Михаил Бобров - Сказки города Ключ Страница 26

***

Город прятался между двумя отрогами большой горной страны. Выше вскоре начинались уже настоящие горы - луга, а потом лед и камень; ниже много-много леса вперемешку с валунами, озера. Озер хватало везде, склоны можно было рассматривать как фотоальбом, бесконечно. Но что ей теперь делать в этом самом Отроге? С кем разговаривать? Учитывая особенную зажигалку, лучше всего с кем-то из властей, которые наверняка осведомлены о внемировой агентуре. Бр-р... Романов об элитных людях Катя, как человек многочитающий, видела множество. О качестве и достоверности их она имела суждение примерно такое же, какое мы имеем представление о рабочем дне председателя Витебского, например, КГБ. Напряжение последнего месяца, наконец, начало сказываться. Сначала Катя просто расплакалась посреди улицы; кто-то подошел поднимать. Какой-то дорожный рабочий весь в ремнях. Он говорил на незнакомом и некавказском языке, говорил спокойно и дружелюбно, потом ушел. Ничего спросить у него не удалось. Когда он повернулся спиной, Катя увидела у него на спине автомат АКМ стволом вниз. Ничего себе дороги ремонтирует! Потом - видимо от усталости - пропало желание загадывать, что дальше. Банан был съеден на автопилоте. Также на автопилоте Катя решила обратиться к первому попавшемуся вооруженному человеку, а там уже пусть будет что будет. Ее запас прочности ощутимо подтаял за последнее время, и теперь она просто куда-то проваливалась и не сопротивлялась. Она обратилась к первому встречному с оружием и сказала, что хочет поговорить с его начальником. Совсем забыв, что здесь ее языка не знают. Этот был вооружен уже чем-то вроде целого пулемета. Услышав незнакомую речь, он сначала было насторожился, но потом что-то придумал и шикарным жестом с полупоклоном пригласил Катю к тому самому круглому зданию, больше всего похожему на цирк.

***

И вот они стояли перед столом входного министра. Справа переминался инкаустер из компании Поющей Воды, слева - молодая женщина с красивыми волосами поверх грубого темно-бурого плаща... волосы хорошо бы расчесать и вымыть. Беженка, скорее всего. Она устало вынула из кармана плаща зажигалку и положила ее на стол - так, словно это был какой-то знак. Или символ. Может быть, это к Госбезу? Рабочий ушел. Министр подвинул гостье кресло. Прежде всего, надо выяснить ее язык. Вестрона она не знает, сказал этот парень с ручной горелкой. Допустим, она с Земли. Она пришла с вокзала - скорее всего, поезд до станции Мост. Крапивин... Язык Крапивина - русский. - Пожалуйста, кого-нибудь из госбеза, знающего русский язык, пригласите, скажите, у меня срочный гость, возможно, оттуда. Потом сразу ступайте за техниками и приготовьте все к вечернему занятию, пока мы будем разговаривать. Секретарь икнул и вымелся в дверь. Русский - госбез! Это не только язык Крапивина, это еще и Транквилиум. Министр вынул плоский чайник и три чашки и начал разливать чай. Очень удобный случай продемонстрировать свою демократичность и задушевность. Сахара не оказалось, министр огорченно хмыкнул и полез в шкаф за яблочно-рябиновой пастилой, которую он готовил всегда сам и хранил в рулонах, надрезанных клеточкой, чтобы лучше ломались. - Прямо идиллия тут у вас, - сказал бесшумно возникший в двери переводчик, - А парень прибежал: русский госбез! Кейджиберы! Сказал он это по-русски и потом повторил для министра на японском - тот был по рождению с Рюкю. Министр невозмутимо наполнил третью чашку. - Представьте нас и спросите, что означает этот предмет на столе? Переводчик заговорил. Катя оживилась и рассказала кое-что. Дискуссия вокруг зажигалки продолжалась минуты четыре, потом переводчик фыркнул: - Понятно. Это был