Панас Мирный - Гулящая Страница 26

- Христя! - не своим голосом взревел Загнибеда и бросился к ней. Глаза у него горели, как у кота, руки дрожали, он весь трясся, как в лихорадке: как холодный скользкий уж, обвился он вокруг стана Христи и пьяными губами целовал ей лицо, глаза, шею... Христя молча сопротивлялась, пока хватало сил; когда же она совсем изнемогла, а Загнибеда навалился на нее, она закричала на весь дом... Не успел он отскочить, как на пороге показалась Загнибедиха, бледная, растрепанная.

- Вон пошла, вонючая! - заорал Загнибеда и снова бросился к Христе.

- Беги, Христя! - крикнула Загнибедиха.

Христя стрелой помчалась на улицу. Загнибеда кинулся за нею, но споткнулся на пороге и упал... Христя в беспамятстве добежала до самого амбара. Вскоре до нее донесся неистовый крик Загнибеды: "Так беги, подлая! Беги, негодная?..", удары тяжелых кулаков, стоны и плач Загнибедихи.

"Ох, убьет он ее, убьет!" - ломая руки, говорила сама с собой Христя. Ей хотелось броситься на выручку несчастной хозяйки и страшно было Загнибеды; страшно было этого ужасного крика хозяйки: "Беги, Христя!.." Не зная от страха, что делать, она забилась под амбар. Сырая земля, холодный воздух - ничто не освежало ее; все тело у нее горело, как в огне, и в то же время ее била лихорадка; это жег ей сердце безумный плач Загнибедихи, в дрожь бросало при мысли о том, что с нею будет...

Но вот и плач и крики затихли. Издали слышались только тяжелые, прерывистые вздохи. Затем скрипнула дверь, кто-то, спотыкаясь, вышел на улицу. Раздался крик и свист... Так сумасшедший свищет и кричит в приступе безумия. Христя прижалась лицом к земле и заткнула уши, чтобы не слышать этого пронзительного свиста.

- Христя! - послышался хриплый голос Загнибеды.- Где ты? Отзовись! Все отдам тебе... Что только есть у меня - все твое... Шелка будешь носить, в серебре будешь ходить, золотом осыплю! Слышишь? Отзовись же... А то найду хуже будет! - грозился он.

- Петро! Побойся бога,- донесся до Христи слабый голос Загнибедихи.

- Ты опять встала? - крикнул Загнибеда.- И не добьешь, проклятую! Когда же черт возьмет тебя? Вонючую, паскудную, мерзкую, постылую!

- Полегче, полегче! - донеслось с улицы.

- Да не тронь ты его, ну его совсем! - сказал другой голос.

- Почему? - спросил первый.

- Это Загнибеда гуляет. Пристанет - не отвяжешься!

Загнибеда будто и не слышал этого разговора прохожих, он стоял посреди двора и ругал жену на чем свет стоит, а та, обливаясь слезами, упрашивала его идти спать.

Далеко-далеко за полночь, видно, устав ругаться, он уселся на крыльце. Когда бледная заря занялась над сонной землей и Христя вылезла из-под амбара, чтобы пойти в дом и согреться, ей прежде всего бросился в глаза Загнибеда. Сидя на крыльце, он спал, прислонившись головой к столбу. Христя его и сонного испугалась. Чтобы как-нибудь его не разбудить, она на цыпочках прокралась к калитке и, хотя ноги у нее подкашивались от усталости, простояла за воротами, пока не услышала голоса во дворе. Это толстый лавочник и гнилозубый тащили Загнибеду в дом. Им не под силу было втащить его бесчувственное тело, и хозяйка позвала ее на помощь.

4

- Ты, Христя, не обижайся... Что пьяному не взбредет в голову? Пьяный, что малый: не поставит свечку, а свалит,- уговаривала Загнибедиха Христю, когда лавочник и гнилозубый ушли со двора.

Христя молчала, хоть и зло ее брало за вчерашнее: за весь день она только маленький кусочек хлеба съела, всю ночь просидела под амбаром, перетряслась и перезябла,- да что толку говорить об этом? И кому говорить? Ей, хозяйке, его жене? Разве она сама не видала, сама не слыхала? Разве ей самой не досталось?

- Я только вот о чем хочу тебя попросить,- помолчав, начала Загнибедиха.- Не утаивай ты от меня, что он говорить тебе станет...- И Загнибедиха заплакала.

Христе стало жаль хозяйку. Она и рада бы утешить ее, да чем тут утешишь?

