Людмила Петрушевская - Три истории о любви Страница 3

Теперь: что в ней нашел Владик? Некрасивая, стрижка никакая, если бы под ноль, тогда понятно. Юбки и шорты классные. Врет, что сама сшила.

Все остальные девочки на разных стадиях возраста, одни прыщавые, другие уже выровнялись, все нервно смеются, многие бреют ноги в душевой, косметику употребляют повально, мажутся-красятся до завтрака! Ира, что Ира - слегка проводит помадой по своему толстому рту. Маленькие глаза не красит. Ходит при этом прямая как спичка.

Короче, Са и Со все время рядом вроде близнецов, какие-то сросшиеся, тихо разговаривают, они тоже выпали из общей жизни отряда. Не обращают внимания ни на кого, им достаточно друг друга.

Но разговоры о Владике и Ире доходят до них тоже. Они, Са и Со, смеются тихо и самоуверенно. Высокая, толстая, как рыба Са и маленькая Со хихикают, а сами ничего из себя не представляют.

И вдруг, поговорив и посмеявшись с Са, Со замечает, что может отбить Владика у Иры.

Все охотно хохочут, даже язвительно. Дело происходит на берегу огромного пруда. Девочки лежат на полотенцах, загорают. Это первый жаркий день после приезда. Все уже знают, что с Са и Со некому было сидеть на даче и их запихнули в этот лагерь. Как на каторгу, нормально?

А Ира с Владиком уже разделись, идут в воду, глядите, семейная пара, он ее поддерживает. У Иры обыкновенное худое тело, никаких особенных изгибов, кожа бледная, талия длинноватая, на голове наверчен платок. Ноги нормальные. Владик уже где-то загорел, сильный как бычок, ноги красивые, плечи в порядке. Хорош.

И тут Со произносит эту фразу, что может отбить Владика у этой Иры. Она тоже уже разделась и идет с Са в воду. У Са белое детское брюхо, длинные сильные ноги как колонны, длинные руки. Что же касается Со, то она в тесном купальнике, такая маленькая, черные кудри по плечам и все время смеется. Са и Со брызгают друг на друга, хохочут, вот обе плюхнулись в воду как рыбы и помчались хорошим кролем, обученные девки. Спасатель на лодке спохватился и погнал наперерез, очень уж напоказ они пошли.

Остальные девочки пожали плечами и слегка макнулись, преувеличенно визжа и оберегая накрашенные ресницы. Поплыли, высоко торча башками из воды и глядя, разумеется, куда - вслед Владику, нет вопросов.

Ира, вон она, плывет не спеша, на голове намотано, голову не погружает. Владик ускакал далеко вперед, и там, ближе к лодке спасателей, вся тройка пловцов повернула назад - Са, Со и Владик, и пошли обратно с большой мощью, а потом, как дельфины по команде, метнулись опять вперед. Весело было наблюдать за ними, все увлеклись: кто сдастся первым? И откуда же у Са такое брюхо неспортивное? И что же она сутулится-то? А Со, смотрите, Со как летит! Уже старается.

Владик их, конечно, обогнал и уже мчится обратно и наперерез, навстречу. Это тебе не мелкое хулиганство на воде, которое затеяли остальные мужские крестьяне отряда - утопить, с гоготом поднырнуть, зацепить за резинку чужих трусов, вынырнуть с комком ила и плюхнуть им в морду товарища, потом им кинули мяч, они с размаху бацают мячом в девочек, девочки с визгом, панически гребут к берегу, сейчас потечет тушь с ресниц - а Владик сосредоточенно бороздит пруд, красавец, спортсмен. Правда, на полотенцах шушукаются, что Владик оказался маленький, ему всего четырнадцать лет, а Ире-то пятнадцать! И Са пятнадцать, а вот Со четырнадцать с половиной.

Вот они выходят на бережок, дылда Са и маленькая Со, мальчики удваивают активность в своем хулиганстве на воде, плюхи, гогот, взволнованные крики, нырки, сопли под носом. Мелькают белые пятки. Мужики.

Са и Со сохнут. У Со мокрые кудри как у какой-то итальянской артистки, крупная стружка, черные глаза горят. Они с Са стоят спиной к пруду, Леля их фотографирует их же мыльницей. Сразу выстраивается толпа девочек, вроде как очередь на съемки, наблюдает. У Со неожиданно тоненькая талия, а грудь будь здоров, размер второй, наверно.

Потом Со сидит лицом к пруду и рассеянно смотрит вокруг, водит черными глазками, у нее лохматые ресницы оказались, вот неожиданность. Что значит девушка обнажилась! Парни на воде гогочут как гуси, всполошились почему-то. Со смеется тихо, но довольно явственно (это Са ей что-то говорит). На этот журчащий смех Владик, идущий из воды, вдруг вскидывает голову и глупо ищет источник звука. Как будто его позвали!

Смех Со - ее фирменный знак, она смеется постоянно, но тут, над водой, над зеленой и синей поверхностью, сверкающей как бы множеством стеклышек, при запахе воды и помятой травы смех Со резко отличается от всех других звуков, криков, грубого хохота и визга: явственный звон ручья, вот это что.

