Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 28

фильме. Эдуардо помог ему правильно надеть фрак, и он буквально испугался при виде вызывающей почтение фигуры в зеркале. Но когда его затем представили целому ряду изысканных мужчин в похожих костюмах и женщин с головокружительно аристократической внешностью – даже Марко и другие телохранители были одеты в дорогие костюмы, – он порадовался, что одет столь же изысканно, как и остальные.

И позже, когда пианист и два других музыканта со всем старанием исполняли спокойную фоновую музыку, а все стояли, держа в руках бокалы и маленькие тарелки с закусками, и разговаривали так, словно завтра такой возможности не будет, Джон чувствовал себя словно под микроскопом. Мужчины громко смеялись его шуткам, женщины с ослепительными улыбками демонстрировали ему декольте – и все только потому, что он богат. Каждый, с кем он разговаривал, совершенно очевидным образом пытался произвести на него впечатление, завоевать его симпатию, и все только потому, что у него больше денег, чем у любого на этой планете.

Никто из присутствующих здесь людей шесть недель назад, когда он голодный, замерзший, с десятью центами в кармане шел по Нью-Йорку, не удостоил бы его и взглядом. А ведь изменились только его одежда, стрижка и число на счету в банке.

Ну ладно – числа на двухстах пятидесяти тысячах счетов.

– Каково чувствовать себя триллионером? – поинтересовался мужчина лет пятидесяти в костюме с воротником из леопардового меха и с кольцом с сапфиром размером с бычий глаз, который, если Джон ничего не перепутал, был известным продюсером.

– Мне тоже хотелось бы это знать, – признался Джон. – Я имею в виду, что могу наесться лишь досыта, надеть брюки лишь один раз… Но вообще-то я думаю, что у меня слишком много денег для одного человека.

Почему-то это оказалось не то, что хотел услышать этот человек.

– Вы притворяетесь скромником, синьор Фонтанелли, – заявил он, критически оглядывая Джона. – Но меня вам не обмануть. Видит Бог, я разбираюсь в людях.

Джон посмотрел ему вслед, когда он смешался с толпой гостей, и спросил себя, существуют ли люди, рассматривающие его не только как потенциальный источник кредита, а считающие его кем-то вроде идола. Самый богатый человек в мире… Если он не счастлив, то такого понятия как счастье не существует. Примерно такой девиз.

– Интересно, каково же чувствовать себя триллионером? – поинтересовалась женщина, волосы которой были сильно начесаны, а платье было впереди очень закрытым, зато на спине красовался такой вырез, что и придумывать почти ничего не оставалось. Она была дочерью крупного промышленника, замужем за сыном другого крупного промышленника, который на другом конце зала как раз флиртовал с черноволосой фотомоделью.

– Так же, как миллиардером, – с вежливой улыбкой ответил Джон. – Только в тысячу раз лучше.

Она обвела кончиком языка приоткрытые губы.

– Это звучит безумно волнующе. Наверняка у вас есть и потрясающая коллекция марок, столь же богатая, как и вы, не так ли?

Боже мой!

– Мне очень жаль, – поспешил заверить Джон, – но если я решу приобрести таковую, вы узнаете об этом первой, синьора.

Он поспешил удалиться. В туалете он встретил Эдуардо, который причесывался, и рассказал ему об этом. Тот усмехнулся его отражению в зеркале и сказал лишь:

– Смотрите, как бы она не выяснила, где находится ваша спальня.

– Серьезно? Я имею в виду, что ее муж стоял сантиметрах в двадцати от нас…

– И подъезжал к другой женщине, спорим? Я слышал, что у таких людей это обычное дело. Так что не переживайте.

Вернувшись в салон, он заметил, что она исчезла, ее долго не было, а в какой-то момент она появилась снова и казалась несколько растрепанной. Джон вспомнил совет Эдуардо и попытался не обращать внимания.

Был на празднике и министр финансов.

– Если вы ищете возможности инвестирования для своего капитала, – шутливо-заговорщическим тоном произнес он, – я горячо советовал бы вам наши государственные займы.

Джон понятия не имел, что такое государственные займы. Вероятно, это был всего лишь ничего не значащий разговор.

– Я подумаю над этим, – пообещал он и чокнулся с министром.

Встретившись с Альберто, он спросил у него об этом.

– Государственный заем означает, что вы одалживаете деньги государству, – пояснил он, держа в руках два бокала с напитками. – Деньги вы получите обратно по истечении строго оговоренного промежутка времени с установленными процентами. Довольно скучное, но нерискованное занятие, если не подыскивать займы обанкротившейся банановой республики.

– Это означает, что государство берет взаймы у частных лиц? – потрясенно прошептал Джон.

