Наталия Медведева - Ночная певица Страница 27

Бальные платья Перри… платья, похожие на атласные покрывала для королевских лож… перья и платья для медленного, чинного передвижения… Сам Перри в кулисах внимательно следит и отдает последние указания "красным звездам". Меховые безрукавки до пола странно перекликаются с историей Марии Вечеры — охотничий замок, доги в холодных залах и по мраморному полу обглоданные кости убитого оленя. В спальне, наверху, трупы Марии и принца Рудольфа: Маерлингская трагедия…

И снег! Перри устроил в финале снег, забыв, видимо, что он в Москве. К финальной модели Снегурочки с муфточкой недоставало только Деда Мороза! Но Виолетта Литвинова, модельер шляпок, считает, что у "Шеррера" было все выдержанно и емко. А на аукционе "Кристис" тем временем одна из бывших клиенток Перри, бывшая супруга главы исмаилитов Карима Агахана, пятидесятипятилетняя Салими, распродавала свои драгоценности: 27 миллионов 700 тысяч долларов! — сумма, вырученная с продажи. Козлова-Щапова-де Карли предлагает свои драгоценности на аукцион в Союз художников. А в прошлом году она вроде распродавала нижнее белье, может быть, то, что рвал зубами Эдичка… Что дороже?

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Энрико Ковери нас обманул! Подсунул коллекцию прет-а-порте! Ай-яй-яй! Петушки-уточки и всякая другая птица в виде аппликаций на свитерах-платьях.

Мексиканские расцветки. Шубы с елочными украшениями — большие блестки гирляндами. Вязаные, с перьями и пухом, смехушки. Цветовая гамма напоминает Бартенева.

Жеральд Ватле, бельгиец (о них у французов самые идиотские шуточки, что-то вроде наших о чукчах!), начинает свой показ маленькими куцыми пальтишками. Одеждой мальчиков на посылках из фильмов 50-х: шапочки-коробочки. Шляпки-абажуры. Пуховые обручи на макушках, как у Нины Хаген лет пять назад. Перья в прическах должны указывать на некую связь с Тулуз-Лотреком. Музыка испанская сменяется песней-символом из фильма "Касабланка" — "You must remember this — the kiss is just a kiss…"*.

Интересно, что многие модели-манекенщицы вовсе не торопятся домой, а остаются смотреть показы, в которых не заняты. Вика Багрянцева вообще заявила, что для нее это праздник, о котором она всю жизнь мечтала, хотя и не знает еще, сколько ей за него заплатят!

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Сегодня люберецким качкам на дверях особенно тяжело — столпотворение по поводу Юдашкина или Аллы Борисовны?! Она и начинает "Балет" — симфонического оркестра Гостелерадио и не слышно за ее вокалом! В зале черт-те что — ругаются Очень Важные Персоны, ругаются билетерши. Ругаются сидящие не на своих местах. И на подиуме будто тоже ругаются — здесь все существующие стили в природе, на любой вкус! эй, подходи-налетай, кому что нравится! всем угодим! Музыкальное оформление такое же — здесь и Бьорк, и джаз, и "Умирающий лебедь" Сен-Санса, как раз под "лебедь" в желтом. Манекенщицы, надо сказать, выдрессированы что надо. Андрей Медведев их блюдет, видимо, за кулисами с плеткой. Беременная Пугачева выглядит несколько испуганно. От изобилия фотокамер или моделей Юдашкина? У меня, впрочем, у самой живот разболелся после этой мешанины, и на "Нину Риччи" просто нет сил. Тем более начинается все с концерта для фортепьяно в пальто всех оттенков красного. Уф, скорее-скорее в свое черное пальто, присланное в гуманитарной посылочке совестливой немкой моей мамочке-блокаднице!

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

"Слава Зайцев, и никто иной… никто, кроме Зайцева… Только Слава наш Зайцев… — заливается Березин, представляя коллекцию "Грезы", — женщины его детства страдали пустотой!", и поэтому на подиуме начинается столпотворение. Все куда-то бегут, кого-то боятся и ждут. А, вон увидели что-то будто — и как рванут врассыпную. "Барышня и хулиган" Маяковского бледнеют рядом — "хулиганы" Зайцева сразу стали срывать с девиц одежды. Все это похоже на балет или пантомиму. Вот только забыли нам дать либретто!

Простолюдины смешались с помещиками, лен с тафтой! Мужские головные уборы как раз бы женщинам! Дуэлянты времен Пушкина вдруг как пошли врукопашную… Главная манекенщица Зайцева изображает главную помещицу. Но вполне такую либеральную — крепостных своих она одаривает улыбками, как и зрителя, и прямо-таки лебедем, Одеттой, плавает по подиуму. А Лужок наш, хозяин Юрий Михайлович, как прыгнул с этого подиума, только лысина и засверкала. Но ничего, остался жив, видели его зубастую улыбку и на выходе.