репортер. У нас тут есть ребята, "правду жизни" ищут. Это не плохо, плохо что они ее потом публиковать пытаются, чтоб все знали. - Журналисты? - Журналисты делают такое за деньги, а эти ребята - у них это как религия. Поэтому мы их тут называем отдельно: репортеры. За него не беспокойтесь, таких машинок обычно комплект - пять штук. Магическое число в мирах Крапивина. Ну, а кроме зажигалки... Правильно ли я понимаю, что Вы пришли сюда потому, что хотите здесь поселиться? Вопрос был провокационный, и задавал его переводчик всем, и министр задавал его всем, потому что в Отроге не хватало людей. Катя была уже так измучена всем этим, что кивнула бы не думая, но тут вдруг остановилась. И разом осознала всю обстановку, людей и комнату. Министр, толстый, круглый, пожилой, в одежде по крою и материалу сходной с кимоно; но на шее - тяжелая крупнозвенчатая желтая цепь, а в ней на подвеске громадный - с кофейную чашку - зеленый камень. Лицо азиатское, чисто выбритое, напряженное, сосредоточенное - от нее ожидают важного ответа. Волосы черные, гладкие, аккуратные. Переводчик - яркой мужской красотой не блещет, но глаза - глаза острые, живые, можно даже простить, что пиджак сидит на нем, как седло на корове. И опять - под пиджаком по светлой рубашке цепь, только уже из белого металла, и звенья мелкие, россыпные, и камень в ней ярко-алый, прямо сгусток пламени и аж рвется наружу выпрыгнуть. Но камень тоже здоровый, сантиметров пять в диаметре, не меньше. И довольно чистый, насколько видно отсюда. Переводчику ее ответ безразличен - или он лучше владеет своим лицом - или министр считает нужным выказать волнение, а переводчик не считает. Комната маленькая, только овальный стол, пять кресел не весьма разлапистых, и конторка с бумагами. И все. Где-то снизу что-то мерцает - может быть, экран микрокомпьютера, а может и жаровня - на чем-то же министр нагрел чайник. А за окнами уже утро вовсю. Часов восемь. Есть ли здесь часы? Хотя переводчика с русского нашли довольно быстро. Хочу ли я здесь поселиться? У бабушки из Харькова за сванской областью я уже жила... и на Землю отсюда попасть можно - репортеры вот эти ихние попадают же. - Спасибо, Вы очень добры ко мне. Я все-таки хочу вернуться домой. Вы мне не поможете?

***

- Боже мой, Катя, какая же Вы все-таки красавица! Даже в этом виде. Катя вздрогнула и шарахнулась к стене. Ее попросили подождать некоторое время, пока не придет человек, который о ней позаботится. Что в это понятие входило, Кате было уже все равно - так она устала. Голос за плечом сильно напугал ее и вырвал из дремоты. - Вы-то кто такой? И откуда... Гришка? - Нет, апостол Павел. Сокурсник твой разлюбезный. - Господи, Гришка! С ума сойти! Что ты тут делаешь? Росту Катя была немного выше среднего, но на этого своего сомученика ей всегда приходилось смотреть снизу вверх. - Я Проводник, Катя. Я тебя отсюда выводить буду. Мы выйдем прямо на южную окраину Гомеля, может, даже на самый Переезд, як пашанцуе. А оттуда до нашего с тобой Минска - четыре часа девяностопятым поездом имени матери Божьей Остробрамской. - Ну ты Божью Мать не очень-то... - Понастроили церквей - будто извиняются. Давай, пошли. - Куда еще? - Ко мне. - Это еще зачем? - Изнасилую, разрежу на куски и возьму деньги с родственников. Все так делают, ну и я попробую, надо же начинать с кого-то. Незнакомок боюсь, особенно - прекрасных, а ты и знакомая, и видок у тебя... - Ах ты мерзавец!!! - Катя подпрыгнула и влепила с разворота ехидному Гришке по щеке. То есть она думала, что влепила, на самом деле промазала - балагур нагнулся и рука прошла над коротко стриженной головой. - Хороший удар, - спокойно сказал Гриша. - Только вялый какой-то. Ты когда последний