Город и псы - Марио Варгас Льоса Страница 25

Тереса прошла к двери и отпрянула, пропуская Альберто первым. Моросить прекратило, но воздух пах влажностью, и вся улица отливала скользким блеском. Альберто уступил Тересе внутреннюю сторону тротуара. Вытащил сигареты, закурил. Искоса глянул: она двигалась коротенькими шажками и смущенно смотрела перед собой. До угла дошли в молчании. Там она остановилась.

– Я досюда. У меня подруга живет на соседней улице. Спасибо за все.

– Да ну что ты, – сказал Альберто. – Почему?

– Вы уж не сердитесь на тетю, – сказала Тереса. Теперь она смотрела ему в глаза и вроде бы немного успокоилась. – Она очень хорошая и так старается, чтобы я не сидела дома.

– Да, – согласился Альберто, – она очень милая и любезная.

– Только говорит много, – сказала Тереса и расхохоталась.

«Она страшненькая, но у нее красивые зубы, – подумал Альберто. – Вот бы послушать, как Раб объяснялся ей в любви».

– Арана рассердится, если мы с тобой куда-нибудь сходим?

– Я с ним почти не знакома. Он в первый раз меня пригласил. Он вам не рассказывал?

– Может, перейдем на ты? – предложил Альберто.

Они стояли на углу. Поблизости никого не было, только в конце улиц виднелись прохожие. Снова начало накрапывать. Спускался легчайший туман.

– Ладно, – сказала Тереса, – давай на ты.

– Да, давай. А то на вы странно, как будто старички разговаривают.

Они помолчали. Альберто уронил окурок, затушил ногой.

– Ну, ладно, – сказала Тереса и протянула руку, – пока.

– Нет, – сказал Альберто. – Подруга может подождать. Пойдем в кино.

Тереса нахмурилась.

– Ты совсем не обязан. Правда. Тебе что, заняться больше нечем?

– Да даже если бы было чем. Но правда – нечем, честное слово.

– Ну, хорошо, – сказала она, выставила руку ладонью кверху и устремила взгляд в небо. Альберто подметил, какие лучистые у нее глаза.

– Дождь идет.

– Это разве дождь.

– Давай на экспрессе.

Они направились к проспекту Арекипа. Альберто снова закурил.

– Ты же только что затушил одну, – заметила Тереса. – Много куришь?

– Нет, только в увольнении.

– В училище вам не позволяют курить?

– Запрещено. Но тайком мы все равно курим.

Чем ближе оказывался проспект, тем выше становились дома, шире – улицы. Попадались группки прохожих. Какие-то парни без пиджаков что-то прокричали Тересе. Альберто сделал движение им навстречу, но Тереса ухватила его за рукав.

– Брось, – сказала она, – они вечно несут всякие глупости.

– Нельзя беспокоить девушку, если она идет с молодым человеком, – возразил Альберто. – Это верх наглости.

– Вы, из Леонсио Прадо, такие вспыльчивые.

Альберто вспыхнул от удовольствия. А Вальяно-то не дурак: кадеты и вправду производят на девушек впечатление – пусть не в Мирафлоресе, зато в Линсе. И он пустился рассказывать про училище, про соперничество между курсами, про полевые занятия, про викунью и про собаку Недокормленную. Тереса слушала внимательно и смеялась его историям. Сказала, что работает в одной конторе в центре, а раньше изучала стенографию и машинопись на курсах. Они сели в экспресс на остановке у школы Раймонди и вышли на площади Сан-Мартин. Под сводами галереи околачивались Плуто и Тико. Они смерили парочку взглядами. Тико улыбнулся Альберто и подмигнул.

– Вы разве не в кино собирались?

– Нас продинамили, – сказал Плуто.

Попрощались. Альберто услышал, как они шушукаются у него за спиной. И ему показалось, что косые взгляды всего квартала впиваются в него, словно колющий дождь.

– Какой фильм хочешь посмотреть?

– Не знаю. Любой.

Альберто купил газету и клоунским голосом зачитал киноанонсы. Тереса смеялась, и прохожие в галерее оборачивались на них. Выбрали кинотеатр «Метро». Альберто взял два билета в партер. «Знал бы Арана, на что он мне деньги одолжил, – думал он, – к Златоножке пойти уже не получится». Улыбнулся Тересе, она улыбнулась в ответ. Было совсем рано, и кинотеатр стоял почти пустой. Альберто блистал остроумием – оттачивал на немного пугавшей его девушке находчивые фразочки, подколы и шутки, которые столько раз слышал у себя в квартале.

– Красивый кинотеатр, – сказала Тереса, – очень элегантный.

– Ты тут ни разу не была?

– Нет, я вообще редко бываю в кино в центре. Поздно заканчиваю работать, в половине седьмого.

– Не любишь кино?

– Очень люблю. Хожу каждое воскресенье. Но рядом с домом.

Фильм оказался цветной, с танцевальными номерами. Главный герой совмещал амплуа танцора и комика – путал имена, спотыкался, корчил гримасы, косил глазами. «За километр видно – пидор», – думал Альберто и поглядывал на Тересу: та была поглощена происходившим на экране: приоткрытый рот, горящие глаза. Когда они вышли из зала, она заговорила о фильме так, будто Альберто его не видел. Красочно описывала костюмы и украшения персонажей, а вспоминая забавные эпизоды, заливалась чистым смехом.

– У тебя хорошая память, – сказал Альберто. – Как ты все это запомнила?

– Очень люблю кино – я же говорила. Когда смотрю картину, обо всем забываю, как будто переношусь в другой мир.

– Да, – подтвердил Альберто, – ты была прямо как загипнотизированная.

В экспрессе они сели рядышком. На площади Сан-Мартин прогуливались под фонарями люди, недавно вышедшие с премьер в ближайших кинотеатрах. Все пространство по краям центрального прямоугольника площади было запружено автомобилями. Перед школой Раймонди Альберто позвонил в автобусный звонок, давая водителю понять, что они выходят.

– Можешь меня не провожать, – сказала Тереса, – я и одна дойду. И так уже отняла у тебя много времени.

Альберто не согласился. Улица, ведущая в сердце района Линсе, утопала во мраке. Одни парочки проходили мимо, другие, застывшие в темных уголках, переставали при виде их шушукаться или целоваться.

– У тебя правда не было никаких планов? – спросила Тереса.

– Никаких, честное слово.

– Не верю.

– Почему? Я правду говорю.

Она поколебалась, потом все-таки отважилась:

– У тебя разве нет девушки?

– Нет. Нету.

– Врешь ведь. Ну, по крайней мере, у тебя их было много.

– Не много. Так, парочка. А у тебя было много поклонников?

– У меня? Ни одного.

«А что, если прямо сейчас предложить ей встречаться?» – подумал Альберто.

– Что-то не верится. Наверное, куча целая была.

– Не верится? Если хочешь знать, меня первый раз в жизни в кино позвали.

Проспект Арекипа с нескончаемой двойной вереницей машин остался далеко позади; улица становилась все уже, мрак сгущался. С деревьев катились на тротуар невесомые капельки, осевшие на листьях и ветках еще днем, когда моросило.

– Так ты сама, наверное, не хотела.

– Чего не хотела?

– Заводить поклонников, – он секунду помедлил и добавил: – У всех красивых девушек от поклонников отбою нет.

– О, – сказала Тереса, – так то