Антон Чехов - Том 26. Письма 1899 Страница 27

Новость!! Мы, по-видимому, опять будем жить в Москве, и Маша уже подыскивает помещение. Так и решили: зиму в Москве, а остальное время в Крыму. После смерти отца Мелихово утеряло для матери и сестры всякую прелесть и стало совсем чужим, насколько можно судить по их коротким письмам.

В самом деле, подумайте и приезжайте в Ялту*. Я бы мог подождать Вас здесь до 10–15 апреля стар<ого> стиля. Если надумаете, то телеграфируйте мне только три слова: «Jalta. Tchekhoff. Trois», т. е. что третьего апреля Вы приедете. Вместо trois, поставьте 28, 4… или как хотите, лишь бы я хотя приблизительно знал день, когда Вас ждать. С парохода приезжайте прямо на Аутскую, дача Иловайской (извозчик 40 к.), где я живу; потом вместе поищем для Вас квартиру, потом пошлем на пароход за Вашим большим багажом, потом будем гулять (но вольности Вам я никакой не позволю), потом уедем вместе в Москву на великолепном курьерском поезде. Ваш путь: Вена, Волочиск, Одесса, отсюда на пароходе — Ялта. Из Одессы пришлете телеграмму: «Ялта, Чехову. Еду». Понимаете?

Купите мне в Лувре дюжину платков с меткой А., купите галстуков — я заплачу Вам вдвое.

Как Вы себя ведете? Полнеете? Худеете? Как Ваше пение?

Будьте здоровы, прелесть, очаровательная, восхитительная, крепко жму руку, жду скорейшего ответа.

Ваш А. Чехов.

Орлову И. И., 18 марта 1899*

2690. И. И. ОРЛОВУ

18 марта 1899 г. Ялта.

18 март.

Дорогой Иван Иванович, Альтшуллер, вероятно, уже написал Вам — Кольцов умер, и мы его хоронили* в ясный, теплый день на ауткинском кладбище.

В Ялте уже весна; всё зеленеет, цветет, на набережной встречаются новые лица. Сегодня приедут Миролюбов и Горький*, начинается съезд, а я, вероятно, через 2–2½ недели укачу отсюда на север, поближе к Вам*. Дом мой строится, но муза моя совершенно расстроилась, я ничего не пишу, и работать совсем не хочется; надо вздохнуть иным воздухом, а здесь на юге такая лень! Настроение большею частью скверное, благодаря письмам, которые шлют мне друзья и знакомые. То и дело приходится в письмах или утешать, или отчитывать, или грызться на собачий манер. Получаю много писем по поводу студенческой истории* — от студентов, от взрослых; даже от Суворина три письма получил. И исключенные студенты ко мне приходили*. По-моему, взрослые, т. е. отцы и власть имущие, дали большого маху; они вели себя, как турецкие паши с младотурками и софтами, и общественное мнение на сей раз весьма красноречиво доказало, что Россия, слава богу, уже не Турция. Кое-какие письма покажу Вам при свидании, а пока давайте говорить о Вас. Как вы поживаете? Думаете ли приехать в Ялту? Когда? Застану ли я Вас летом в Подсолнечном, если приеду?

По-моему, Кольцов умер от эмболии. Незадолго до смерти в легком у него был инфаркт. Вероятно, был эндокардит, на какой почве? не знаю, не спрашивал у лечивших его докторов. Мельком слышал, что нашли много белка. По-видимому, человек замучился вконец от разных хлопот и умер оттого, что замучился.

Альтшуллер здравствует, хандрит. Преосвященный Елпатий* воздвигает здание, бодро шагает, весел, неутомим, остроумен. В женской гимназии бываю реже; там всё благополучно, по-прежнему гостеприимны и милы. Синани всё тот же.

Крепко жму руку. Будьте здоровы, веселы и живите с аппетитом, без скуки, без болезней, а главное — приезжайте к нам каждый год.

Ваш А. Чехов.

Чеховой М. П., 19 марта 1899*

2691. М. П. ЧЕХОВОЙ

19 марта 1899 г. Ялта.

19 м.

Милая Маша, изразцы нужны для украшения стены в ватере — я писал об этом. Да и понятно, ибо кто станет делать печь из зеленых изразцов? Итак, подожди моего приезда, выберем изразцы вместе.

