Петр Краснов - Мантык, охотник на львов Страница 3

Тут можно читать бесплатно Петр Краснов - Мантык, охотник на львов. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Петр Краснов - Мантык, охотник на львов

Петр Краснов - Мантык, охотник на львов краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Петр Краснов - Мантык, охотник на львов» бесплатно полную версию:
Генерал Петр Николаевич Краснов хорошо известен как один "из главных организаторов контрреволюции в гражданскую войну", кто первым выступил против революции в октябре 1917 года, а затем возглавил белоказачье государственное формирование на Дону. В настоящее время появилась возможность узнать о Петре Краснове как о талантливом писателе и публицисте, произведения которого были популярны в России еще до революции, а затем, в эмиграции, получили подлинную славу. Произведения Краснова совершенно различны по стилю и жанру. Это и антикоммунистическая публицистика, и повести с авантюрно-приключенческим сюжетом, исторические романы и исследования, мемуары и антиутопии, произведения на темы современной писателю жизни. Они выходили огромными тиражами, были переведены на десятки иностранных языков и обошли весь мир, по ним ставились фильмы и о них спорили критики и литературоведы. Настоящий расцвет творчества Краснова проявился в эмиграции, где он полностью отдался своему любимому делу - писательству. Проживая в Берлине и Париже, Краснов пишет свои лучшие романы и повести. Среди них повесть "Мантык, охотник на львов", изданная в Париже в 1928 году.

Петр Краснов - Мантык, охотник на львов читать онлайн бесплатно

Петр Краснов - Мантык, охотник на львов - читать книгу онлайн бесплатно, автор Петр Краснов

— Дѣдушка, — сказала просительно Галина, — разскажите намъ еще разъ про стараго Мантыка. Какъ онъ погибъ на тринадцатомъ тигрѣ.

Галинка не разъ уже слышала этотъ разсказъ, и ей всегда казалось страннымъ, что Мантыкъ, дѣдушкинъ дѣдъ, погибъ на тринадцатомъ тигрѣ. Не на двѣнадцатомъ и не на четырнадцатому а именно на тринадцатомъ. Будто и правда, тринадцатое число не хорошее, не счастливое число: — «чортова дюжина».

— Да, кубыть, я уже это разсказывалъ, — поглаживая бороду широкою ладонью, склзалъ Селиверстъ Селиверстовичъ.

— Дѣдушка, ну, миленькій, еще разъ. Я же теперь больная… Мнѣ надо немного разсѣяться.

Селиверстъ Селиверстовичъ улыбнулся, и обѣими ладонями, по восточному, провелъ по лицу и по бородѣ. Галинка любила этотъ дѣдушкинъ жестъ — медленный и важный, и вмѣстѣ съ тѣмъ нривѣтливый. Дѣдушка ей объяснилъ, что такъ дѣлаютъ мусульмане, чтобы показать, что они довольны хозяиномъ, сыты и благодушны.

— Только, дѣдушка, пожалуйста, съ самаго начала, съ перваго тигра, какъ все было въ Сыръ-Дарьинской пустынѣ.

— Ну, инъ быть по твоему. Погасите-ка, хлопцы, электричество. Такъ ладнѣе будетъ.

Сначала стало совсѣмъ темно. Потомъ въ окно тихо вошелъ свѣтъ: — отсвѣты городскихъ огней. И стало казаться тихо. Галинка не слышала городского шума. Въ сумраке, скрадывавшемъ углы, чуть намѣчались фигуры брата и Абрама, и Галинкѣ казалось, что они сидятъ не на полу въ гостинничномъ номерѣ отеля «Селектъ», а на пестрыхъ, цвѣточныхъ коврахъ въ киргизской круглой юртѣ, сложенной изъ кошмъ, что тамъ въ углу блестятъ не краны умывальника, а поблескиваетъ мѣдный мангалъ съ дымными угольями, пахнущими ладаномъ и что за тонкимъ завѣсомъ верблюжьей кошмы ихъ стережетъ безкрайняя азіатская пустыня.[8]

Въ темномъ небѣ тихо мигаютъ безчисленныя звѣзды. И гдѣ то таинственно шумитъ и что-то шепчетъ высокій, густой камышъ, обступившій широкой, въ семь верстъ, полосою, медленно текущую и плещущую желтыми волнами рѣку Сыръ-Дарью.

Тамъ бродилъ знаменитый уральскій казакъ — Мантыкъ, охотникъ на тигровъ.

Знаменитый…

Галинка то знаетъ!.. Ей мамочка разсказывала, и въ школѣ учили про Геркулеса. Героя древности, что руками разодралъ пасть Немейскаго льва. И мама открытку показывала Петергофскаго фонтана «Геркулесъ». Ужасъ, какой сильный былъ Геркулесъ. Но то, когда было!

