Очаровательное массовое самоубийство - Арто Паасилинна Страница 24

Яри Косунена ждал, когда его опустят в землю. Мать Яри плакала навзрыд, а соцработник пытался всучить ей носовой платок. Священник был уже готов приступить к отпеванию, когда к могиле подошла траурная процессия во главе с полковником и проректором, у которой в руках красовался огромный букет цветов. Пастор поспешил им навстречу, поприветствовал полковника и спросил, кто они такие. Полковник сказал, что они друзья покойного, а официант на побегушках Сеппо Сорьонен добавил, что делегация от скандинавского клуба воздухоплавателей прибыла с почетным заданием отдать последний долг члену клуба Яри Косунену. Тут пастор вспомнил, что покойный и правда увлекался авиацией. Но кто бы мог подумать, что он так далеко продвинулся в этой области! Даже траурную делегацию прислали. Группа скорбящих, руководимая полковником, обступила могилу. Можно было начинать отпевание. Священник мысленно ругал себя за небрежность – он совершенно был не готов произносить подобающую случаю речь. Он-то думал, что этот покойник – обычный рабочий из Котки, жалкий воздухоплаватель-дурачок. Но оказалось, у него солидные связи за рубежом. Не к каждому на могилу приходят десятки скорбящих во главе с высокопоставленным офицером, да еще и полковником. Пастор припомнил, что говорили о необычных обстоятельствах смерти Косунена в каком-то арабском посольстве. В такое место кого попало умирать не пустят. Надо было срочно что-то сымпровизировать. Этому покойнику требовалась более длинная и достойная речь, чем та, которую подготовил священник. Церковные служащие за словом в карман не лезут, и помощник пастора был не исключение. Он громко откашлялся и хорошо поставленным голосом начал перечислять достижения покойного. Он кратко изложил жизненный путь Яри Косунена, особо остановившись на его выдающихся заслугах. Косунен еще в детстве выказал такую широту взглядов, которую ближним стоило бы перенять. Его земное странствие во многих отношениях показательно: он был человеком без предрассудков, обладал душой, стремившейся ввысь, его природная скромность, готовность к самопожертвованию и богатое воображение оставили в душах современников неизгладимый след. Жизнь Косунена, которая закончилась по человеческим меркам слишком рано, была омрачена печалями и неудачами, но покойный с невыразимым упорством преодолел на своем пути нечеловеческие препятствия и занял важное место в международных авиационных кругах. Финансовые трудности не смогли помешать боевому энтузиазму его горячего сердца. Косунен со свойственным ему упрямством справился со всеми сложностями. Помощник священника говорил долго и страстно. Слушая его речь, мать Яри Косунена, подняв заплаканное лицо, устремила взгляд к верхним слоям атмосферы. Тщедушная старушка приосанилась, возвышенная печаль жгла ей грудь. Даже медсестра всхлипнула, чего с ней не случалось годами. Помощник священника благословил прекрасного человека на вечный покой. Под дружное пение псалмов гроб опустили в могилу. Вслед за цветами матери полковник Кемпайнен и проректор Пуусари положили на могилу погибшего роскошный букет из красных роз и ярко-желтых фрезий. Полковник отдал честь и громко, по-командирски отчеканил:

– Памяти пионера. Идем за тобой.

После отпевания медсестры повели мать покойного к больничной машине, которая ждала за оградой кладбища, но старушка захотела попрощаться с полковником. Она протянула ему руку и произнесла дрожащим голосом:

– Господин офицер, спасибо вам от имени Яри. И передайте привет военно-воздушным силам. Хорошо, что вы приехали. Яри так мечтал стать летчиком-истребителем.

Пастор, закончив службу, подошел к автобусу, чтобы поговорить с полковником. Он тоже поблагодарил группу за участие в церемонии. По его мнению, неожиданная смерть Косунена – ужасная трагедия. Особенно печально, что покойный был молод, его ждало большое будущее в авиации. Пастор припомнил и прощальные слова полковника. Да, Финляндия нуждается в воздушных первопроходцах, в отважных пионерах. Смерть Косунена – огромная потеря для гражданской авиации страны. Маленькая Финляндия не может позволить себе разбрасываться талантами, которым удалось подняться над толпой. Помощник священника особо отметил международные контакты усопшего: в его родном городе люди и не слышали ни о чем подобном. Священнику говорили, что у Яри Косунена хорошие связи за границей, в конце жизни он даже общался с какими-то йеменскими дипломатами. Но авиационных подвигов, совершенных в горячих воздушных потоках арабского полуострова, покойному уже не повторить.

Глава 18

Автовладелец Рауно Корпела торопил компанию, повторяя с похоронной серьезностью:

– Поехали уже. Смерть ждет.

Вместительный автобус Корпелы, наполнившись людьми, ожил, помыкался немного на узкой кладбищенской парковке и снова пустился в путь. Полковник Герман Кемпайнен ехал за автобусом на машине через весь город, по мостам Котки, по дороге Порвоо. Автобус оставил позади Ловиису, Порвоо, Хельсинки. В столицу заезжать не стали – нечего там было делать. Миновав город, выехали на внешнюю кольцевую дорогу, затем на дорогу в Пори. Оттуда двинулись напрямик до Гуйтти, где Корпела залил в бак еще 600 литров дизеля. В кафе у бензоколонки все выпили кофе с булочками. Около десяти часов вечера прибыли в город Пори. Автобус въехал во двор транспортной компании Корпелы, расположенной в промышленной зоне города. Во дворе не было ни души. Корпела завел машину в гараж, где стояли еще шесть автобусов его «Скоростных линий».

– На них я зарабатывал себе на хлеб по дорогам Финляндии, – доложил Корпела в микрофон.

Визит был недолгим. Корпела даже не вышел из автобуса. Владелец транспортных средств бросил прощальный взгляд на свой автопарк, невесело усмехнулся, развернул автобус и снова выехал на дорогу. В Пори полковник Кемпайнен и Хелена Пуусари отделились от компании – Герман сказал, что заедет домой в Ювяскюля. Договорились встретиться через день в Куусамо. Официант на побегушках Сорьонен нашел в папке самоубийц любопытную открытку, на которой были изображены играющие норки. Ее отправил некий Сакари Пииппо из Нярпио. Угловатым почерком Пииппо писал: «Вот проклятие, как ни бьюсь, ничего, черт возьми, не выходит. Свяжитеся со мной, если это в тему. Сакари Пииппо, Нярпио». В Нярпио все знали Сакари Пииппо, директора цирка и неудачника. Он жил на окраине деревушки в почти новом деревенском доме. Рядом располагалась огромная звероферма. В клетках – ни одной норки или лисицы. В стороне стоял старый коровник, а за ним – такая же старая молотильня. Невозможно было представить, что Пииппо устроил тут цирк. Уже стемнело, но Сорьонен и Релонен все-таки решили зайти в дом. Их встретил угрюмый хозяин, мужчина средних лет в шерстяном свитере и брюках-галифе. Он сидел в кресле-качалке и читал газету «Народ Похьянмаа». Выражение лица у него было серьезное, как у всех, кто задумал самоубийство. Меньше всего он напоминал директора цирка. Представившись, Пииппо предложил гостям кофе. Он вымыл чашки, жалуясь, что в последнее время руки не доходили убраться, ведь теперь он остался совсем один. Сорьонен, не удержавшись, спросил, почему жители Нярпио зовут