раз ела? Или спала? Или волосы свои роскошные в ванне мыла? Давай шагай. Катерина Михайловна подумала - не она ли этому же Гришке в институте писала такие послания, что декан бы покраснел? Мало ли, что он не отреагировал; может, просто не дошли. Стало ей даже слегка стыдно за неудачный замах, но, как истинная женщина, виду она никакого не показала, а топнула ногой и гордо согласилась: - Два условия: есть хочу - с ног валюсь, так что неси на руках, и по дороге объясняй про все, а то с этими бандитами офигеть недолго. - Почему бандитами? - У всех цепи на шее. Гришка расхохотался памятным всему потоку раскатистым смехом и прекратил виновато только когда на той стороне улицы на них нехорошо покосился запряженный в повозку медведь. До этого медведь жевал чего-то из коробки на шее и ни на что не обращал внимания. Как называлась планета и континент, Гришка не объяснил, а может, не знал и сам. Но что значения это большого не имело, Катя согласилась. Страна называлась Отроги, столица, соответственно, Отрог. Страна образовалась, когда людей определенного склада из разных мест вытеснили сначала на болотистые равнины Селунда, а потом загнали к Драконьему Хребту. Хотя на самом деле это был не хребет, а целая горная страна вроде Альп. Поневоле пришлось организоваться и создать какое-никакое государство. Сразу после Великой Клизмы, как язвительно называлось до сих пор не объясненное явление, открылись всяческие проходы и пролазы между мирами. То ли мысли господ писателей наконец, срезонировали, то ли небо на земле наконец, по их чертежам в размер построили какие-нибудь высшие силы или низшие инстинкты - а корнеплод же его знает! (В это месте Катя подумала, что новую религию о корнеплоде она напишет обязательно. Даже если никому, кроме нее, она не понадобится. Что ей не поверят, она и так отчетливо понимала.) Так или иначе, и Крапивинский мир Кристалла, и Транквиллиум Лазарчука, и еще многое множество всякого в единый момент вспухло и смешалось, кое-где проколов друг друга углами. Вот это был Большой Взрыв; вот это была задачка физикам. Дальше пошло еще хуже. Через дыры между мирами полезли всякие... всякие. Экзальтированые искатели приключений, Грааля, Истины, правды, удачи. А еще люди, быстро сообразившие, что могут отрезать и себе кусок власти особенно там, где, к примеру, автомат Калашникова воспринимается как гром небесный. Общество индейцев в контакте с европейской цивилизацией выгорело как факел. На этой планете было уже другое общество. Если столкнуть лбами две Швейцарии - нынешнюю, и ту, что была пятьсот лет назад? Тысячу лет назад? Устоит ли рота автоматчиков против тумена хана Тенгиза? Транквиллиум делили организации. Крупные и серьезные, могущие провезти иприт и напалм, и ядерные заряды. Этой планете повезло, если можно так сказать. Ее делили уголовники без особенного порядка и без особенного рвения. На равнинах еще и до сих пор кое-где воевали, бродяжили партизаны, регулярные войска, бандиты. Отроги были искусственным, придуманным государством, возникшем на голом месте, там где ничего не было до сих пор - ледники не могли никого прокормить, черные ельники не давали пищи роскошному меховому зверю, а каменистая почва - пространств для больших полей или поселений. Рудник же требует весомых затрат уже в самом начале разработок... кто поручится, что они окупятся хоть на сколько-то? В Отрогах впервые появились на свет креаторы. Криэйторы делали рекламу, креаторы создавали общества под конкретные природные условия. Креаторы создавали цивилизации. Формы жизни. Что есть, что носить в какое время года, как одеваться, куда сбрасывать темную энергию, каких иметь правителей, армию, религию, праздники. Креаторы говорили, что