Лев Овалов - Двадцатые годы Страница 28

- Взять.

Казаки покатили бидоны к двери. Павел Федорович не осмелился возражать. Да он и знал: возражать бесполезно. Попробуй возрази!

Однако нашлось кому возразить.

- Благодарю, - вежливо произнес Гонсовский, слегка наклонив голову, переступил порожек и... закричал.

Покуда Павел Федорович мысленно подсчитывал убытки, покуда казаки подкатывали бидоны к дверям, покуда Славушка дивился, как легко и весело умеет грабить этот вежливый и, должно быть, опытный по этой части офицер, Бобка выступил в защиту хозяина: рванулся из-под амбара и сквозь голенища сапога прокусил офицеру ногу.

- Ах ты!..

Для выражения своих чувств господин ротмистр воспользовался весьма нецензурными словами.

Схватился за ногу, торопливо полез в кобуру за револьвером.

Щелкнул взведенный курок.

И с такой же стремительностью, с какой пес накинулся на грабителя, Славушка бросился к Бобке, прильнул к нему, обнял, заслонил.

- Отойди! - закричал Гонсовский. - Отойди, сукин сын!

Славушка еще теснее прижался к Бобке: не мог, не мог он предать друга!

- Отойди, щенок! Тебе говорят...

Казаки с интересом смотрели на своего офицера, они-то хорошо знали, что господин ротмистр не умеет прощать обидчиков.

- Считаю до трех, слышишь? Не отойдешь, пристрелю вместе с собакой!

- Слава!

Позади Гонсовского стоял Павел Федорович. Голос его прервался, визгливая нота повисла в воздухе. Он не рискнул броситься к мальчику и оттащить от собаки, чего доброго Гонсовский не дождется, выстрелит, однако отдать мальчика на расправу не позволяла совесть.

- Уйди, слышишь? Сейчас же уйди...

"Пусть, пусть этот негодяй попробует меня оттащить!"

- Раз... два... Отойди, мерзавец! Пристрелю!

Казаки знали: ротмистр Гонсовский не врет, им не такое доводилось видеть...

Павел Федорович забежал сбоку.

- Господин офицер, пощадите... Дурак, дурак, разве не видите? Пощадите мать! Мальчишка еще...

Но тут у забора возник Ефим:

- Так что подводы прибыли.

Гонсовский поиграл губами.

- Так, так... - Посмотрел куда-то поверх мальчика. - Вернусь через пять минут. Собаку я все равно пристрелю.

Прихрамывая, пошел распорядиться погрузкой овса.

Павел Федорович присел на корточки.

- Чего ваньку валяешь? Не знаешь, что ли? Кутеповцы на все способны. Только мать обездолишь...

Он еще что-то говорил, но Славушка не слушал. Он прижался к Бобке и вместе с ним ползком полез под амбар. Они забирались все дальше и дальше.

- Смотри, Бобка, - бормотал мальчик, - пристрелит он и тебя, и меня, я тебя сейчас отпущу, только ты, дурень, не убегай от меня...

Отстегнул под амбаром ошейник, обнял Бобку за шею и пополз в лаз, ведший в проулок за амбаром.

И пес догадался, пополз бок о бок с мальчишкой, они нырнули из проулка в крапиву, проползли под изгородью и, почти уже не прячась, стремглав побежали через огороды.

Куда девать Бобку?.. К Введенскому, только к Введенскому!

Андрей Модестович охотник, любит собак, вот Славушка и попросит его подержать Бобку у себя в доме на привязи, Андрей Модестович не даст пса в обиду.

А ротмистр Гонсовский, приказав застелить подводы брезентом и не оставить в амбаре ни зернышка, вернулся к пасеке, увидел затянутую под амбар цепь, усмехнулся, нагнулся, сунул дуло в дыру и разрядил всю обойму.

22

Кавалерийская часть, которую ротмистр Гонсовский обеспечивал фуражом, мелькнула и исчезла куда-то в сторону Ливен, и в Успенском снова наступило затишье.

Вошло и у Астаховых все в свою колею, Павел Федорович припрятывал все, что можно припрятать, Федосей и Петя сторожили на хуторе сад, обмолачивать хлеб Павел Федорович воздерживался, хлеб стоял в скирдах, так легче избежать реквизиций, Марья Софроновна и Надежда обихаживали коров и птицу, да еще лежмя лежала на грязных простынях разбитая параличом Прасковья Егоровна, лежала и мычала, просила у бога смерти. Возле нее и увидела Вера Васильевна мордастого солдата.

- Вы кто?

Солдат молчал.

Вера Васильевна осмелела:

- Кто вы такой? Что вам здесь нужно?

Он опять промолчал.

- Я вас спрашиваю!

- Комендант.

- Кто? Кто? - воскликнула она в растерянности.

- Гарбуза, - невозмутимо назвался солдат. - Комендант штаба.

- Бог мой, решительно ничего не понимаю! - продолжала недоумевать Вера Васильевна. - Какой комендант? Какой Гарбуза?

- Вопчем, мы ваш дом займаем под штаб.

- Какой штаб?

Тут появился Павел Федорович.

