Григорий Свирский - Прорыв Страница 25

-- Какая длинная фамилия! -- весело воскликнул Наум, но вскоре понял: произошло что-то настолько серьезное, что перебивать не стоит.

-- Правда ли, что вы хотите уехать в Израиль? -- спросил рокочущий мужской голос. Наум отвечал на своем "техническом английском". Но его не переспрашивали, видать, смысл улавливали. -- Да! Да! Да!.. Понятен мой 1454""брокен 1455"инглиш"? Я действительно хочу уехать!

-- С семьей?

-- Конечно! Что я, бездетный?

-- У вас много детей?

-- Одна. Но стоит четверых!

-- И вы не можете уехать?

-- Нет, не могу! (Что они там, белены объелись? Впали в зимнюю спячку?)

-- Почему1456"?-- в мужском рокотании звучало искреннее недоумение. Похоже, заморскому джентльмену и в самом деле было непонятно, что существует страна, из которой нельзя уехать... Наум принялся объяснять терпеливо, как малышу из первого класса, что его отец Иосиф 1457"Гур и мать 1458"Лия пытаются покинуть Советский Союз уже лет двенадцать, не менее. Они пишут и пишут, а им отвечают... Как это по-английски, не знаю. По-русски: "Фиг вам". Что?.. Это 1459"сленговое выражение. Значит, 1460"шат1461"ап! Молчите! А то хуже будет... А мне, например, в 1462"ОВИРе... это где визы дают... недавно старший лейтенант, мадам Архипова сказала... как бы это перевести точнее? "Мы вас не выпустим, мы вас доконаем!" Доконаем?.. 1463"Килинг...1464"Шот...1465"Финита1466"ла комедия... Похороним, 1467"да-да,1468"ин1469"семетери... На кладбище! Вы разве не знаете, что они большие гуманисты?.. Что? Лично я с женой и ребенком готов улететь из СССР первым самолетом... Нет, деньги есть и билеты есть, самолеты "Аэрофлота" уходят в Вену пустые... Я? Я возмущен. Я чувствую 1470".себя так, будто я 1471"гавернмент1472"проперти. Имущество правительства СССР. Я не желаю быть имуществом. Я не раб, а 1473"хомо сапиенс!.. Да, конечно, мы просим американских евреев помочь нам, советским евреям, покинуть эту любвеобильную страну...

Нонка была сильно испугана, она швырнула в Наума кисточкой с краской, промахнулась. Затем она пыталась выхватить у мужа трубку, порвать телефонный шнур. Наум говорил уверенным тоном, с неколебимым достоинством, а правой ногой в стоптанном тапочке отбивался, отталкивал Нонку, которая, наконец, разревелась от страха, размазывая по лицу краску с ресниц.

То ли до собеседника донеслись отзвуки побоища, то ли ему просто захотелось узнать мнение жены, но он попросил передать трубку ей.

Наум сунул трубку Нонке и прорычал, как на следствии, когда игра в кошки-мышки кончилась: -- Говори всю правду! Говори всю правду! И Нонка поведала дрожавшим голосом всю правду. Да, она действительно хочет в Израиль.

-- ...Зачем? -- Нонка смятенно взглянула на мужа, который стоял, скрестив руки на груди, с каменным лицом. -- У меня ребенок. Я хочу, чтобы ребенок рос в еврейской стране... Да-да, не знал антисемитизма... Что? Гуд бай! Ага! Бай!

Почти неделю пленку с записью этого разговора крутили на всех волнах, комментировали на всех языках. Наум поймал свое заикание с комментариями по-японски... Вечером ему позвонили из ОВИРа, он полетел на крыльях, думал, выпускают... Незнакомая дама в погонах очень вежливо сказала, каких бумаг еще не хватает в его деле, и заметила как бы вскользь, что Архипова больше у них не работает...

Позднее Наум узнал, что ее просто перевели на второй этаж ОВИРа, куда евреев не пускали.

Какое-то время Наум ощущал себя "неприкасаемым". Не будут, гады, проламывать голову человеку, о котором трещат на всех языках мира!.. И в самом деле, слежка стала почти незаметной. "Плащи" вели себя без обычной наглости. Однако черная "Волга" стояла у подъезда уж не только днем, но и ночью.

Возможно, именно поэтому никто не пожелал учиться у Наума ивриту. Даже те, кто собирались. Горячее место!.. Наум и не думал выдавать себя за знатока иврита. Он освоил только первую часть книжицы "Элеф милим". Помнил, следовательно, пятьсот слов. В лучшем случае. Он знал, что в Москве есть несколько стариков-преподавателей иврита. Есть, наконец, профессор Московского университета Бенцион Меерович Гранде* самый крупный специалист по ивриту и арабским языкам. Гранде тайно не преподавал, спасибо и за то, что написал к словарю Шапиро "РУССКИЙ-- ИВРИТ" предисловие и приложение, по сути учебник ивритской грамматики. Но его ученик, профессор Занд, собрал группку приятелей и знакомых. А старики вообще брали кого угодно. Прямо с улицы. Порой тряслись от страха, но -- учили...

