Минуемое - Арсений Долохин Страница 25

Неожиданно до нас донесся шум спущенной воды, и из туалета показалась новая подруга, присутствие которой предположили при входе первые две. Новая подруга носила очки и напоминала героя какого-то мультфильма. Нас познакомили; подруга в очках улыбнулась мне и стала набирать в чайник воду. Подруги принялись рассказывать друг другу о том, как прошел день. Слушая подруг и глядя по сторонам в поиске неизведанного, я увидел зеркало недалеко от дверного проема и убедился, что могу рассмотреть в нем себя полностью даже не вставая со стула. Новости минувшего дня кончились, и наша беседа стала куда увлекательнее — подруга в очках принялась испытывать нас разными загадками, проверяя широту нашего кругозора. Я вспомнил, как стоял на лестнице в ожидании легкого вопроса — только теперь волноваться было уже не из-за чего.

Зазвонил телефон; юная жрица смерти сказала, что скоро вернется, и вышла на лестничную площадку. Уже снявшая шапку со шнурками подруга в порезанных штанах забралась на стул с ногами; я обратил внимание на черные пластмассовые кольца, вдетые в непредусмотренные природой аккуратные отверстия в ее ушах. Подруга в порезанных штанах сказала, что ей нравится быть немного странной, я понимающе кивнул ей. Подруга в очках сообщила, что собирается рассказать тюремный анекдот, продолжавший уже заданную ее загадками тематику. Я попросил ее подождать возвращения юной жрицы смерти, чтобы послушали сразу все. Подруга в очках согласилась. Сев во главе стола, она разложила перед собой какое-то наполовину черное полотно и нитки с иголками. Я еще раз осмотрел полки с книгами, чистую белую доску, природоохранные плакаты. Я не подозревал, что все это могло ютиться прямо здесь, среди улиц, по которым я ходил каждый день, в месте, где вообще никогда ничего не было.

Юная жрица смерти скоро вернулась, весело сверкая нарисованными вокруг глаз звездами. Подруга в очках оживилась, вспомнив про отложенный по моей воле анекдот. Анекдот оказался забавным; переглянувшись с юной жрицей смерти, я сказал, что попросил подождать ее прибытия, чтобы мы послушали все вместе. Она польщенно улыбнулась и призналась, что ее очень трогает, когда кто-то просит всех подождать ради нее одной. В студии было совсем не холодно; я аккуратно стащил с себя толстовку, заблаговременно убедившись, что края футболки засунуты глубоко в джинсы. Подруги развеселились, наблюдая за моими ухищрениями, но вряд ли поняли, что я что-то от них скрывал.

Мы вспомнили про рюкзак подруги в порезанных штанах; на столе появились еще прохладные бутылки и жестяные банки. Юная жрица смерти встала с дивана, обошла стол и села между мной и подругой в порезанных штанах. Они ловко вскрыли свои банки, а я решил начать с бутылки, единственной и заветной. Когда я взял ее в руки, выяснилось, что крышка у нее была без стрелки, обозначающей направление поворота. Я на всякий случай попытался повернуть крышку, но она предсказуемо не поддалась. На ум пришел метод вскрытия, который был хорошо мне знаком с одной оговоркой — я никогда сам его не испытывал. Мне стало немного неловко; я поинтересовался, не было ли у подруг какой-нибудь связки ключей, хотя как минимум одна лежала и у меня в кармане куртки. Юная жрица смерти с задорной улыбкой сказала, что я все усложняю. Взяв у меня бутылку, она зацепила ребристой крышкой край стола и ударила по ней сверху своей миниатюрной ладонью. Крышка уверенно соскочила с горла. Может быть, в этот момент и случилось какое-нибудь маленькое незатейливое проклятие. А может, не случилось совсем ничего. Я немного сконфуженно улыбнулся выручившей меня жрице смерти и отшутился про стол, который не хотел бы им ломать. Юная жрица смерти снова ответила озорной улыбкой — она меня ни в чем не винила.

Подруга в очках предложила нам послушать о том, как однажды она лечилась в психиатрической лечебнице. Мы согласились. История оказалась не слишком необычной: в жизни подруги в очках однажды наступил странный период, она не понимала что делать и начинала странно себя вести, даже наносила себе какой-то ущерб и в итоге оказалась в месте, которое я с давних пор привык звать домом желтого сна. Там она какое-то время подвергалась воздействию различных лечащих мер и встретила немало людей куда более странных, чем она сама, потом вышла и зажила как прежде. Я не захотел, чтобы тема медицины и врачевания угасла после единственной истории и поведал о том, как однажды мне пришлось получить справку врача-психиатра. Справка могла обойтись мне совсем недорого, но я немного поленился, поэтому пришлось переплатить. В кабинете врача-психиатра меня ожидали две немолодые женщины в белых халатах. Они предупредили, что все будет серьезно, поскольку я заплатил лишние деньги. Одна из женщин поинтересовалась, какую музыку я слушаю, потом узнала, насколько тщательно я слежу за последними новостями (я не следил). В конце она спросила, у какого животного четыре колена. Я не растерялся и ответил, что у слона. Справку мне в итоге выдали.

Услышав про слона, подруги мне не поверили, больше всех сомневалась юная жрица смерти; открыв лежавший на столе ноутбук, она что-то набрала в поисковой строке. На экране появился видеоролик с записью слоновьих гонок. Зрители смотрели с трибун на слонов, чьи спины украшали шатры с разместившимися в них погонщиками. По команде слоны начинали бежать, семеня колонноподобными ногами. Ни на какой галоп их бег не был похож — все четыре колена бегунов смотрели вперед, и им оставалось только нелепо семенить, пародируя всех остальных зверей, кому посчастливилось иметь всего лишь два колена. Справедливость восторжествовала, юная жрица смерти вернулась на диван, нисколько не обидевшись. Я осторожно посмотрел в висевшее слева от меня зеркало и не увидел в нем ничего плохого.

Юная жрица смерти поведала о имеющихся у нее навыках гадания и прорицания. Потом она вспомнила, что обещала рассказать нам о том, как недавно ела про́клятые блины. Всем было очень интересно. Умолкнув, мы стали слушать.

Однажды утром юная жрица смерти зашла на кухню и увидела на полу тарелку с блинами. Тарелка стояла в самом углу, но ее это не смутило, и она съела все блины до единого. Совсем скоро ей стало плохо. Оказалось, что блины накануне заговорила ее мать, как раз та самая,