- Молчите, молчите, вы все испортите! - крикнул он, становясь между солдатом и свояченицей. - Говорите со мной, я - хозяин.

- Не треба. Говорить будете промеж себя, а мне зараз очистить всю помещению.

Павел Федорович знал уже, в чем дело, в волости расквартировалось какое-то армейское соединение, в Успенском размещался штаб, а под канцелярию выбрали дом Астаховых.

- Простите, с кем имею...

- Ефрейтор Гарбуза, - еще раз представился солдат. - Комендант штаба.

Павел Федорович не знал, что в данном случае комендант значило то же, что и завхоз.

- Освобождайте помещению, - сказал Гарбуза. - Сей минут командир полка будут.

- Куда ж я ее? - Павел Федорович указал на мать. - Человек непереносимый.

- Ничего не знаю, - сказал Гарбуза. - Убрать, и вся недолга.

- Ну и убирай сам, - рассердился Павел Федорович. - Ты же видишь, в каком она состоянии?

- А не уберешь, - невозмутимо пригрозил Гарбуза, - лягешь рядом с ней.

- Можно ко мне, - предложила Вера Васильевна.

- Куда к вам? - рассердился и на нее Павел Федорович. - А вас куда?

На их счастье, в комнате появилось некое белобрысое существо в гимнастерке с солдатскими погонами.

Солдат неуверенно осмотрелся, грохнул на стол пишущую машинку, подергал на "ремингтоне" рычажки.

- Гарбуза, что ты за комендант? - капризно пожаловался прибывший.

- Момент! - воскликнул комендант...

Но ему не пришлось ничего делать, в комнату вошли офицеры. Их было трое, старший из них, подполковник, остановился среди комнаты, двое других принялись бесцеремонно заглядывать во все углы.

- Где хозяин? - обратился подполковник к коменданту.

Павел Федорович выступил вперед.

- Подполковник Шишмарев, - представился офицер, подавая руку. - С кем имею честь?

- Астахов, земледелец, - назвался Павел Федорович, прикасаясь к протянутой руке. - Устроим вас честь по чести...

- Нет, я квартирую напротив, здесь будет канцелярия, - сказал Шишмарев, поглядев на Веру Васильевну и указывая на соседнюю комнату. - А кто у вас здесь?

- Жена брата, - объяснил Павел Федорович и не удержался, добавил: Тоже офицер.

- Где?

- В армии.

- В какой?

Павел Федорович наврал бы с три короба, но побоялся Веры Васильевны, та могла подвести.

- В царской. В царской он служил офицером, до сих пор еще не вернулся... - Все-таки соврал и поспешил вернуться к злободневным делам. Мы сейчас выберемся...

- Куда?

- На кухню.

- Покажите сначала помещение.

Шишмарев обошел комнаты. "Под канцелярию хватит двух..." Приказал не трогать Прасковью Егоровну: "Было бы варварством..." Тут на шум явился Славушка. "А это чей мальчик?.. Здравствуй. Как зовут?.. Что у тебя за книжка?.." Славушка в тысячный раз читает "Героя нашего времени". Шишмарев улыбнулся, потрепал мальчика по голове. Печорин решил вопрос. "Вы останетесь в доме, - это Вере Васильевне. - Тем более жена офицера..." Дал указание перенести вещи Веры Васильевны за перегородку, в комнату Павла Федоровича. "А вас попрошу устроиться где-нибудь еще, - это Павлу Федоровичу. - Женщина с детьми нам не помешает, а вы... - Вежливая усмешка. - Нет оснований не доверять, но... Мера предосторожности. - Вежлив безукоризненно. - Михаил Гурьевич, займитесь... - это одному из офицеров, тонконогому, тонконосому и, как выяснилось чуть позже, тонкоголосому: он представил его Вере Васильевне: - Поручик Ряжский, дежурный по штабу... - Назвал солдата у машинки: - А это Астров. Полковой писарь. Михаил Гурьевич, чтоб все в ажуре..."

Поклонился, ушел, вещи Веры Васильевны перенесли за перегородку, в залу внесли какие-то тюки, Ряжский расставил чемодан-кровать, и не прошло часа, как Астров застрекотал на машинке.

Вечером пришел Шишмарев, выслушал доклады, подписал приказы, постучал в перегородку, спросил:

- Вы дома?

Вера Васильевна вышла в залу.

- Я вас слушаю.

- Зачем так официально? Хочу познакомиться... А где ваш сын?

- У меня их два.

- Познакомьте...

Вера Васильевна позвала мальчиков.

- Ничего, ничего, не смущайся, - ободрил Шишмарев Славушку. - Дома у меня такой же парень.

Попросил мальчика показать село. Сходили к церкви, к исполкому, поднялись к школе... Славушка заинтересовался машинкой. Шишмарев приказал Астрову поучить мальчика, обещал утром дать пострелять из револьвера. Славушка пристал к Астрову. Тот показал, как вставлять бумагу, ударять по клавишам, переводить каретку. Урок вскоре ему надоел, собрался ужинать, сказал, чтоб Славушка сам учился печатать, а если позвонит телефон, сразу бежал в кухню и позвал бы его.