Николай Гумилев - Том 2. Драматургия. Проза Страница 24

Юстиниан

Немедленно расследовать событьяИ тех, кто это делал, задержать!Мне жаль царя! Теперь за ТрапезондНаверно Персия захочет спорить.

Зоя

Он умер, живший для меня. И я,Да, только я одна — его убийца.

Юстиниан

Дитя мое, тоска о женихеТебя лишает, кажется, рассудка.

Зоя

Убийца! Я ведь видела, что онПеред словами, сказанными мною,Дрожал, как под ударами кинжаловРазбойничьих несчастный пешеход.И неужели я не понимала,Что правда — мерзость, если милосердьеК страдающему с нею несовместно?О, как я оправдаюсь перед Богом,Как Имру объясню мою вину?

Феодора

Ты говоришь сама и помни, помни,Что я твоей не выдавала тайны!

Юстиниан

Какая тайна, и причем здесь Имр?

Зоя

Отец, отец, лишь ты единый можешьМеня понять, утешить и простить.Узнай: царю я предпочла араба,Я сделалась любовницей его.Но как мне стать арабскою царицей,Как наслаждаться счастьем средь фонтановИ пальм в руках возлюбленных, когдаНа мне пятно невинной крови?

Юстиниан

Ты,Наследница державной Византии,Ты сделалась любовницей бродяги?Позор, позор на голову мою,И горе для тебя, виновной, горе!Остановить немедленно войска,Немедленно колесовать араба!

Евнух

Порфирородный, поздно! Видел я,Как отплыла последняя галера.

Юстиниан

Тогда послать надежного гонцаК начальнику с приказом возвратиться.

Евнух

Иду

Феодора

Он не послушается.

Юстиниан

Нет?Тогда… тогда послать ему тунику,Как знак монаршей милости моей,Туника не добрей колесованья.

Зоя

Отец, а что ты сделаешь со мнойИ с тем, кто жизни мне теперь дороже?

Юстиниан

Тебе я отвечаю, потому чтоПоследний раз я говорю с тобой.Позора благородной римской кровиРаскаянье простое не омоет.Ты примешь схиму и в своем покоеОстанешься затворницей до смерти.А он наденет бранную тунику,За красоту твою поднимет чашу,Но только чаша выпадет из рук,Уста увлажнит не вино, а пена,Он спросит, что с ним, и ответит самСебе звериным неумолчным ревом,Сухой огонь его испепелит,Ломая кости, разрывая жилы,И в миг последний неизбежной смертиТвое он имя страшно проклянет!

(Евнуху)

Теперь идем?

(Феодоре)

А ты останься с той,Кто дочерью была моей, и душуЕе к Припятью схимы приготовь!

(Уходит с Евнухом)

Феодора

Теперь вы безопасны для меня,Затворница заговорить не можетИ мертвый тоже. Наступило времяИ мне сказать всю правду без утайки.Тебя я ненавидела всегдаЗа руки тонкие, за взгляд печальныйИ за спокойствие, как бы усталостьТвоих движений и речей твоих.Ты здесь жила, как птица из породыСтолетья вымершей, и про тебяРабы и те с тревогой говорили.Кровь римская и древняя в тебе,Во мне плебейская, Бог весть какая.Ты девушка была еще вчера,К которой наклонялся только ангел,Я знаю все притоны и таверны,Где нож играет из-за женщин, гдеМеня ласкали пьяные матросы.Но чище я тебя и пред тобойЯ с ужасом стою и с отвращеньем.Вся грязь дворцов, твоих пороки предков,Предательство и низость ВизантииВ твоем незнающем и детском телеЖивут теперь, как смерть живет пороюВ цветке, на чумном кладбище возросшем.Ты думаешь, ты женщина, а тыОтравленная брачная туника,И каждый шаг твой — гибель, взгляд твой — гибель,И гибельно твое прикосновенье!Царь Трапезондский умер, Имр умрет,А ты жива, благоухая мраком.Молись! Но я боюсь твоей молитвы,Она покажется кощунством мне.

(Уходит. Зоя стоит несколько мгновений, потом падает на колени лицом в землю)

Охота на носорога

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Элаи, вождь племени.

Тремограст, молодой мужчина.

1-й мужчина.

2-й мужчина.

Старуха.

Аха, Элу молодые женщины.

Племя.

Действие первое

Лесная поляна. Узловатые лапчатые деревья, сквозь которые просвечивает желтый закат. Под деревьями трава примята. Посередине поляны большая яма с набросанной вокруг свежей землей.

На одной из средних ветвей сидит спящий Элаи. Аха и Элу ползают по земле, выкапывая коренья.

Элу. Тремограста черный скорпион укусил.

Аха. Тремограст скорпиона раздавил. Я видела.

Элу. Корешков здесь больше нет.

Аха. Мои корешки. Не подходи.

Элу. Тремограста взбесившийся шакал укусил.

Аха. Шакал к реке убежал. Я слышала.

Элу. Тремограст яму копает.

Аха. Медведь яму копает. Крыса яму копает. Человеку яма зачем?

Элу. Тремограст медведя убил. Много крыс убил.

Аха. Тремограст длиннорукий охотник.

Входит старуха.

Старуха. Мне ваши корешки.

Элу. Я не нашла.

Аха. Я съела.

Старуха (гоняясь за ними). Белые мухи, змеиные жены, гнилые лужи, мне корешки.

Аха и Элу. Нет! Нет!

Старуха (останавливаясь над ямой). Земля рот открыла. Земля, кого хочешь съесть? Хочешь Элу? Хочешь Аха?

Те вскрикивают от страха.

Элу, корешки давай!

Элу отрицательно мотает головой.

Земля хочет Элу.

Элу закрывает голову руками.

Земля хватает Элу. (Тащит ее за колено к яме.) Земля ест Элу. (Спихивает ее в яму.) Кого еще хочешь, земля? Хочешь Аха?

Аха. Мои корешки вот.

Старуха. Ночью со мной ложишься. Ноги греешь.

Аха. Да, да.

Старуха. У луны большие рога выросли. Ноги плохо греешь — луна бодает.

Аха. Нет, нет.

За сценой слышны крики.

Тремограст опять мужчин бьет.

Старуха. Не уходи. Корешков мне накопай.

Аха. Боюсь.

Входят двое мужчин с палками; за ними Тремограст, колотя их дубиной.

Тремограст. Копайте яму. Копайте яму.

1-й мужчина. Мы голодны.

Тремограст. Я поймал вам зайца.

2-й мужчина. Заяц был маленький.

Тремограст. Я убил вам гиену.

1-й мужчина. Гиена была вонючая.

Тремограст. Копайте яму. Копайте яму.

Бьет их. Они прыгают в яму, откуда показывается голова Элу.

Элу. Старуха ушла?

Тремограст. Зачем в мою яму влезла? Женщинам яму нельзя копать.

Элу. Яма меня съела.

Тремограст. Яма маленьких не ест. Яма больших, сильных ест.

Старуха. Тремограст большой, сильный. Яма Тремограста ест.

Тремограст. Я выкопал яму. Яма — друг.

Старуха. Твои ноги топтали яму, твои руки копали яму, яма съела твою печень и глаза.

1-й мужчина. Яма ест Тремограста.

2-й мужчина. Днем не играешь, ночью не спишь.

1-й мужчина. Яму копать не хочу. Боюсь.

2-й мужчина. Не хочу. Боюсь.

Тремограст. Копайте яму. Копайте яму.

Старуха. Яма ест вашу печень и глаза.

Тремограст. Нет, яма съела мою печень и глаза. Яма сыта. Все спокойно. Копайте яму. Копайте яму.