Выплакавшись, Загнибедиха продолжала печально и горько:

- Ну и жизнь! Врагу своему не пожелаю! Если бы хоть дети были... Отреклась бы я от тебя, немилого, постылого! Пей, гуляй, распутничай - мне какая нужда... Так нет же! И детьми господь не благословил... Уродилась ли я такая несчастная, согрешила ли я перед господом, что все беды и напасти пришли на меня!.. Трое нас было. Старшая сестра девушкой умерла, брат - уж женатым, а я осталась... Зачем?.. Вон вчера, как сова, как сыч, всю ночь напролет простонала, проголосила; а бог его знает, что еще сегодня будет... Такое мое счастье, Христя! Заклинаю тебя всем, что есть святого на свете: будешь замуж выходить, не выходи за лавочника, не выходи за городского,нет у них ни сердца, ни совести! Выходи ты лучше за крестьянина... Только вспомню я, как у отца в деревне жилось,- и все бы, кажись, отдала, лишь бы вернуть эту жизнь... Весною иль летом встанешь поутру, выйдешь в поле - что за роскошь, что за приволье! Солнышко пригревает, легкий ветерок веет, пахнет в поле чебрецом, желтоцветом, жаворонок над головой вьется, заливается; а впереди долгие-долгие нивы - так и волнуются, так и колосятся... Разве только в жатву припечет солнце; да как жнешь высокую колосистую рожь или яровую пшеницу, да в компании, да с песнями, так и жара тебе нипочем. Не заметишь, как и долгий день пройдет и домой пора. А там опять с плясом да с песнями, с песнями да с плясом до самого дома. Или зимой: соберется нас пять-шесть девушек, да все задушевные товарки, верные подружки... За песнями да шутками и работа спорится... Всю бы жизнь так прожить, Христя! И принесла же нелегкая этого Загнибеду!.. Бог его знает, отчего на свете все так меняется. Сдается, он тогда совсем не такой был. Как посватался, подружки, бывало, завидуют мне: "Счастливая ты, Олена,жених у тебя красивый, да и грамотный!" Я и сама тогда думала, что счастливая. А вот оно что вышло... Любая моя подруга за последним нищим счастливей меня! У нее, может, и бедность, зато в доме - мир, зато живут в согласии; а у меня и лишнего много, да что толку в нем, коли душа не на месте, коли глядеть на богатство мне тошно, не веселит оно моих глаз, увядшего сердца?!

Загнибедиха умолкла. Она села за стол и, подперев голову руками, загляделась в окно, на улицу. День был ясный, солнце только поднялось; пучки косых его лучей струятся в кухню, золотым песком оседая у самого порога; а там, за окном, на дворе,- столько света, что глазам больно смотреть. А Загнибедиха не мигнет, как вперила голубые глаза в ясное солнце, так и потонули они в его сиянии. Что ей видится там, что мерещится? Молодость ли, доля девическая?.. Христя смотрит на нее, на ее бледное опечаленное лицо, на ее задумчивые голубые глаза. Солнце падает прямо на Олену, обдает, озаряет ее искристым светом, и кажется Христе, что это сама ее хозяйка так светится, ясным горит самоцветом...

- Эй! - доносится из боковушки охриплый с перепоя голос.

Загнибедиха вздрогнула, вскочила и убежала. Христе показалось, будто черная туча сразу надвинулась: и солнце светит, да не так, как раньше светило; и дом уже будто не тот, не тихий, спокойный,- а такой, как вчера был, когда пьяные на пиру орали, когда, охмелев, измывались над нею... У Христи сердце забилось тяжело и трудно. В тревоге она вдруг бросилась к печи: то откроет заслонку, поглядит в черное устье, то снова закроет... Но вот она схватила веник и стала выметать печь.

В кухню, пошатываясь, вошел Загнибеда. Одутловатый, взъерошенный, он остановился посреди кухни, угрюмо озираясь по сторонам. Загнибедиха стала около печи, заслонив собой Христю.

- А та где? - зычным голосом спросил Загнибеда.

- На базар за бубликами послала,- толкнув рукой Христю, ответила Загнибедиха. Христя присела около печи.

- Зачем? - проворчал Загнибеда, пристально взглянув на жену, и, пошатываясь, пошел в светлицу.

У Христи даже дух захватило, когда Загнибеда спросил о ней; когда же он ушел, а за ним вышла и Олена Ивановна, она тихонько прокралась в сени, прислушиваясь, что будет дальше... "Если опять по-вчерашнему буча поднимется, брошу, убегу домой!" - решила она.

Несколько минут царила невозмутимая тишина. И вдруг сразу точно в колокол ударили.

- Жена! - крикнул Загнибеда.

- Я здесь! - послышался ее тихий, страдальческий голос.

- А-а... ты здесь... А я думал, ушла куда-нибудь. Может, кого получше нашла?.. А?.. Получше? Садись тут вот, против меня, смотри мне в глаза... Всей красы-то у тебя одни глаза... а так все - тьфу, черт те что!.. Смотри на меня! - привередничал Загнибеда.

- Да я смотрю.

- Смотришь?.. Смотри, пока не засну... Коли ты верная, богоданная жена, так и смотри, приглядывай за мужем!.. Ты видишь - я пьян... Ну, и приглядывай за мной. И засну - приглядывай... И за сон не ручайся... А то я сонный встану да к другим пойду.

- Что мне говорить-то? Твоя воля, твоя власть! Мне ведь тебя не удержать.

- Не удержать? А держишь... О-о, все вы хороши! Все вы хороши, все вы тихони... А в проклятой вашей утробе сто чертей по сто гнезд свили... И сами не живете, и другим жить не даете... Мало вас били, мало вас учили... вот что!..