Новым русским дизайнерам, пятерым, выделили второе отделение. Бедные. В прямом смысле — используют очень дешевые ткани и материи. Противной просто-таки фактуры сети Надточий, и серебро-стрейч тоже дешевка. Вологодские кружева Романюк довольно стандартны. Трикотаж Филипповой не сравнить, конечно, с сонирейкелевским. Кожа у зубцовских моделей поблескивает на спине. Авангардист Шаров, конечно, это не Готье, хоть и вполне выдержан в своем бюджете. А интересно, платье из карпа Селитской пахнет?!

Охранник под номером 008 — это, конечно, не агент 007: ни костюмчиком, ни рожей, ни манерами не вышел молодец! Гонит нас на выход! Но мы все-таки его запечатлели напоследок. Мои верные фотографши Касимова и Горностаева всегда наготове.

Во Франции, в Руане, тем временем начался суд над шестью советскими моряками, причастными к делу об убийстве африканцев-беженцев, обнаруженных на их судне в 92-м году. В ноябре месяце. Это как раз тогда меня в Москве обокрали! Все прекрасные одежды сперли! Небось до сих пор донашивают. А морячкам нашим одежды были не нужны — они сидели в тюряге в казенном. Правда, Карден вот разработал своеобразную казенную одежду. Для армии КНР! Кто ж оденет наших солдатиков? Неужто Версаче?

Декабрь 1995 г., Москва

ОГНИ БОЛЬШИХ ГОРОДОВ

ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Возвращаясь в Париж, ощущаешь будто попал в комфортабельный сон, в обустроенную кому, в красивую смерть. И как после Америки, помню, все казалось кукольным и этим умиляло, так и после Москвы Франция кажется невзаправдашней, выдуманной, киношной. Но уже не умиляет. Злит.

Этого никогда не поймет обыватель. Ни в каком не в позитивном смысле этого слова! Есть один-единственный смысл обывателю! И он-то как раз и жаждет этого обустроенного сна, он-то как раз и боится движения — не дай бог его слоники на этажерке разобьются! — век назад. Не дай-то бог в его местном супермаркете макаронные продукты переместят в другой отдел — сегодня — он с ума сойдет!

"Я в Париже. Я начал жить, а не дышать", — эпиграф к пушкинскому "Арапу Петра Великого" из дневника путешественника Дмитриева. Сколько русских "путешественников" сегодня с жаром подхватят эти полуторавековой давности слова. Эти дмитриевы и тогда и сегодня желают шествовать по пути, а не жить его. Покачиваться на тихих волнах, лежа на спине, на море жизни. Это чеховские "маленькие человеки" с их маленькими проблемами, возведенные до уровня мировой классики. Господи, да посмейте же быть не маленькими!.. Не могут. Поэтому Париж. Пусть из окна польского автобуса, пусть из-за тюков с барахлом на продажу, все-таки Париж. Поживем!

Включи телевизор на целый день и узнаешь, пусть и галопом, чем живет Франция. Президентская кампания началась! Последователи де Голля (РПР) разделились. Ой-ей-ей, что же это будет?! Да ничего. Если на время правления одного из них не выпадет историче-ски важных в мировом значении событий, то и помнить их уже через десять лет никто не будет. Вот поэтому Леонид Ильич Миттеран и обеспечивал себя вечным присутствием — Оборонная арка, прозрачная пирамида в Лувре, Национальная библиотека новая: все это его творения, можно сказать, потому что он дал добро, при нем. А вот при Шираке, мэре Парижа и кандидате в президенты, разве что удалось закон о штрафах владельцам собак провести. Да и то неудачно — дерьма собачьего на улицах Парижа не убавилось!

Кампания Ширака основной своей задачей видит объединение Франции, сближение всех слоев населения: "В единстве наша сила!" И Ширак идет в народ! Он, народ этот, всегда какой-то слишком приличный в телерепортажах. Никогда не закричит "мэрд!"* в камеру, что постоянно делает в ее отсутствие. Ширак придумывает народу работы, новые посты. Вот, например, пост охранника детской игровой площадки. Здоровенные, испитые пролетарии с кулачищами-бочонками, всю жизнь сталь отливавшие… выискивают в песочнице поломанные игрушки, подбирают с дорожек бумажки, ой, вот нашел потерянную детскую рукавичку! Жуткое это зрелище называется человечностью, заботой о безработных. Тьфу, аж блевать тянет. Эти пролетарии, небось, после такой работы напиваются и проклинают Ширака, телерепортаж, который видели все их бывшие товарищи по заводу, — во, опозорились-то! Тридцать лет давал стране сталь, а на тридцать первом стал не нужен, а до пенсии еще ползти и ползти, вот и ползай теперь в песочнице, пролетарий наш дорогой.