Павел Лукницкий - Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы) Страница 29

Говорили о Малларме. АА процитировала на память несколько мест (в одном из них была строка - в переводе: "ты, которая - живая, знаешь больше, чем знают мертвые..."). Его она считает прекрасным поэтом. Сказала - что "надо бы достать Малларме и почитать его - уделить ему один вечер".

Я спросил АА, любит ли она "Соловьиный сад". АА очень серьезно ответила, что очень не любит его. Почему? Отделалась шуткой: "В нем ослы, ослы... Слишком много ослов". Но дальше заговорила уже серьезно о том, что "Соловьиный сад" слишком символичен... и т. д.

Заканчивала свои слова так: "Но о т д е л ь н ы е строчки в нем превосходны!"... На мой вопрос о "Стихах о Прекрасной Даме" ответила, что очень любит их.

Вчера АА лежала в постели. С утра чувствовала себя плохо. Я возил ей обед из Шереметевского дома... Встала только к вечеру - в восемь часов, потому что к ней должны были прийти Рыбаковы.

АА очень хочется увидеть работу Никольского; но Щеголев, обещавший ей дать эту книгу (как давать и другие), уехал в Москву, а я ездил вчера в университетскую библиотеку, но не нашел этой книги...

АА тоскливо высчитывала - сколько дней уже едет Инна Эразмовна, где она сейчас и сколько дней еще ей осталось ехать.

Я спросил как бы невзначай: "А вы свои стихи пишете?". АА, слегка нахмурив брови, сделала вид, что не слышит, и, не ответив мне на вопрос, заговорила о другом.

АА лежит в постели весь день - нездорова, а на улице - кромешный дождь. Весь день с увлечением занималась сравнением Пушкина с Шенье.

Все время обращая большое внимание на словарь Пушкина, АА отыскивает все новые и новые слова, которыми Пушкин воспользовался у Шенье и которые перенесены им на русскую почву. Они - "как бы переводы". Сегодня АА составила список таких слов, включив в него, однако, только наиболее характерные примеры. В этом списке в числе других (всего двадцать - двадцать пять слов) - "пламенная ночь", "небрежный (в прежнем, потерянном теперь оттенке смысла - "небрежный локон", "небрежная рука" и т. п.), "стальная щетина", "роковой" (от fatal - тоже в прежнем оттенке смысла), "людское стадо" (в уничижительном смысле: ему соответствует у Шенье "troupeau humain"), "незнаемый" (точный перевод "ignor "), предмет (точный перевод "objet", употребляемый по типу - предмет чего-нибудь, например: "предмет любви". В современном языке его заменило в русском языке слово "объект"), "дитя" - когда оно употребляется в не соответствующем его прямому смыслу словосочетании - например, "дитя волны"...

Сильно акустированное отрицание "нет", начинающее стихотворение (например: "Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем"), по мнению АА, принято Пушкиным от Шенье, в манере которого начинать стихотворения с "non". "Демон" - в смысле "гений" и т. д.

Нужна большая чуткость к слову, чтобы так улавливать все оттенки его смысла и замечать, какие из них утеряны. Например, АА о слове "ревнивый" говорит приблизительно так: "Это слово в то время не могло значить того же, что значит оно сейчас. Сказать сейчас "ревнивые одежды" - трудно. Что значит "ревнивые одежды"? Если могут быть "ревнивые одежды", то могут быть, например, и "наблюдательные одежды"! Я уверена, что Пушкин слово "ревнивые" употреблял в каком-то ином смысле, который нами теперь не ощущается"...

Заговорили о мастерстве, с каким Пушкин обновлял и обогащал русский язык. Я поставил вопрос: кто из современных поэтов так же, т. е. тем же методом, обновляет язык? АА неуверенно ответила: "Пастернак только этим и занимается - т а к, по крайней мере, про него говорят... Хлебников...". Я возразил, что Пастернак не углубляется в словарь, а работает только над синтаксисом и пр. А Хлебников - не трогал иных языков, а занимался изучением славянских и древнерусских корней...

АА не стала спорить со мной, и согласилась, что только Пушкин обладал такой тончайшей чуткостью к слову, и что только он умел превращать иностранное слово в чисто русское.

У меня мелькнула мысль о роли самой АА в области обновления русского языка, но я не решился и звука произнести, зная, какой поток негодования АА устремит на меня, если я заговорю о п о э т е Ахматовой... (Сколько бился я, сколько раз начинал разговор о стихах АА, о ее поэтических особенностях и т. д. И всегда с первых же слов встречал жесточайший отпор. АА хмурила брови, голос ее моментально приобретал звучание металла, и в глазах было такое непреодолимое неудовольствие, что я сразу же смущенно, как виноватый, умолкал.)