Вот все идут обедать, Владик за одним столом с Ирой, все нормально. Но тут Со опять засмеялась, что-то произошло там у них, через два столика направо. Владик непроизвольно поворачивает туда свою стриженую голову упрямого бычка. Со не видать, она прячется за широкие плечи Са. Два парня, их соседи, дружно ржут. Над кем они гогочут, эти кони? Владик смущен и невпопад отвечает Ире, механически допивая сок. Там, за тем столиком направо, опять грохнули смехом. На глазах у всех явно образуется новое бандформирование, эти четверо теперь повсюду ходят вместе, трое вокруг малютки Со. Вместе на танцы, вместе в кино, гуляют, хохочут до визга.

Са явно довольна, те двое парней тоже, а Со мила, скромна и прячется в центре своей свиты, ее уже не достать. Они и плавают теперь все вместе, а Владик гоняет отдельно, мощно и на скорость, а те теперь плещутся, беседуя и смеясь, и шалят по дороге. Временами Владик выныривает прямо перед Со, как-то угадывает ее передвижения. Со щурит слипшиеся стрелками ресницы и смеется - прямо ему в лицо, такая у нее привычка. Над ним смеется? Владик в панике ныряет, спасается в толщу воды.

Да, Владик печален теперь, видно, что он задет, как-то ранен, он загрустил, он рассеян за столом и тоскливо поглядывает вправо, глаза какие-то растерянные, а густые брови сомкнуты на переносице. Он не понимает, что с ним, это видно. Он невольно следует глазами за хитрой Со, которая прячется в центре своего кружка. Кружок этот вырос, еще один мальчик появился. Больше всех довольна высокая, толстая Са. Она, оказывается, очень остроумная и свободная девка и дико смешит Со и ребят. Она плевать хотела на свою внешность, правда, за отчетное время Са явно похорошела, загорела, над алыми щеками (нос тоже алый) горят бесовским огнем светлые глаза, мелкие кудри свисают надо лбом, скрывая прыщи, и слова летят как стрелы! Со негромко смеется. Ребята ржут и тоже вставляют свои реплики. Как им там хорошо, как интересно! И над кем они так хохочут? Другим сразу становится одиноко, хочется быть поближе к этой компании, народ побойчее помаленьку стягивается к ним. Та самая Леля уже завоевала себе место рядом. Это теперь самое веселое ядро отряда, они (все это знают) придумывают какую-то пьесу "Жопа", они садятся всюду рядом, гуляют толпой и т.д.

Наконец, какой-то якобы традиционный костер. Трещат сучья, пламя летит в черноту, в темень, лица освещены дрожащим огнем, все неотрывно смотрят в костер, как первобытные зверьки, и вот грянула музыка, люди вскочили, начали дико прыгать, плясать, а Со, тихая и хитрая девочка, сидит на чьей-то куртке у костра. Ее глаза сверкают сквозь ресницы, лицо ярко-розовое, кудри как черные змеи, потемневшие губы неизвестно почему улыбаются, она осталась временно одна, Са танцует в толпе ребят, а вот и Владик, он подошел к Со и присел на одно колено перед ней, протянул руку и вдруг погладил Со по голове! Что-то ей сказал. Она ответила. Они встали и ушли от костра. Все.

Потом уже Владик не отходил от Со ни на шаг, только в столовой сидел за другим столом, но глазами водил все время направо. У него был по-прежнему загнанный, какой-то взъерошенный вид, он невнимательно ел и все выворачивал глаз в сторону, как молодой бык, при неподвижной шее.

Ира, спокойная и простая, осталась вообще одна, одна ходила всюду, нимало не смущаясь, поскольку у нее появился друг физрук, студент. Днем он был занят, видимо. Отряд ею уже не интересовался. Но и Со осталась без своей компании, Владик увел ее от ребят, там теперь Са была центром и веселилась все так же, там возникли и другие девочки, образовались пары, народ пил, курил, бегал ночью на пруд купаться голышом. И Со тоже каждую полночь испарялась из спальни и приходила на раннем рассвете. Она тоже выглядела не ахти, с обветренным ртом, запавшими глазами.

Уезжали из лагеря на автобусах, Со и Владик на заднем сиденье, оба серьезные, исхудавшие, взрослые, держатся за руки. Владик то и дело целует Со в щеку, залезает губами в ее рот. Маленькая Со совсем затуркана. Впрочем, Владик тоже как бы пребывает без памяти. Автобусы едут уже по городу, быстро тает это последнее время, вот-вот разлука! Девочки знают, что Со с родителями едет за границу, а Владик должен отправляться куда-то на дачу чуть ли не в деревню, где его ждет бабушка на садовом участке, он каждое лето там, ремонтирует дом, у него мама учительница, а отца нет. Со встревожена, а Владик больше ни о чем не думает, его открытый рот ищет, куда приткнуться на гладкой, мокрой щеке Со. Прощание, Монтекки и Капулетти ждут своих детей, хватают Со, целуют, запихивают их с Са в свой транспорт, Владик с рюкзаком склоняется к окну машины, где сидит Со, и говорит что-то, Со безудержно плачет и кивает. Но тут ее увозят. Владик быстро идет к метро, едет домой и сразу же кидается к телефону, и вот тут начинается то, что зовется реальной жизнью, условиями существования, первой бедой человека. Где-то там плачет Со и, как договорились, отказывается ехать с родителями. Скоро август, ничего, надо укрепиться и ждать сентября...