Герай Фазли - Семизвездное небо Страница 25

Мардану еще многое хотелось рассказать о Рамзи-муэллиме, но видно было, что он действительно спешит, значит, нехорошо было его задерживать.

- Так ты поэтому торопишься? А по какому поводу собрание, если не секрет?

Но, уже задав этот вопрос, он пожалел об этом. Потому что, о многом передумав в последнее время, он для себя решил жить спокойной, тихой жизнью. Имеет же он право на такую жизнь! Совесть его чиста и перед людьми, и перед самим собой. Ему следует держаться в тени, на остальное и сил у него маловато. Так на что ему это собрание? Не спешит ли он повидаться с Рамзи-муэллимом? Это он сможет сделать и позднее.

Именно в этот момент Мардан произнес:

- Ну что вы говорите, дядя Айхан? Какие могут быть секреты! - В его голосе даже послышалась обида. - Ведь вы уже полноправный член колхоза. Да и вообще, какие у нас могут быть тайны? Не сегодня завтра все всё узнают, - с этими словами он уже спускался по лестнице. И вдруг обернулся: - Дядя Айхан, пока вы будете ухаживать за садом Эльдара. Так решили!

- Пока?.. А потом?

- О потом вы не беспокойтесь. У нас столько дел... - И, размахивая плеткой, он помчался к своему красавцу жеребцу со звездочкой на лбу.

А Айхан вдруг подумал, как хорошо, что он отдал своего звездолобого этому парню.

Мардан улетел, как птица на крыльях, всколыхнув в душе Айхана поток воспоминаний. Тот остался наедине с привлекательным образом Рамзи. Вот и Мардану он нравится. При одном упоминании имени Рамзи-муэллима у Мардана появилось на лице выражение необыкновенного почтения. Да, жизнь беспощадна, но столь же справедлива и мудра. Ее мудрая рука, видимо, пригладила и Рамзи, обуздала его тщеславие. В своей памяти Айхан, как в дорогой сокровищнице, берег множество воспоминаний. И самые глубокие, самые горькие следы этих воспоминаний, как и следы ожогов на лице, будут сопровождать его вплоть до могилы. Он хорошо знал это. Но ему и в голову не могло прийти, что от нескольких слов молодого бригадира, его нового друга ("отличный малый", "люблю я таких людей"), может навсегда испариться самый печальный след из этих воспоминаний. Ведь в его сердце все еще живы слова: "У такого правительства такая будет и тюрьма", издевка над его мудрым отцом. Он как сейчас видит студента Рамзи, сидевшего на торжестве, устроенном в его честь, как метко заметила тогда Гюльназ, "словно надутый индюк", соперника в его первой любви. Он всю жизнь мечтал свести с ним счеты. Да и теперь, по прошествии стольких лет, он ни от чего не отступится. Но смотрите, что делает время: сидевший на торжествах, устроенных по случаю его приезда, "словно надутый индюк", Рамзи, в конце концов стал "отличным малым". Ему страстно захотелось увидать этого "отличного малого", а самое удивительное было то, что между Шахназ и этим "отличным малым" все еще существовали какие-то неведомые ему отношения, раз Рамзи-муэллим прислал за ней машину.

Айхан нервно стукнул тростью об пол: "Да какое тебе дело до всего этого! Не забывай, что ты Айхан Мамедов. И кончено!" Сказав себе все это, убедив самого себя, Айхан, постукивая тростью, вышел из дому.

Хоть он и должен был идти в сад Эльдара, он почему-то свернул с сельской дороги: вправо и направился прямо к Гаяалты. Пробираясь через новые и старые рытвины, он поднялся на самый верх, до потрескавшегося в расщелинах крутого подъема на Карадаг. Сель унес землю, обнажив торчавшие словно зубья скалы. Он явственно услышал гул потока. Потом голос, полный тревоги: "Эй, вредитель!" Этот голос хотел обуздать грохот селя, заставив его смолкнуть, смирить свой непокорный нрав. Нет, уста Алмардан сделать этого не смог. На это не хватило его жизни. А он? Сумеет ли он продолжить дело отца? Вернуть Гаяалты жизнь? Здесь можно посадить такие деревья, которые способны устоять против селей не только с Карадага. Правда, еще рано затевать об этом разговор, всему свое время. По ступеням следует подниматься медленно, минуя одну ступеньку за другой.

Опираясь на трость, он не спеша взобрался по каменистому склону к подножию Карадага. Тоскливо огляделся по сторонам. Во впадинах, забитых галькой, пробив себе дорогу среди камней, тихонько колыхались кусты полыни. По краям черных расщелин свешивались со скал, раскачиваясь на ветру, крепко вцепившиеся в камни корнями редкие деревья и кусты. Оттуда доносилось птичье щебетанье да аромат горных трав, растущих на зубцах горных трещин. Жужжали пчелы.