Еще Коля читалъ книжку про Жерара, французскаго охотника на львовъ. Онъ съ прекрасными англійскими ружьями, изъ засады, охотился въ Африкѣ на львовъ. Его тоже, какъ Мантыка, растерзалъ, однажды, левъ. Сколько книгъ про него написали!

Про Мантыка писали немного. А онъ ходилъ одинъ на одинъ на тигровъ, которые страшнѣе льва. Ходилъ съ простой Тульской двустволкой, заряжающейся съ дула, съ ножемъ на поясѣ. Ходилъ, и, какъ Геркулесъ, руками душилъ тигровъ…

И жутко, и страшно, и радостно было слушать Галинкѣ эти разсказы Селиверста Селиверстовича про русскаго казака — уральца Мантыка, что былъ похрабрѣе Жерара, и такой же сильный, какъ Геркулесъ!..

И при томъ-же — Русскій! Какъ мамочка, какъ дѣдушка Селиверстъ Селиверстовичъ, какъ Коля и Абрамъ, какъ она — Галинка!

Коля что то шепталъ Абраму.

— Ахъ, Коля, — сморщилась Галинка, — тише вы. Слушаемъ дѣдушку!

Ставили Русскіе по той степи крѣпости-городки.

III

МАНТЫКЪ, ОХОТНИКЪ НА ТИГРОВЪ

— Какъ разсказать то вамъ про тамошнюю нашу жизнь? — началъ Селиверстъ Селиверстовичъ. — Поймете-ли вы меня? Увидите ли вы степи безкрайнія, песчаную пустыню, лѣсъ камышей… такія мѣста, гдѣ, можетъ быть, съ самаго сотворенія міра нога человѣческая не ступала. Вы вѣдь вонъ какіе! Горожане! Съ Абрамомъ то по городу пойдешь, а онъ на машины мелькомъ глянетъ, а каждую признаетъ — будто знакомаго человѣка по его облику. Это, молъ, Фордъ, а то Рольсъ-Ройсъ, Бенцъ, а тамъ Мерседесъ, или Ситроенъ этотъ самый[9]… Вамъ аэропланы ничто… А слети туда какой-нибудь Фарманъ[10] — какъ бы еще за діавола не приняли и не замордовали киргизы… А уже, что напугались бы до полусмерти, такъ уже такъ! Вамъ, вотъ, кажется, что и лошади не нужны: — вездѣ, молъ, машины пойдутъ, самолеты полетятъ, а тамъ: — все на лошадяхъ. Лошадь, да верблюдъ — первые друзья человѣка. И поятъ и кормятъ и одѣваютъ они киргиза. Отъ лошади берутъ молоко и дѣлаютъ вкусный, терпкій, бодрящій, какъ вино, кумысъ, и саму ее, грѣшнымъ дѣломъ, зарѣжутъ и съѣдятъ, отъ верблюда шерсть берутъ, кошмы валяютъ, изъ нихъ кибитки дѣлаютъ, ковры плетутъ, подстилку на постели, одѣяла. Онъ, верблюдъ-то — прямо, можно сказать, кругомъ одѣваетъ человѣка. Ну и еще бараны, козы и коровы… Это — стада, какъ пригонять со степи, да пойдетъ подлѣ кибитокъ ржанье, да мычанье, да блеяніе, да заревутъ верблюды — что твоя парижская опера! Такой концертъ — лучше не надо! Тутъ въ Европѣ — капиталъ: — машины, фабрики, или просто пачки цвѣтныхъ бумажекъ, положенныя въ банкѣ, - тамъ капиталъ — табуны лошадей, да стада разнаго скота и верблюдовъ. И беречь ихъ надо и отъ лихого человѣка и отъ звѣря — отъ тигра. Повадится тигръ овецъ, или коровъ таскать — въ мѣсяцъ разорить богатаго киргиза хозяина. А поймать или убить его — какъ поймаешь? Онъ самъ за киргизомъ не прочь поохотиться. А уже, какой тигръ человѣчины попробовалъ, «людоѣдомъ» сталъ — тоть такой дѣлается опасный, что просто хоть за сотни верстъ бѣги отъ него. И теперь это край еще дикій и пустынный, хотя и чугунка прошла черезъ него — отъ Каспійскаго моря, отъ города Красноводска на Ташкентъ и далѣе, а тогда, восемьдесятъ лѣтъ тому назадъ, когда только-только занимали Русскіе этотъ край, тамъ и совсѣмъ было жутко.

Ночь настанетъ темная, безъ мѣсяца, вызвѣздитъ яркими звѣздочками, горитъ Божье небо огоньками, переливается, а внизу въ камышахъ жуть ходитъ. Зашуршатъ камыши. Что тамъ? То-ли вѣтеръ набѣжалъ, колыхнулъ сухими метелками, то-ли тигръ крадется, или лихой человѣкъ подползаеть.

