Лиа. Жизнь не по нотам - Бекки Алберталли Страница 26

– Ага, – закатывает глаза Нора. – Ему нравится по утрам делать с Брэмом домашку.

– «Домашку». – Я жестом беру слово в кавычки.

– Именно.

Саймон штурмует ступеньки и появляется в дверях.

– Мы опоздаем!

– Нет, не опоздаем. – Нора неторопливо закрывает гитарный чехол. – Ты просто торопишься побыстрее увидеть своего парня.

– Мне домашку нужно сделать, – бурчит он в ответ. – Идемте. Выходим.

С этими словами он подхватывает рюкзак Норы, но она останавливает его.

– Погоди! – И в ответ на отчаянный взгляд брата добавляет: – Кажется, я надела два левых носка.

– Нет. Не надела. Так не бывает, – возражает Саймон. – Идем.

Вскинув рюкзак на плечо, он вытаскивает из кармана ключи от машины. Божечки-ежички, ну и котик. Иногда мне кажется, он целенаправленно хочет испортить себе приглашение на выпускной.

Мы с Норой обмениваемся недовольными взглядами за его спиной.

– Ладно. Задержим его на парковке, – говорит она и тянется за гитарой.

Спиры живут в пяти минутах от школы; думаю, они без труда могли бы ходить туда пешком. Саймон паркуется на местах для старшеклассников, выключает зажигание и проверяет время. Я тоже смотрю на часы: 7:57.

– Слушай, мне нужен совет, – быстро говорю я.

Это стопроцентное попадание: он не может устоять, когда кто-то нуждается в поддержке и любви. Само собой, он тут же загорается интересом.

– Да. Ладно. Конечно. Подожди, я только предупрежу Брэма… Итак, в чем дело?

– Дело в Гаррете, – сознаюсь я, наклоняясь к его сиденью.

Спустя десять минут мы заходим на очередной круг вопросов.

– Так ты не пришла на игру?

– Не-а, – смущенно отвечаю я.

– Но Гаррет думает, что ты там была.

Я киваю.

– Лиа!

– Что, теперь я мировое зло?

– Нет. Мировое зло – это Волан-де-Морт.

– Но я с ним в одной тройке, да? Волан-де-Морт на первом месте. – Я поднимаю руку к потолку машины. – Я здесь, – опускаю ее на пару дюймов. – А тот, кто на третьем месте, будет где-то тут. Например, тот стоматолог, что убил льва. Где-то тут.

– Ого, – смеется Нора.

– Ты должна ему сказать, – решает Саймон.

– Думаешь? – переспрашиваю я, а внутри все сжимается.

– Да, – кивает он. – Нужно быть честной. Просто объясни, что случилось. Гаррет – отличный парень. Он все поймет. Или… Скажи, что заболела. Да, это более правдоподобно. Скажи так: «Знаешь, я уже почти вышла, но тут мне стало плохо, очень плохо, я даже телефон проверить не могла».

– То есть, – на губах у меня появляется непроизвольная улыбка, – я должна быть честной, но при этом врать.

– Ага.

– Саймон.

– Я могу сам ему сказать. Например, что у тебя был понос, а ты стесняешься сказать об этом. Уж Гаррет-то точно поймет.

– Я не хочу, чтобы он думал про меня такое!

– Значит, точно скажу ему.

– Я тебя ударю.

– Я тоже, – поддерживает меня Нора.

– И почему все девушки такие кровожадные?

Я даже не отвечаю, просто пытаюсь испепелить его взглядом.

– Тогда вообще ничего не говори, – предлагает Саймон спустя пару секунд. – Он скоро просто забудет об этом.

– То есть теперь ты предлагаешь молчать?

– Ага, – уверенно кивает Саймон.

Получается, мне нужно сказать правду, соврать и избегать разговора. Спасибо, Саймон, за проникновенную мудрость.

– Что ты вообще думаешь о Гаррете? – неожиданно спрашивает он, хитро глядя на меня.

– Саймон, ты на часы смотрел? Уже почти 8:15. – Я готовлюсь выскочить из машины.

Осталось только как-то затащить его в музыкальную комнату. Может, попросить его посмотреть, как я играю? Насколько это глупо? Вряд ли он заподозрит неладное, но вполне может просто спросить: «Что?!» И все, игра окончена, если только не загонять его туда силой, а показаться слишком настойчивой или ненормальной я не хочу. Но и Брэма подводить нельзя, так что…

– Мне нужно в туалет. Держи. – Нора пихает Саймону в руки гитару и убегает в сторону школы.

– Понос, – понимающе кивает он, потом переводит взгляд на чехол с инструментом. – И что мне теперь с этим делать?

Нора, ты чертов гений.

– Оставим в музыкальной комнате, – говорю я так непринужденно, как только могу.

Вся комната увешана елочными гирляндами. В марте. И Саймон умудряется этого не заметить.

– Кто-то вытащил твою ударную установку, – говорит он, оставляя рядом с упомянутой установкой гитару Норы.

– Она не совсем моя. – Я бросаю взгляд на кладовку и только потом поворачиваюсь к Саймону. – Любой может ею пользоваться.

– Правда? – с восторгом переспрашивает он.

– Правда. Можешь сам убедиться.

Саймон забирается на стул с таким видом, будто ему четыре года и он оказался за штурвалом самолета. Я протягиваю ему палочки и выдерживаю полный энтузиазма взгляд.

– Всю жизнь мечтал об этом.