Николай Некрасов - Три страны света Страница 3
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Автор: Николай Некрасов
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 182
- Добавлено: 2018-12-24 11:29:00
Николай Некрасов - Три страны света краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Николай Некрасов - Три страны света» бесплатно полную версию:Николай Некрасов - Три страны света читать онлайн бесплатно
Мальчик показал головой на барина и на поднос и прибавил:
– Видите, не могу!
– Петрушка! что ж ты? я тебе говорю, скорее! – сердито воскликнула женщина, забыв всякую осторожность, и вошла в комнату.
Ей было лет под шестьдесят, но она была еще бодра; приятное лицо ее выражало сильную тревогу. Огромная увязка ключей, висевшая на чистом, белом переднике, обозначала ее должность.
Мальчик, недовольный появлением ключницы, сказал:
– Что это вы? не видите, барин спит!
– Вижу, дурак! ты что не идешь, когда зовут? – шепотом возразила ключница.
– Как же я брошу чай?
– Когда велят, мужик ты, так иди!
Она с досадой выхватила у него поднос. Ложечка со звоном упала на пол. Собака заворчала и открыла глаза – в одно время с барином.
Барин потянулся, осмотрел комнату и остановил глаза на ключнице, которая, остолбенев от испугу, стояла неподвижно, с искаженным лицом.
Мальчик улыбался так же радостно, как несколько минут назад, когда бабочка обожгла крылья.
– Что вам нужно? – спросил барин с изумлением, которое ясно доказывало редкое появление ключницы в его комнате.
В ответ, задыхаясь от волнения, ключница произнесла: – Ах, сударь! – и лицо ее приняло такое отчаянное выражение, что встревоженный барин встал и быстро спросил:
– Что такое? не пожар ли? не ушибся ли кто?
– Ах, какое несчастье!
– Да что такое случилось? – с сердцем спросил барин.
– Извольте встать и выйти в сени. Ах, боже ты мой, боже ты мой!
– Как вы надоели с вашими восклицаниями!
И барин скорыми шагами пошел к двери; собака последовала за ним, потягиваясь и зевая; мальчик и ключница заключили шествие.
– Посвети! сюда пожалуйте! – говорила болезненным голосом ключница.
Мальчик взял свечу и пошел вперед. В темных сенях, в углу, стояла хорошо закутанная корзина, и тихий плач раздавался из нее.
– Что это? – спросил барин.
– Ах, кажись, ребенок! Боже, какой грех! какой грех!
– Как попал он сюда?
– Вот изволите видеть: я разливаю чай и слышу какой-то странный писк; думаю: верно, кошка забралась и мяукает. Отпустив чаю вашей милости, я думаю, дай пойду выгоню – кошку; вышла в сени да и говорю: брысь, проклятая! не идет; я отворила дверь – глядь: корзина; думаю: на что тут корзину поставили?
– Сейчас, что ли, вы услышали плач?
– Только вот чай вашей милости отпустила, да и думаю: выгоню проклятую кошку, ан глядь – корзина! я и думаю: верно, с угольями кто занес!
– А не видали ли вы в окно кого-нибудь?.. Ведь вы сидели у окна? – спросил барин.
– Когда я шла сюда, в сенях никого не было. А бог их знает, может и видела, как прошел кто, да думала свои…
Между тем любопытная собака обнюхивала корзину.
– Тубо {Спокойно. (Ред.)} Фингал! – закричал барин на собаку и, обратясь к ключнице, приказал внести корзину в комнату.
Незаметно и тихо в двери сеней и в окна глядела сотня глаз; беготня была страшная на дворе. Лакеи один за другим появлялись в комнату. Корзину развязали: в ней лежал только что родившийся ребенок, весь красный и сморщенный… Он вертел головкой и искал губами грудь, жалобно пища.
– Ах, владыко! какой здоровый ребенок! – в восторге вскрикнула ключница, вынув его из корзины.
При этом движении письмо упало на пол.
– Что это? письмо?
И барин указал головою на бумагу.
Множество рук протянулось; одна из них, огромного размера, подняла письмо и подала его барину; барин прочитал вслух:
"Всем, что для вас есть святого, заклинаю вас, призрите сироту. Он законнорожденный; но страшные обстоятельства заставляют мать просить вас заменить этому несчастному ребенку родителей. Я уверена, что он будет счастлив, если вы не отвергнете его. Об этом умоляет вас умирающая мать…
179*, августа 17".
Ключница внимательно слушала чтение, укачивая ребенка; она положила ему в ротик свой палец, и ребенок с жадностью сосал его. Окончив чтение, барин печально посмотрел на ребенка и сказал:
– Бедный, – что я буду с тобой делать?
– Призрите сироту! вам бог пошлет на его долю! – прослезясь, сказала ключница.
– Хорошо, хорошо… разумеется, не кину его.
– Посмотрите, какой славный мальчик! Есть хочет! – радостно сказала ключница, любуясь, как ребенок тормошил ее палец.
– Взять кормилицу, – сказал барин.