Когда к Науму пришел, заранее позвонив, первый и единственный ученик, Наум радовался, как студент-первокурсник. Загнал дочь за ширму. А что делать? В самом деле, объявления повешены. В них не указана подспудная цель: евреи, не бойтесь! Пусть боится Лубянка!.. Там начертано недвусмысленно: "Преподавание языка ИВРИТ". Взявшись за гуж... Наконец, Наум протянул руку явившемуся человеку в белой рубашке. Тот стоял как-то боком, в нем не было и тени военной 1517"выправки. Это ободрило.

Наум пригласил его к столу, достал большую тетрадь, напоминающую классный журнал. Написал дату и часы первого занятия: 1518""15 июня, 19.00. 19701519"", не ведая еще, сколько тревог принесет этот день.

Ученик не косился пугливо на дверь, не придумывал себе вымышленного имени; назвал свою фамилию, добавив, что он режиссер театра Образцова.

Он мог бы заявить, что иврит ему нужен как режиссеру. Но парень, видно, был не робкого десятка. Он сказал, что иврит ему нужен как еврею. И что он знает идиш. Наум моргнул растерянно. Идиш он не знал...

-- Начнем, пожалуй, -- протянул Наум, и они начали читать 1520""Элеф милим". Прошло примерно полчаса, раздался стук в дверь, и, поскольку дверь не запиралась, в нее сразу ввалилось пять человек. Толпой. Трое молодцеватых 1521"гебистов в штатском и двое понятых. Наученный и отцом, и 1522"Довом, Наум потребовал ордер на обыск. 1523""Прошу предъявить!1524"" Предъявили. Это была телеграмма от ленинградского прокурора Соловьева. Тут уж Наум перестал что-либо понимать. При чем тут какой-то Соловьев?!

-- Я не знаю никакого Соловьева и не имею к его вотчине никакого отношения. Прошу удалиться! -- добавил он ледяным тоном.

-- Это приказ! -- мрачно заметил 1525"гебист, раскрывая свою красную книжечку на имя капитана Госбезопасности.

Наум лихорадочно вспоминал указания отца и 1526"Дова. О чем следует спросить немедля. Чтоб не разгулялись... Вот о чем! Открыто на него, Наума, дело или никакого дела еще нет? Лишь пытаются сфабриковать.

-- По чьему делу? -- спросил Наум незаинтересованным тоном знатока законов, уставшего от людских глупостей.

-- По делу Федорова! -- процедил капитан сквозь зубы. В лаборатории Наума в это время работал электромонтер Федоров. Какое отношение имеет к нему 1527"забулдыга Федоров? Но нет, это же был свой, московский Федоров.

-- Какой Федоров? Из Ленинграда, в котором я никогда не жил?..

-- Да, из Ленинграда! -- и сразу жестко: -- Оружие есть? -- Есть! -ответил Наум благодушно. -- Огне... 1528"-А-Ы, -- Наум зевнув, прикрыл рот 1529"рукой. -- Огнестрельное.

-- Где оно? -- выкрикнули в три голоса.

-- В шкафу.

-- Не оборачиваться1530"! -- Наум ощутил приставленное к спине дуло револьвера.

Второй гебист, прыщеватый, спортивного склада, 1531"метнулся к шкафу, распахнул створки.-- Где оно?

Чувствуя спиной холодящее дуло, Наум направился к шкафу и взял там в углу охотничью двустволку.

-- И это оружие? -- саркастически заметил за спиной Наума капитан.

-- Конечно! Вам никогда в детстве не всаживали солью в зад? Ух, как взвоешь!..

-- Холодное оружие есть?! -- перебили за спиной.

-- Полный набор! -- Наум широким жестом обвел длинную боковую стену, на которой были развешена два лука и ржавые стрелы в татарских колчанах.

-- Ты-ык, -- протянул капитан, изо всех сил пытаясь остаться серьезно-грозным. -- А разрешение у вас есть? На хранение оружия?

Наум оглянулся: держит тот у его спины револьвер или уже не держит? Держит, идиот!

-- Вы зачем пришли? Искать? Во время обыска и найдете... Помню я, что ли, куда сунул!

Капитан вложил, наконец, револьвер в карман и, прищурясь, осмотрел квартиру беглым взглядом.

-- Ты-ык! - протянул капитан. - Сионистский уголок! На письменном столе Наума, под стеклом, лежали открытки с видами Израиля, а между стрел висел израильский флажок.

-- Государственный флажок и туристские открытки, как вы понимаете, не криминал, -- лениво произнес Наум, ища взглядом записную книжку с адресами и телефонами: московскими, ленинградскими, рижскими... 1535"Ох, ни к чему сейчас эта книжица...

Книжка, он помнил, лежала на тумбочке, на которой стоял телефон и полулежал кот, огромный серый 1536"котяга (гости-сионисты назвали его, естественно, не 1537"Васькой, каким он был отродясь, а 1538"Уриелем или -- ласково -- 1539"Урли). Похоже, Урли и закрывал книжку с адресами. Но, главное, все же было в "заначке1540"": письма 1541"Дова, доставленные туристами в обход советской цензуры, письма евреев из Вильнюса, Риги, Ташкента, Грузии. Отказы от гражданства. Найдут -- много голов полетит.

Наум ни разу не взглянул ни на Ваську-Уриэля, ни на электросчетчик. Посматривал на окно, в котором отражались тени 1543"гебистов. Впервые заметил, что занавески грязноваты.