Михаил Гоголь - Мертвые души Страница 251

В большом зале генерал-губернаторского дома собралось всё чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: [до секретаря и титулярного советника] правители канцелярий и дел, советники, асессоры Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие [Далее начато: полук<ривившие>] душой, полукривившие и вовсе не кривившие, [Далее начато: а. всё ожидало с любопытством; б. всё ожидало с некоторым; в. Все не совсем спокойным <?> ожидали генер<альского> выхода] — все не без волненья и беспокойства ожидали выхода генерал-губернатора. Князь вышел [Далее начато: покойный, ни сумрачный] ни мрачный, ни ясный. Взор его был тверд так же, как и шаг. [Вместо “взор ~ шаг”: Спокойной твердостью был вооружен его [шаг] взор] Всё чиновное собрание поклонилось, многие в пояс. Ответив легким поклоном, князь начал:

“Уезжая в Петербург, я почел приличным повидаться с вами [с вами повидаться] со всеми и даже объяснить вам отчасти причину. У нас завязалось дело очень соблазнительное. Я полагаю, что многие из предстоящих [из присутствующих] знают, о каком деле я говорю. Дело это повело за собою открытие и других, не менее бесчестных дел, в которых замешались даже, наконец, и такие люди, которых я доселе почитал честными. Известна мне даже и сокровенная цель спутать таким образом всё, чтобы оказалась полная невозможность решить формальным порядком. Знаю даже, и кто главная [пружина] и чьим сокровенным [Не дописано. ] хотя он и очень [он и весьма] искусно [Далее начато: окружил] скрыл, свое участие. Но дело в том, что я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым судом, как в военное <время>, и надеюсь, что государь мне даст это право, когда я изложу всё это дело. [Далее начато: Когд<а>] В таком случае, когда нет возможности произвести дело гражданским образом, когда горят — шкафы с <бумагами> и, наконец, [Далее начато: посторон<ними>] излишеством лживых посторонних показаний и ложными доносами [и подлыми доносами] стараются затемнить и без того довольно темное дело, я полагаю военный суд единственным средством и желаю знать мнение ваше!”

Князь остановился, как <бы> ожидая ответа.

Всё стояло, потупив глаза в землю. Многие были бледны.

“Известно мне также еще одно дело, [Далее начато: хотя оно еще и не поступило] хотя производившие его [В рукописи: их Далее начато: уверены, что кроме их самих и четырех стен] в полной уверенности, что оно никому не может быть известно. Производство его уже пойдет не по бумагам, потому что истцом и челобитчиком я буду уже сам и представлю очевидные доказательства”.

Кто-то вздрогнул среди чиновного собрания; некоторые из боязливейших тоже смутились.

“Само по себе, что главным зачинщикам должно последовать лишенье чинов и имущества, прочим отрешенье от мест. Само собою разумеется, что в числе их пострадает и множество невинных. [Далее начато: но в таком случ<ае>] Что ж делать? дело слишком бесчестное и вопиет о правосудии. Хотя я знаю, что это будет даже и не в урок другим, потому что на место выгнанных явятся другие, и те самые, которые дотоле [которые прежде] были честны, сделаются бесчестными, и те самые, которые удостоены будут доверенности, обманут и продадут, несмотря на всё это, я должен поступить жестоко, потому что вопиет правосудье. Знаю, что будут меня обвинять в суровой жестокости; но знаю, что те будут еще [Край листа оторван и утрачены середина и окончание фразы. ] те же обвинят [Край листа оторван и утрачены середина и окончание фразы. ] Я должен обратиться таки<м образом> только в одно бесчувственное орудие правосудия, в топор, который должен упасть на головы <виновных>”. [вопиет правосудие. Итак, вы все должны на меня глядеть как на бесчувственное орудие правосудия]

Содроганье невольно пробежало по всем лицам.

Князь был спокоен. Ни гнева, ни возмущенья душевного [ни возмущенья души] не выражало его лицо.