Отроги были не слишком удачной работой. Первый блин и все такое. Искусственность, мол, в глаза бросается. (Катя сразу вспомнила цепи с большими камнями) Но создать защищенное жизненное пространство, экологическую нишу на два-три миллиона человек в предгорьях Драконьего Хребта, там, где раньше столько не кормилось даже птиц, им удалось. Льетт Кайз мог бы ими гордиться. В принципе, расширяться можно было до восьми-одиннадцати миллионов. Проблема заключалась в том, что все население Отрогов сейчас составляло около полумиллиона человек. Катя ахнула. Это была половина Минска, чуть меньше, чуть больше. Вся страна - одного города не заполнит. Между тем они подошли к Гришиному дому и Катю аккуратно поставили на ноги. Ее любопытство проснулось, так что она потребовала продолжения рассказа и за едой, и после, когда уже вымытая и переодетая в запасы хозяина дома, она расчесывала волосы, а Проводник продолжал и продолжал свой монолог. Катя несколько раз думала, что если бы не так интересно, она бы подобного занудства не снесла. Она сказала, что чувствует себя как в легенду попавшей. Как в "Планете Роканнона". Один в один. И призналась, что если бы не родители, она бы еще подумала насчет переселения. Она, специалист по истории религий, присутствует при рождении пакета религий, в мире, который осознает вмешательство другого мира... Это настолько круто, что там, на Земле, этому даже и не поверят. И опять же, посмотреть на живого креатора интересно. Гриша фыркнул и поморщился. Оказалось, Лешка благополучно добрался до дому еще осенью и там всем рассказал, что его возлюбленную на узкой скользкой горной тропе сразила бандитская пуля. Иначе бы он ее, конечно, нипочем бы не бросил. Поскольку в наличии оказался живой свидетель ее судьбы, искать Катю никто не стал. Зачем? Лешку пришлось утешать; но нашлось кому. Теперь уже она фыркнула. Как бы родителей святой Кондратий не посетил с ее приездом. От излишней радости. Гриша поспешил сказать, что уходил неделю назад - были живы. И еще он сказал - родителей можно забрать сюда, тут им лучше будет, чем в Израиле или Америке. И еще сказал - думаешь, все, кто ехал в Америку, туда приехали? - А что, - спросила Катя, - Так прямо в этот ваш Отрог и лезут офигенным стадом? - Нет, конечно, в промышленные государства равнин, - серьезно сказал Гриша, - Там все привычней, техника такая же. Принципы те же. Но много землян, много. Свою землю загадили, разуверились, теперь помани любой другой - поверят. Даже если ты никуда их не поведешь, а просто пулю в голову пустишь. Вот до чего дошли. - "Проводник отсюда" - это не про вас? - Пес их разберет, бродяг. Лукьяненко с мозгами товарищ, мог и сам додуматься, что Лес-между-мирами и Поезд-до-станции-Мост суть одна и та же морда. Да я об этом говорить не люблю, прости. Удачу спугнуть боюсь. Ох, ну спи, валишься уже. - Ну тогда последний вопрос: цепи-то эти зачем? - Я думал, ты и сама догадалась. Это местные паспорта. То есть, не цепи, а цепь с камнем. Камень там психологи по тестам подбирают, кому яркий, кому спокойный, кому красный, кому черный. У меня нету, я иностранец, у меня пояс специальный. Тебя же сразу в министерство привели, решили - беженка. Не потому, что ты языка не знала - у нас мало кто все языки знает - а просто "Ви есть без пасспоорт". - А кто тут ходит с оружием? - А тут разрешено всем. Если ты поселишься, и тебе разрешат. Автоматически. - Так это был не мент, который с пулеметом? - Который тебя привел? Это был рабочий-инкаустер, у него вовсе не оружие, а термическая горелка для вжигания цветного стекла в камень. Не знаю, как религию, а анекдот ты сегодня родила - не грех и посмеяться. Ну ладно, ладно. Утром посмеюсь. Вместо будильника.