Виктор Шкловский - Письма внуку Страница 3

Думаю ночью. К утру забываю. Начну писать - вспомню.

Я думал, что яблони отцвели. Они думали иначе. Персики (они в цвету лиловые) отцвели, отцвел давно миндаль и слива, а яблони в садах у основания горы Дорсан, вот они цветут.

Цветут по старому стилю.

На море не барашки, а белые слоняшки (мохнатые), они бегут и бегут стадами в негустых рядах до горизонта.

Встал в 6,5, сделал гимнастику, покормил ворон (они подняли меня с постели наглым криком). Сейчас пишу тебе, дорогой, письмо. Потом возьмусь за книгу. 26 апреля поеду в Москву.

Я не весел. Опять кричат вороны. Вот .....

Книга как будто хорошая. Дорогой друг мой, выросший мальчик, ты заменил для меня дядю твоего, моего сына Никиту. Ты самый дорогой для меня человек в мире.

Быть писателем хорошо: сохраняешь требования к себе как к молодому. Но это трудно. Всё время учишься.

Вчера узнал про соловьев. Их записали в разных местах на пластинки. Это не дрозды и иволги учатся у соловьев. Те дрозды и иволги и малиновки поют "как следует". А соловьи качают ногой и всё время соединяют песни. И поют в разных местах по-разному.

Качают песню.

Целую тебя и всю твою (мою) семью.

Старый, очень старый соловей, дед Виктор Шкловский.

16

11.07.1968

Москва.

Дорогой Никитеночек.

Кончил книгу "О несходстве сходного", подзаголовок "Тетива". В книге 350 страниц и она очень сложная. Я устал так, как будто оклеил восемь лодок1. Но моя лодка уже поплыла в издательство.

Мы уезжаем в Ялту. Адрес: Ялта (Крымская), Дом творчества

Литфонда, Виктору Борисовичу Шкловскому.

Буду отдыхать месяц. Потом сяду за книгу "Сергей Эйзенштейн". Сейчас заметил, что у меня усталый почерк. Это очень сложная книга. Может быть, самая сложная за мою жизнь.

Я приглашаю тебя в Ялту. Побудешь у нас до Коктебеля2. В

Коктебель провожу лично и посмотрю на обоих Панченок3. Комната у тебя будет отдельная. Посмотрим Ялту, Массандру, Гаспру и Черное море (кусочек).

Нежно целую тебя. Гуляй с милыми собаками.

Паустовский плох. Алеша, кажется, держит экзамен в полиграфический институт, кажется, подготовился плохо. Галя4 в больнице.

Вот и всё.

Хочу увидеть тебя в городской квартире, показать: 1) свои книги 2) переводы 3) статьи обо мне.

Все мальчики любят хвастаться. Я выгляжу хорошо, но устал очень. Это была книга о новом. Она целиком заново обдумана. Меня надо смотреть сейчас.

Не опоздай. Мы все проходим. Но деды в общем недолго-вечны.

Целую тебя, мой любимый детеныш.

Дед Виктор Шкловский.

11 июля 1968 года.

Москва.

1 См. сноску 3 к письму 1.

2 Семья Н. Ш. собиралась в Коктебель в августе 1968 года.

3 Колю и Варю.

4 Галя А р б у з о в а - падчерица К. Г. Паустовского.

17

02.04.1969

Ялта.

Дорогой Никитенок.

Я уже два дня в Ялте.

Снега по дороге к Крыму всё время прибавлялось. Он был то высокий и плотный, то полосатый. Потом залеплял окна, и плача с них слезал.

Ехали в вагоне писатели, писухи, писики и стучалки.

Дул ветер во все времена и стороны. На перевале не было тумана.

Живем в комнате No 45. Их две, у них два балкона. Это большая площадь, много больше моей московской квартиры. Снега в горах почти нет. Так, полосочка на самом верху.

Кормят по принципу "лопай что дают", но в суп кладут лавровый лист, и я вспоминаю об Олимпийских играх и Данте.

Тут были штормы и покорежило набережную. Но я этого еще не видел. Я сплю. Сплю. Доктор смотрел мое сердце. Оно много лучше и звончей, чем раньше. Это оттого, что я клюю соедин. Значит, всё не так плохо. Книга продолжает ползти через издательство. Я помню, что написал, но не знаю, что это значит.

Может быть это горько и умно. Во всяком случае никто не варил еще такой суп.

Я тебя очень люблю. Больше всех. Больше всех.

Не бойся экзаменов и людей. Они проходят как обыкновенный насморк, а не как гайморит. Он тоже проходит.

Вороны за мое годовое отсутствие выросли. У них своя жизнь. Живут они по сто лет, потому что не читают газет и не смотрят телевизоров. Так вот растут. Я их знаю лет 15 растущими. Очень хотелось бы написать (дописать книгу) и вырасти. Понять, чем же это занимался всю жизнь. Жизнь выросла. Появились генетики, бионики, кибернетики. Выросли сорняки. Радость не стала разнообразней. Расти, мой мальчик, не бойся жизни. Смотри время по своим часам. Смешно писать, но надо: не забывай, что существуют города и звезды и будущее, надо только верить в себя. В себя - это очень трудно. Очень трудно, этот мост без перил. Не сердись, мой милый мальчик на жизнь. Не сердись на неё.