Часовой на посту стоитъ, — крикнетъ: — «стой, кто идетъ? что пропускъ?», — а у самого сердце замретъ, ажъ упадетъ куда то, похолодѣютъ ноги. И нѣтъ отвѣта… А бывало… вмѣсто отвѣта — прыгнетъ тигръ и на смерть задереть часового.

Ставили Русскіе по той степи для обороны, для опоры мирнымъ киргизамъ крѣпости — городки. Ставили ихъ изъ камня, изъ земли, да глины, бѣлили стѣнки и далеко на золотистой степи серебромъ горѣли стѣны тѣхъ городковъ и надъ главными воротами, на еысокомъ шестѣ — флагшток развѣвался Русскій бѣло-сине-красный флагъ. Опора, надежда и спасенье для всякаго подданнаго Русской державы.

Воть такъ-то, въ 1847-Мъ году, оренбургскій генералъ-губернаторъ Обручевъ на мысу, вдающемся въ разливы рѣки Сыръ-Дарьи, въ семидесяти верстахъ отъ Аральскаго моря, на правомъ берегу рѣки, построилъ такой городокъ-укрѣпленіе для защиты Русскихъ киргизовъ отъ набѣговъ хивинцевъ и коканцевъ. На этомъ мысу раньше стояла бѣлая глинобитная постройка — часовня съ круглымъ куполомъ. Это былъ памятникъ на могилѣ киргизскаго «батыря[11]» Раима. Отъ того и укрѣпленіе тогда назвали Раимскимъ. Потомъ его переименовали въ Аральское, затѣмъ перенесли на пятьдесять верстъ вверхъ по рѣкѣ Сыръ-Дарьѣ и назвали фортъ № 1. Теперь это цѣлый городъ — Казалинскъ.

Въ Раимскомъ укрѣпленіи поставили гарнизонъ: — батальонъ пѣхоты — линейцевъ съ синими погонами, взводъ артиллеріи — двѣ бронзовыя пушки и сотню Уральскихъ казаковъ. Въ эту сотню попалъ и дѣдъ мой — Мантыкъ. Не родной дѣдъ, а троюродный.

Кругомъ пески, да солонцы. Днемъ на солнце, больно смотрѣть. Блестятъ, словно зеркало, солонцы. Надъ землею, на горизонтѣ дрожить лиловое марево и чудятся въ немъ миражи. Города бѣлостѣнные, рощи зеленыя. На дѣлѣ нигдѣ ни дерева, ни куста. Сѣрой раскорякой ползетъ саксаулъ,[12] жесткими, сѣро-зелеными щетками пробивается верблюжья травка, да вдалекѣ, надъ Сыръ-Дарьею, золотою стѣною стоять сухіе камыши, сѣрѣютъ, голубѣютъ сухими, пыльными метелками. Надъ Сыръ-Дарьею кое гдѣ поднимаются песчаные холмы — барханы, поросшіе сѣрымъ колючимъ кустарникомъ, названнымъ за свою цѣпкость — «подожди немного». Почта приходила рѣдко. Гарнизонъ стоялъ безсмѣнно два года. Лютая скука одолѣвала чиновъ гарнизона. Она была бы созсѣмъ нестерпимой, если бы не выручала — охота. А охота была по истинѣ царская. Въ заросляхъ «подожди немного» и въ камышахъ въ изобиліи водились фазаны. Оттуда выскакивали красноватые, мелкіе туркестанскіе зайцы, а немного ниже, гдѣ у береговъ Сыръ-Дарьи, образовались грязные, топкіе затоны — водились дикія свиньи, кабаны, бывавшіе иногда величиною съ добрую лошадь. Въ густыхъ камышевыхъ заросляхъ устраивалъ свое логово царь мѣстныхъ звѣрей, громадный среднеазіатскій тигръ, родной братъ королевскому тигру, водящемуся въ Индіи.

Охота на кабана была опасной. Раненый кабанъ бросается на охотника и можетъ своими крѣпкими клыками убить человѣка и лошадь. Но самъ кабанъ никогда не кинется на человѣка, а уходитъ отъ него. Другое дѣло — тигръ. Тигръ, если замѣтитъ, что на него охотятся, самъ обходитъ человѣка и старается схватить его сзади. При этомъ, когда человѣкъ идетъ по камышамъ, онъ съ трудомъ продирается черезъ нихъ, шуршитъ ими и шумитъ, съ трескомъ ломая стволы, тигръ же быстро крадется, извиваясь гибкимъ тѣломъ между камышей, неслышный и часто совсѣмъ невидимый. И потому на тигра охотились цѣлыми командами, по двадцать, тридцать человѣкъ, гдѣ одинъ выручалъ другого.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.