Что касается покупки дома, то я не мечтал о доходности. Я хотел просто небольшой, недорогой домишко для себя. Конечно, хорошо кроме квартиры иметь еще доход, но как бы не очутиться в положении Яши Корнеева*, который был рад безумно, когда продал дом. Возиться с банком, с жильцами, ремонтом, налогами, полицией и проч и проч., возиться, уплачивать долг, и для чего? — чтобы в глубокой старости, буде доживешь до нее, завещать дом какому-нибудь двоюродному племяннику вроде Семенковича. Если, по твоим соображениям, от дома, после всех расходов, будет оставаться тысяча рублей, тогда стоит купить; если меньше тысячи, то не стоит, ибо нервов испортишь на 500. Не забывай, что с домом придется возиться главным образом тебе, не забывай сего, чтобы потом на себя не роптать и не жалеть. Если дом стоит 35 тыс., то заложить можно только в 15 тыс., а 20 уплатить в январе 1900 г., когда я получу от Маркса. Можно и теперь, не дожидаясь января, уплатить 10 тыс. Как бы ни было, остановки за деньгами не будет. Если понадобится теперь же, то где-нибудь займем 10 тыс. до января. Новинский бульв<ар> хорошее место, хотя и далеко до Курского вокзала.

Катар мой затих, я здоров совершенно. Если покупать дом, то устраивайтесь теперь же, чтобы вопрос был решен до июня.

Даша Мусина-Пушкина, Цикада, вдова, выходит замуж за маленького актера*, играющего выходные роли.

Пиши подробнее. Если начнешь покупать дом, то опиши его, как и что. В случае надобности телеграфируй, не скупись. В Москву приеду, когда не останется там ни одной снежинки.

Поклон и привет мамаше и Ване с семьей.

Будь здоровехонька.

Твой Antoine.

Суворин купил имение.

Коробов приехал, но я его еще не видел.

Получаю много деловых и неделовых писем. Не могу отвечать, надоело*, и если отвечать на все письма, то нужно сидеть за столом от утра до вечера. Почтальон ропщет и изумляется.

Буду ждать подробностей.

Пришел Николай Ив. Коробов. Он рассказывал про тебя и про мать; советует купить дом, который давал бы доход, находя, что иметь дом только для себя — это дорого стоящая роскошь. Он говорил обстоятельно, так что я согласился с его доводами.

Идет дождь.

Васильевой О. Р., март, после 21 и до 30 1899*

2692. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ Март, после

21 и до 30, 1899 г. Ялта.

Многоуважаемая Ольга Родионовна!

Шлю Вам сердечную благодарность за письмо и за журнал с переводом моего «Егеря»*. Что касается поставленных Вами вопросов*, то, право, не знаю, что ответить Вам. Простите, я продолжаю настаивать на том, что сборник Ваш не пойдет. Эта форма благотворительности, весьма несовершенная, наскучила; сборники уже утомили нашу публику, утомили и раздражили авторов — и всякий новый сборник я считаю ошибкой. Ваш сборник выйдет в сентябре, когда у голодающих будет уже хлеб; Вы посвящаете его мне, живому человеку — и это у нас не в обычае. Короче, я многое мог бы сказать против… Я прошу Вас не сердиться на меня за это письмо и прошу Вас верить, что я посылаю Вам это письмо, потому что Вы очень добры ко мне, и я не могу не быть искренним с Вами.

В апреле я буду в Москве и постараюсь повидаться с Вами, а пока позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Повидайтесь с В. А. Гольцевым. Что он скажет?

Авиловой Л. А., 23 марта 1899*

2693. Л. А. АВИЛОВОЙ

23 марта 1899 г. Ялта.

23 март.

Вы не хотите благодарностей, но всё же, матушка, позвольте воздать должную хвалу Вашей доброте и распорядительности. Всё прекрасно, лучше и быть не может. Один переписчик пишет «скажитѣ», но это не беда*; к тому же, быть может, это так и напечатано в «Петербургской газете». Цена очень подходящая, срок какой угодно, но не позже весны; желательно всё получить до конца мая.

С Сергеенко я учился вместе в гимназии, и, мне кажется, я знаю его хорошо. Это по натуре веселый, смешливый человек, юморист, комик; таким он был до 30–35 лет, печатал в «Стрекозе» стихи (Эмиль Пуп), неистово шутил и в жизни, и в письмах, но как-то вдруг вообразил себя большим писателем — и всё пропало. Писателем он не стал и не станет, но среди писателей уже занял определенное положение: он гробокопатель. Если нужно завещать, продать навеки и т. п., то обращайтесь к нему. Человек он добрый.

В Вашем письме две новости*: 1) Вы похудели? и 2) Вы писали о «Чайке»? Где и когда? Что Вы писали?

Выбирайте и располагайте материал в Вашей новой книжке сами. Надо обходиться без нянюшек.

У меня ничего нового. Хочу купить матери в Москве небольшой дом и не знаю, как это сделать. Хочу уехать в Москву — и меня не пускают. Деньги мои, как дикие птенцы, улетают от меня, и через года два придется поступать в философы.