Изрытая острыми камнями, что обрушивали на Гаяалты селевые потоки, вся в трещинах и рытвинах, земля эта еще не потеряла жизнь. Айхан то и дело приседал на корточки, прислушиваясь к пульсу земли, концом резной трости пытался определить ее влажность, теплоту. Он готов был поговорить с ней, но пока еще не знал ее языка.

Солнце было в зените. Он и не заметил, как быстро прошло время. Сделав еще один круг, он двинулся по левому склону Карадага к Гылынджгая, но острая боль в раненой ноге заставила его остановиться.

Усевшись на краю узенькой тропинки, он собрался отдохнуть, как вдруг увидел внизу, на голой горной дороге, идущих людей. Это был председатель колхоза Аджар-киши и еще три незнакомых ему человека. О чем-то беседуя, они поднимались к Гаяалты.

Айхан встал, чтобы получше разглядеть их. Шедший в середине седоголовый, большелобый мужчина, указывая рукой на Карадаг, что-то объяснял своим спутникам, а те с молчаливой покорностью следили за его жестами. Вдруг он резко повернул седую голову и посмотрел в сторону, где остановился Айхан. Он протянул руку к видневшейся вдали крепости Шамиля и что-то сказал. Люди засмеялись. И в тот же миг Айхан узнал его, узнал по осанке, по надменному взгляду, по самодовольной улыбке на розовом широком лице, по сросшимся бровям, напоминающим распростертые крылья черной птицы. Рамзи Ильясоглу! Только белизна отдающих серебром волос была чем-то новым, не его. Время будто возложило ему на голову белую корону. Как символ светлых дней окрасило ее блестящими лучами весеннего солнца. Айхан проследил взглядом за удаляющейся группой, увидел, что они свернули направо и направились к самым глубоким обрывам Гаяалты. Айхан продолжал стоять, глядя им вслед. По вздрагиванию широких плеч Рамзи Ильясоглу Айхан понял, что тот с увлечением что-то говорит, а остальные молча слушают его и кивками подтверждают каждое сказанное им слово.

Они остановились над узким и наиболее глубоким руслом селя. Айхан не мог слышать их голосов, но по жестам Рамзи, устремленным на него взглядам Аждара-киши он предположил, что речь идет, несомненно, о селе, они ищут пути, как его предотвратить. И последнее слово, вероятно, за заместителем председателя райисполкома Рамзи Ильясоглу. Интересно, что он скажет?

Айхану захотелось оказаться среди этих людей, вмешаться в их разговор. Именно так начать свой первый рабочий день в Чеменли. Как это было бы кстати...

Через некоторое время Рамзи и сопровождающие его товарищи, попрощавшись с председателем, уехали.

* * *

Председатель был задумчив, но, услышав стук палки, поднял голову и приветливо улыбнулся Айхану.

- Добро пожаловать, Айхан-гардаш! Как здоровье? На чеменлинскую воду, воздух жалоб не имеется?

- Нет, за эти дни я будто заново на свет родился.

Они прошли в кабинет председателя. Вскоре пришел и Мардан. Айхан обрадовался: сейчас разговор пойдет о Рамзи Ильясоглу, и он сможет узнать, почему Мардан считает его "отличным малым".

- Чем кончился ваш разговор, председатель? - нетерпеливо спросил Мардан. - Что пообещал Рамзи-муэллим?

- Ничего... можно сказать, что ничего... - Аждар махнул рукой, как бы чертя перед собой крест. - Не отступается от своих слов, злодей, уперся, и все. - У Айхана молнией мелькнуло: "Или Шахназ, или никто!" Это похоже на "не отступающегося от своих слов злодея". Он не знал, насколько сейчас верен Рамзи-муэллим своей клятве.

- Говорит, что под Гаяалты течет много подземных рек, - продолжал председатель. - Только, говорит, мы о них ничего не анаем. Подобно тому, говорит, как в кремне запрятан огонь, так и эти реки скрыты под землей. Аждар вдруг передразнил Рамзи Ильясоглу. - Мир полон тайн, непознанного значительно больше, чем познанного. И еще что-то в этом духе...

Красивое взволнованное лицо Мардана, озарившись улыбкой, стало еще привлекательнее.

- Ага, вон оно что... А я - то думал: интересно, зачем Рамзи-муэллим бьет камнем о камень? Оказывается, он вам хотел доказать, что и черный речной камень внутри полон тайн.

- Причем не обычных тайн, а огненных тайн, - насмешливо добавил Аждар. - Высеченная из камня искра чуть не попала мне в глаз.

Айхану все стало ясно. Значит, Рамзи-муэллим все еще не забыл урока уста Алмардана.

Голос Мардана отвлек его от этих мыслей:

- Но... сдается мне, что Рамзи-муэллим прав. На левом склоне Карадага, говорят, действительно течет подземная река. Уста Алмардан, отец Эльдара, в свое время будто бы даже слышал ее шум... Даже проследил ее путь... Но в это время началась война...