Погода улучшается, я еще никуда не хожу, но делаю гимнастику.

Что тебе могу передать кроме фамилии, которая не всем нравится? Только веру в возможность выразить себя. Жизнь набирает из нас номера телефона, по сложному шифру, крутит диски. Поцелуй своих. Я очень тебя люблю. Поцелуй ба

бушку.

Твой дед, Виктор Шкловский.

2 апреля 1969.

18

20.07.1969

Репино.

Дорогой Никиточка! Умница и добрый человек!

Главное не огорчайся. Ты устал, так как не имел тренировки по экзаменам, и по борьбе с человеком, которому надо отсеивать людей на конкурсе. Я убежден, что ты химию хорошо знаешь1, хотя может быть и заинтересован ею меньше, чем биологией. Пока ты тренировался, есть еще экзамен. Есть запасной год и я помогу, чтобы ты прожил его спокойно.

Тебе надо сделать очень простую и сложную и неизбежную работу: стать старше на год.

Я скоро приеду и поцелую твои уже не детские, но еще не взрослые щеки.

Всё равно мы знаем, ты смог выдержать сложнейший экзамен, в котором к тебе применяли самые строгие требования.

Очень было приятно услыхать от тебя, что ты счастливый человек. Но счастье кроме хорошего окружения, даровитости и ласкового отношения к другим, требует терпения. Когда ты придешь к научной работе, то увидишь сколько в ней существует нужных трудностей, как много она берет у самого талантливого человека. Пишу тебе не только как дед, но и как товарищ, что эти препятствия и являются ступенями работы. Они неизбежны.

Я создавал науку. Удачи шли сплошняком с 1914 по 1926 год. Были одни победы. Они избаловали меня, и я забыл обычную работу, стал сразу председателем ОПОЯЗа, руководителем. То, что я не знал языки, отрезало меня от мира. Потом я ушел в литературу и кино, опять имел удачи и злоупотреблял легкостью успеха. Злоупотреблял удачей. Презирал оппонентов и даже обычно не читал их. Тут еще вторичную роль сыграли цензурные условия и необходимость зарабатывать. В результате я прожил разбросанную и очень трудную и противоречивую жизнь. Я сжигал огромный талант в печке. Ведь печь иногда приходится топить мебелью. Эйзенштейн уверял, что цемент среднеазиатских зданий иногда замешивали на крови. Я пропустил время занятий философией. Шел без карт. Потом пришло разочарование. Молчание. И то, что я в одной книге назвал "поденщина". Мировое признание запоздало на 25 или даже на 35 лет. Теперь я признан. Теперь мой прежний друг Роман Якобсон утверждает, что он, а не я, создал то, что называлось "формальным методом" и что родило стуктурализм. Идет поздний и ненужный спор и об этом тоже много пишут. Друг мой - юноша Никита Шкловский-Корди. Самый дорогой мне на свете человек. Надо учиться широко. Ты немного черпнул поэзию. Полюбил музыку. Я стариком могу написать тебе, что у тебя есть время узнать философию. Очень жалею, что в молодости просто не прочитал Гегеля, Маркса, что только 20 лет тому назад прочел Ленина. А ведь я очень широко знающий человек. Море широко. Будем плыть вместе. Еще совет очень старого человека. Имей в виду, мне 76,7 (приблизительно) лет. Не пропусти первой любви. Не пожадничай с ней. Не бойся жизни.

Воздух держит, если его хорошенько раскачать крыльями. Поцелуй бабушку, маму, Колю. Когда тебе трудно, то воздух держит сильных. Жизнь очень интересна.

Она не проходит, только нужно всё время дышать всё глубже и глубже. Целую всех, кого ты любишь и всех, кого еще полюбишь. Твой довольно сохранившийся и очень любящий тебя дед.

Виктор Шкловский.

Привет Ефиму2.

25 июля вернусь в Москву.

1 На вступительном экзамене по химии Никита получил "3".

2 Ефим Арсентьевич Л и б е р м а н (1924) - отец Никиты.

19

29.08.1969

Одесса.

Дорогой Никиточка!

Вот и началась другая нитка твоей судьбы1. Увидишь новых товарищей. Ты умный и прочтешь много книг. Увидишь дороги, которые я не видел. Мир очень переменился. Между мной и тобой не только годы, но и непереходимые реки. Всё проходит. Даже старость моя и та пройдет скоро. Я неправильно, как и все, жил. Не знал философий. Пробивал свою тропинку. Узкую и интересную. Вот пошла новая нитка в новый узор. Она всё изменит и ничего не поправит. А может быть и нет правильного расположения случаев - ген. Я тебя очень люблю, для меня ничего не надо другого. Учить тебя осторожности? Дело не в ней. Дело, я очень серьезно говорю, главное - поиск истины. Какое это интересное дело, думать и искать. А потом она прокатится как капля по стеклу.