внезапно показалась ему невозможно далекой. Пенн задумался, какого рода отеческий совет мог бы быть наиболее приемлемым и полезным для почти-подростковых танцев, и, наконец, решил, что лучшая помощь — не придавать этому особого значения. И все же был рад, что ему не обязательно это видеть. Вместо этого он стоял, болтал с другими родителями ребятишек из начальной школы и смотрел на младших. Ригель и Орион, втиснувшись в одну футболку размера XXL, прижатые буквально ухо к уху широченной самовязаной головной повязкой, препирались по поводу, хотят они еще сидра или не хотят. Клод был в стороне, сам по себе, под баскетбольными кольцами, топчась в медленном танце со своим фольгированным рыцарем, и облепленный надписями из