АА жаждет увидеть работу Никольского, о которой ей говорил Щеголев. Но сам Щеголев в отъезде, а домашние его этой работы не наши - я звонил им сегодня. Что сказано в этой работе о влиянии Шенье на Пушкина, АА безмерно интересует. Но вот АА сегодня высказывала свои мысли по поводу влияния Шенье на "Евгения Онегина". Попробую изложить их суть. Когда я достану работу Никольского (а он как раз "Онегиным" занимался) и АА прочтет эту работу, интересно будет сравнить заключения АА с заключениями Никольского. Тезис АА таков: все четыре главных действующих лица "Евгения Онегина" (Онегин, Ленский, Татьяна и сам Пушкин) - вопреки явному желанию Пушкина резко разграничить их типы (Онегин - байронического типа герой, Ленский чистейший романтик германского склада и т. д.) - носят в себе очень явные классические черты. И давая их характеристику, Пушкин непроизвольно включает в них классические элементы из Шенье и, вероятно ("вероятно" - потому что АА этого не знает), из других классиков.

Скажу лишь о Ленском (потому что АА обнаружила это сегодня - обнаружила с большой очевидностью). Описание могилы Ленского (глава 6, строфы XI, XII) в точности совпадет со стихотворением "Гроб юноши", а источник последнего элегия (?) Шенье.

Сходство последних еще яснее сквозит в варианте "Гроба юноши", напечатанном впервые в издании под редакцией Брюсова. (Там, например, упоминание о суеверных крестах, подразумевающее, что могила юноши, лежащая в стороне от тех могил с "суеверными крестами", не имеет креста. А почему эта могила без креста? У Пушкина на это нет ответа, ответ в Шенье, и Пушкин, сознавая неоправданность этих слов, выбрасывает их в окончательной редакции.)

Влияние Шенье на три остальные фигуры АА найдено раньше, и, кажется, у меня отмечено уже.

Сегодня в "Красной газете" помещена заметка Модзалевского о пьесе "Пушкин и Дантес"; АА к ней неодобрительно отнеслась, потому что в ней Модзалевский хвалит пьесу, несмотря на то, что она ему явно не нравится. АА не видела этой пьесы, да и не хочет видеть, считая, что изображать самого Пушкина на сцене, как бы это ни было сделано вообще, а особенно так, как это сделано в этой пьесе, - кощунство. Но отзывы о пьесе АА слышала, и отзывы эти - неблагожелательны.

Между прочим: Данзас в пьесе почему-то заменен Соболевским. Чтоб публика не спутала Данзаса с Дантесом, что ли?

Пушкин сейчас завладел АА. Вот я разговариваю с ней. Вот на минуту вышел в другую комнату - зажечь примус, возвращаюсь - и вижу АА склоненной над томом брюсовского Пушкина и скользящий по странице карандаш. Я вошел - и АА отложила Пушкина в сторону, откинулась на подушку и продолжает со мной разговаривать... Но и за эту минуту АА успела найти новую жемчужинку - слово ли, образ ли или сравнение - и подчеркнула его.

Недоверие АА к редактору толстого тома Шенье (1862) подтвердилось. Щеголев, когда АА была у него, это издание изучал - безграмотность.

Сегодня АА опять высчитывала дни путешествия Инны Эразмовны. Она обещала ей написать из Иркутска и дать телеграмму из Николаевска-на-Амуре. АА высчитывает - через сколько дней она их получит.

18.05.1926

18 мая был на негрооперетте в цирке. Там были и АА с Пуниным и Рыбаковыми.

20.05.1926. Четверг

В понедельник был у АА в Мраморном дворце и она мне показывала новые свои находки в Пушкине - "Чернильницу" и др. Она составила подробный список всех стихотворений Пушкина, в которых нашла влияние Шенье. В списке указала и стихотворения Шенье, влиявшие на Пушкина.

Говорили о Пушкине. АА говорила о том пиетете, который был к Пушкину даже у его ближайших друзей - у Дельвига, например. Между прочим - АА рассказывает о новейших исследованиях, доказывающих, что к Вяземскому у Пушкина не было хорошего отношения - всегда в их отношениях была натянутость.

Когда мы говорили о влиянии Шенье на Пушкина, я спросил - неужели никто из друзей Пушкина, несомненно замечавших в его стихах это и подобные влияния, не указывал ему на них? АА ответила рассказом, что когда один из приятелей Дельвига хотел напечатать стихотворение Пушкина и Пушкин дал ему гекзаметр, в котором не хватало одной стопы, и приятель Дельвига попросил последнего сказать об этом Пушкину, Дельвиг ответил, что он Пушкину сказать этого не может.

Даже Дельвиг не мог сделать никаких указаний Пушкину! Правда, Пушкин иногда советовался с друзьями, но именно о н с а м просил. Да, и это бывало очень редко и очень скупо. И АА заговорила о том, кому из поэтов она не решилась бы сделать указания на какой-нибудь недостаток. Стала думать Блок? Блоку, пожалуй, она могла бы сказать... Такого случая с ней не было, но она представляет себе, что он мог бы быть. "Он поблагодарил бы и сказал "Хорошо, я посмотрю потом"...".