“Теперь тот самый, у которого в руках участь [в руках судьба] многих и которого никакие просьбы не в силах были умолить, [умолить прежде] тот самый бросается теперь к ногам вашим, вас всех просит. Всё будет позабыто, изглажено, прощено; [Далее начато: если вы дадите мне слово] я буду сам ходатаем за всех, если исполните мою просьбу. [Далее было: Просьба моя вот в чем] Вот моя просьба. Знаю, что никакими средствами, никакими страхами, никакими наказаньями нельзя искоренить неправды; [наказаньями неправды нельзя искоренить] она слишком уже глубоко вкоренилась. Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью даже и для таких людей, которые и не рождены быть бесчестными. Знаю, что уже почти невозможно многим идти противу всеобщего теченья. Но я теперь должен, как в решительную и священную минуту, [Далее начато: сделать клич сп<асать?>] когда приходится спасать свое отечество, когда всякой гражданин несет всё и жертвует всем, я должен сделать клич хотя к тем, у которых еще есть в груди русское сердце, и <которым> понятно [и знакомо] сколько-нибудь слово благородство. Что тут говорить о том, кто более из нас виноват. Я, может быть, больше всех виноват; я, может быть, слишком сурово вас принял вначале; [Далее начато: я оттолкнул своею подозрительностью из вас многих] может быть, излишней подозрительностью я оттолкнул из вас тех, которые искренно хотели мне быть полезными, хотя и я с своей стороны мог бы также сделать. Если они уже действительно любили справедливость [любили честь] и добро своей земли, не следовало бы им оскорбиться ни надменностью моего обращения, [Далее начато: не следовало бы им собственные струны собственного честолюбия] следовало бы им подавить в себе собственное честолюбие и пожертвовать своею личностью. Не может быть, чтобы я не заметил их самоотверженья и высокой любви к добру [Далее начато: и не получил бы от них] и не принял бы, наконец, от них полезных и умных советов. Все-таки скорей подчиненному следует применяться к нраву начальника, [Далее начато: а не начальнику] чем начальнику к нраву подчиненного. Это законней, по крайней мере, и легче, потому что у подчиненных один начальник, а у начальника сотня подчиненных. Но оставим теперь в сторону, кто [Далее начато: виноват] кого больше виноват. Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю, что гибнет уже земля наша не от [Далее начато: нас самих, а от нашествия] нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия, всё оценено, и цены даже приведены во всеобщую известность. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как <ни> ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников. [Далее начато: а. По тех пор, покуда всякой из нас; б. По тех пор, покуда всяк из нас не почувствует, что] Всё будет безуспешно, покуда не почувствовал из нас всяк, что он так же, [он точно так же] как в эпоху восстанья [в эпоху всеобщего восстанья] народ вооружался против <врагов?>, так должен восстать против неправды. Как русской, как связанный с вами единокровным родством, одной и тою же кровью, я теперь обращаюсь <к> вам. Я обращаюсь к тем из вас, кто [Далее начато: действител<ьно>] имеет понятье какое-нибудь о том, что [Далее начато: возвышен<ность> мыслей?>] такое благородство мыслей. Я приглашаю вспомнить долг, который на всяком месте предстоит человеку. Я приглашаю рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это [Далее начато: мы все<?>] уже нам всем темно представляется, и мы едва [На этом рукопись обрывается. ]

ВАРИАНТЫ

Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков государства?

а. выставлять на показ бедность нашей жизни и наше грустное несовершенство;

б. изображать ~ нашей жизни и выставлять на показ наше грустное несовершенство

Что ж делать, если уже такого свойства сочинитель и, заболев собственным несовершенством, уже и не может изображать он ничего другого, как только бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдаленных закоулков государства.

если такого свойства сочинитель и так уже заболел он сам своим несовершенством и так уже устроен [Над строкой карандашом: и дан уже ему такого устройства] талант его, чтобы изображать ему [Вместо “изображать ему” над строкой вписано: выставлять ему на показ] бедность нашей жизни

Как бы ~ покрытыми, как мерлушками, молодым кустарником, подымавшимся от срубленных дерев, то, наконец, темными гущами леса, каким-то чудом еще уцелевшими от топора.