– А на рожке?.. право, я его славно выкормлю на рожке.
– Нет, что за вздор! Нет ли кого с грудным ребенком во дворе? пусть кормит двух.
– Матрену… у ней муж на днях умер, одна, как перст, с ребенком, плачет, сердечная! Вот ее и возьмем.
– Ну, пусть кормит… А если нет своих, так из чужой деревни нанять.
– Господи! как можно! – с испугом возразила ключница. – Да у нас, право, так много родят в дворне, что…
– Хорошо, – перебил ее барин, – распорядитесь поскорее; отдаю ребенка на ваши руки: смотрите за ним хорошенько, как за моим сыном.
Дворовые люди переглянулись; ключница обиделась.
– Как можно! – возразила она. – Как за вашим сыном?.. – Она остановилась и потом робко договорила: – Может статься, и неблагородный.
– Все равно, я вам приказываю! – строго сказал барин и пошел. – Пришлите мне чаю, только горячего, – прибавил он, приостановясь в дверях…
Вопросы, восклицания, оханья, аханья наполнили комнату. Ключница каждому порознь рассказывала с мельчайшими подробностями, как и что она думала.
Барин тоже с своей стороны на минуту задумался; он несколько раз читал письмо, и в лице его мелькали и сменялись мысли… Он напился чаю, выкурил трубку, походил, подумал, снова лег и стал читать. Собака уже спала по-прежнему, и скоро полная тишина воцарилась в комнате. Барин тоже задремал. Только огромная муха, неистово жужжа и стуча в стекло, нарушала тишину барского дома.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
ШУТКА183* года, в августе, утром, часу в десятом, Каютин проснулся и почувствовал страшный холод. Члены его тряслись как в лихорадке, а зубы стучали. Он попробовал плотнее закутаться в халат, заменявший ему одеяло, закрыл даже голову: напрасно! Раскрыв голову, он стал думать о причине такого неестественного холода, продолжая дрожать всем телом. Вместе с ним дрожит, казалось ему, и вся комната; маленький столик перед кроватью танцует, а графин и стакан, поставленные на столике рядом, издают жалобные непрерывные звуки; ширмы, оклеенные бумагой, выгибаются и рокочут, беспрестанно угрожая обрушиться на продрогшего Каютина. И вместе с тем вокруг него такой шум и грохот, как будто экипажи едут не по улице, а в самой его комнате, тотчас за ширмами. Каютин сначала подумал, что ему так кажется со сна; но синие, окоченелые пальцы, которые он на минуту поднес к своим глазам и потом тотчас спрятал, будто обожженные, громко говорили противное.
"Ну, так у меня просто нервное расстройство", – подумал Каютин.
Но звонкий и явственный говор, раздавшийся в ту минуту за ширмами, прекратил его размышления; он весь обратился в слух.
– А ты купи веревочные да смажь ворванью – ей-ей сойдут за ременные! – говорил один голос.
– Оно так, голова, да, вишь, ременные-то нарядней будут, – кричал другой.
"Что за путаница?" – подумал Каютин.
– Рыба жива! – гаркнул вдруг резкий, отрывистый бас над самым его ухом, так громко и неожиданно, что Каютин вскочил на своей кровати и с минуту сидел, как ошеломленный.
– Ремни… веревки… живая рыба в моей комнате! – закричал он неистовым голосом.
– Стой, стой, стой! Где у те глаза-то? В кабаке пропил? Вишь, толстый пес, – сидишь, не видишь, на человека наехал…
– А ты не иди среди улицы… знай свой тротуар, французская сосулька!..
Такие речи продолжали оскорблять благородный слух Каютина, пока он наскоро одевался.
Жалкое зрелище представилось его глазам, когда он, дрожа и кутаясь как можно плотнее в халат, вышел из-за ширмы в свою комнату.
Надо признаться, что и вообще комната его не представляла великолепного зрелища… Стены ее, впрочем, когда-то были окрашены зеленой краской, а потолок расписан (такое уж убеждение господствует у наших домохозяев, что как бы ни была плоха и дешева квартира, но потолок непременно должен быть расписан); пол тоже когда-то был выкрашен. Письменный стол, несколько плетеных стульев, голландский диван, с которого, неизвестно почему, тотчас вскакивали с неприятным восклицанием все пробовавшие на него присесть, наконец известные ширмы, за которыми помещалась кровать хозяина, – вот вся мебель комнаты.
– Разбойник! – воскликнул молодой человек, окинув глазами свою комнату.
Он остановился среди пола, с поникшей головой, в глубоком раздумьи.
Каютин был очень хорош собой; но, взглянув на него в ту минуту, трудно было не расхохотаться: так плачевна была его фигура!
– А я думал, – продолжал Каютин после долгого молчания, – что он шутит! Вот тебе и шутки!
И он подошел к единственному окну своей квартиры. Осенний утренний ветер, покачнув старую запыленную герань и зашелестев листьями золотого дерева, пахнул ему в грудь таким резким, свежим холодом, что не было уже никакого сомнения в горькой действительности: рама выставлена!..
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.