– Если правительство представляет бюджет, содержащий столько-то миллиардов задолженности, то именно с этой целью и выпускаются государственные займы. И каждый, кто хочет, может приобрести их. Это делают банки и частные лица тоже, да.

И с этим он оставил его, направляясь дальше к светловолосому существу, которое, как и все женщины на этом празднике, похоже, происходило из иной вселенной, чем та, в которой вращался Джон в своей прежней жизни.

Он снова столкнулся с министром финансов возле буфета, и, очевидно, их предыдущий разговор был не просто светской беседой, поскольку, накладывая себе на тарелку горы лососины и паштета из трюфеля, он снова заговорил о государственных займах и о том, подумал ли Джон уже над этим.

– Не знаю, – нерешительно ответил Джон. – Это надежные инвестиции? Я имею в виду, что вы – это государство. Если вы решите не возвращать деньги, я ничего не смогу поделать.

– Что вы! – В его голосе больше не было и намека на шутку, он выпрямился во весь рост. – Министр финансов скорее сократит пенсию собственной матери, чем не выполнит долговые обязательства. Чтобы пошли разговоры, будто мы – ненадежные заемщики… Это же все равно, что не оплачивать квартиру… Ни одно правительство в мире не может себе такого позволить.

Перед мысленным взором Джона тут же возникла обрюзгшая фигура мисс Пирсон, их квартирной хозяйки, как она всегда стояла в дверях и ссорилась с Марвином, когда они слишком затягивали с оплатой. Сколько же времени прошло с тех пор? Пара недель. Сто тысяч лет. Он понял, что имеет в виду министр. Правительству, которое не оплачивает долги, будет тяжело получить кредит. В принципе логично.

– У меня… э… – произнес он, пытаясь улыбнуться, – пока не было времени… продумать… э… инвестиционную стратегию. Но я подумаю над вашим предложением.

Он поговорил о погоде с лауреатом Нобелевской премии, с банкиром – о том, что Жака Ширака выбрали президентом Франции, а с сопранисткой – о конфликте в Боснии и Герцеговине. Принимал визитки, обещал проверить инвестиционные возможности и в какой-то момент перешел с шампанского на сельтерскую, поскольку ему постепенно становилось плохо.

– И каково же чувствовать себя триллионером? – поинтересовалась женщина с непокорными рыжими локонами. Ее красное блестящее платье вблизи оказалось неслыханно прозрачным.

– Чувствуешь себя так, – с трудом ворочая языком, заявил Джон, – как будто все женщины мира лежат у твоих ног.

– Ах, вот как? – Она бросила на него уязвленный взгляд.

И похоже было на то, что этот ответ оказался лучшим за сегодняшний вечер. На этот раз именно она удалилась под первым же предлогом.

Небо светлело, на нем проявлялись нежные серые и голубые оттенки, когда Джон закрыл за собой дверь своей комнаты и на миг прислонился к ней, чтобы насладиться нахлынувшим внезапно спокойствием. Кроме того, на ногах он держался уже плохо.

Самый богатый человек в мире? Сейчас он чувствовал себя самым усталым человеком в мире. Свежее белье на постели под откинутым одеялом манило к себе с невероятной силой.

Он открыл дверь шкафа, где внутри было зеркало, и снова оглядел себя нетрезвым пристальным взглядом. В принципе, неплохая одежда – этот фрак. Ему идет. К этому можно привыкнуть. Равно как и к тому, что он – обладатель триллиона долларов.

А вот привыкнет ли он к шампанскому, это уже другой вопрос. Он смутно припоминал, что пил с некоторыми людьми на брудершафт, но точно уже не помнил с кем. С Эдуардо – да, это он помнил. Тот еще потом ухаживал за женщиной в красном блестящем платье, а потом Джон его уже не видел. Равно как и женщину в блестящем платье.

Белоснежный фрак несколько пострадал. Он расстегнул запонки на манжетах, снял фрак, кое-как развязал ленту под воротничком. Собираясь расстегнуть жилет фрака, он услышал, как скрипнули ворота гаража.

В такое время? Он подошел к окну. С другой стороны загородного дома Вакки стояла небольшая низенькая пристройка, похожая на маленькую мастерскую или бывший сарай. Со стороны улицы там был обнесенный стеной дворик, и именно ворота в этот дворик и скрипнули.

Джон стянул с себя жилетку и нахмурился. На улице остановился автофургон, из которого вышел человек, часто делавший закупки для Вакки, и начал выгружать коробки. В окне пристройки горел свет, и через него Джон увидел сидящую за столом женщину. Когда мужчина поднес к двери первую коробку и, очевидно, постучал в двери, она встала, тут же показалась во дворе и стала помогать ему с разгрузкой.

Джон расстегнул рубашку. Спереди