Елена Нестерина - Это Фоме и мне Страница 3

Так и сегодня - Галина Петровна ставит капельницу, и вот уже чужеродные элементы лекарства скользят внутри вен, выискивая, как кажется Фоме, вредителей его организма и борясь с ними. Или сами там бегают от инфекции - результаты их деятельности уже покажут анализы. Фома лежит в одиночестве, (Галину Петровну куда-то вызвали) чувствует, как его вены наполняются холодом и медицинским покоем, и представляет, как целебные молекулы борются в крови с бандитски настроенным мусором его болезни. В тишине и умиротворении Фома закрывает глаза, и через некоторое время он уже в одном из магазинчиков Пномпеня, где в недлинной очереди стоит Вика, одетая в свои рваные джинсы с кофточкой и сиротливо жующая "колечки". Подойдя к продавцу, Вика, долго и мучительно заикаясь, так, что вся очередь начинает ей сочувствовать, вдруг спрашивает маленького милого продавца, не завезли ли свежее дизельное топливо...

Но мечты Фомы прерываются громким топотом и звоном стеклянных процедурных шкафов.

- Ну-ка, птичка, открывай глаза! Смотри, кого я тебе привела!

Фома, чуть не намотав себе на руку капельницу вместе со штативом, вскочил, ему вдруг померещилось, что сюда впустили Вику.

- Куда! Куда из капельницы рвёшься! - Галина Петровна готова была отхлестать Фому по его круглой физиономии - он погнул иголку в своей руке, своротил капельницу, и Галине Петровне пришлось ставить новую.

На пороге топтался парнишка небольшого роста с полуинтеллигентным лицом, одетый в белый халат и легкомысленный беретик.

- Видишь, Сергуня, как он тебе обрадовался. - говорила Галина Петровна, отходя к окну. - Поздоровайтесь.

Фома протянул свободную руку Сергуне, тот пожал её и сказал: "Сергей". Фома назвал своё имя и решил, что перед ним новый пациент.

- Вот, - сказала Галина Петровна, - это наш медицинский работник. Будет работать с вами на первом этаже, так что будь добр...

- Так я ж, вроде, пока один на первом этаже.. - уточнил Фома.

- Ну вот с тобой он и будет работать.

- Чего делать? - Фома несколько насторожился.

- Сергуня проходит альтернативную военной службу, да, Сергуня? - Фоме показалось, что Галина Петровна разговаривает с Сергуней, как с дурачком.

- Да..

- Вот он её и проходит, не военную, а медицинскую. Столько же лет, как и в армии.

- Пацифист, что ли? - Фома даже приподнялся на локте. - Хиппи-дриппи?

- Нет, он был студент. - ответила за Сергуню Галина Петровна. - Ну, Сергуня, иди, помоги на кухне.

Когда Сергуня удалился, подзапутавшись в длинном халате, Фома удивлённо посмотрел на Галину Петровну и спросил:

- Он чего?

- Он сын главного врача терапевтического отделения. - ответила заговорщицки Галина Петровна. - Ну зачем ему в армию?

- Ясно... А мне он зачем, ординарцем, что ли?

- Ну... Пусть работает. Не обижай его, ладно? - прямо-таки попросила Галина Петровна. - у нас ни санитарок, ни сестёр не хватает. И он тоже будет, будет помогать...

- Одним словом, медбрат. - решил Фома. - Ясно. Теперь он мне будет обед носить?

- Он. - Галина Петровна сказала так ласково, как будто блином с вареньем одарила.

... И Сергуня стал носить Фоме больничную еду, сообщения и гостинцы, в изобилии передаваемые родителями, родственниками и друзьями, которые сами стояли под окном и общались с Фомой через стекло.

Сергуня был тихим, постоянно путался в халате, даже в коротком, форменный медицинский берет, пилотка и даже шапочка так и съезжали с его головы. Жить Сергуне, который находился как бы в армии, приходилось не дома, а в отведённом ему месте при больнице. Так имитировали ему военно-полевые условия. Несколько раз Сергуня попробовал пожаловаться Фоме на то, что он хочет домой, но всё самостоятельно понял - и Фоме даже не пришлось его ставить на путь истинный. Иногда Сергуня подолгу сидел в палате Фомы, когда тот предавался послеобеденному лежанию. Фома дремал, делая вид, что не спит, а Сергуня рассказывал последние новости из жизни больницы, сообщал, что будет сегодня на полдник и ужин, и как это всё обычно готовят. Он носил Фоме сигареты, и Фома курил с ним в ванной. Сергуня очень хотел бы услышать от Фомы рассказы из опыта его личной жизни, его мнение о кино и музыке. Но Фома не говорил особенного ничего, лишь шутил шутки, которые Сергуня изо всех сил старался запомнить, а затем блеснуть ими где-нибудь при первой возможности. Сергуня уходил всегда заинтригованный, проникаясь к Фоме завистью и уважением одновременно.

...На девятый день пребывания Фомы в больнице имени Красного Креста в одном из боксов первого этажа началось вдруг серьёзное оживление. Туда явно кого-то помещали болеть, и Фома не мог оставить этот факт без внимания. Его верный посланец Сергуня принёс весть, что в третий бокс кладут сразу двух больных, и того, и другого с подозрением на дизентерию.

- Ну что, дристуны, как здоровье? - когда новеньким тщательно промыли внутренности и отправили их, отныне пациентов, лежать по кроватям, спросил Фома, неожиданно появляясь в дверях их палаты. - Лежите?

- Лежим, - сказал один из них, тот, чья кровать была дальше от Фомы.

- Где ж это вы подцепили? - поинтересовался Фома и присмотрелся к больным повнимательнее. - О, вы что, братья?

- Нет, - явно обиделся один больной, - мы даже и не похожи.

- Ха, не похожи! Да не то слово, как похожи! - Фома поддёрнул свой необъятный халат и уселся в ногах ближайшего к нему дизентерийного.

Несмотря на протесты, больные действительно были похожи друг на друга. И не только тем, что одному на вид было лет восемнадцать, а другому чуть поменьше. Тот, что помладше, был просто рыжий, а что постарше - не то что рыжий, а рыжий с переходом в зелёный, просто в плесневый. Фома решил, что так болезнь их сплотила, и не стал акцентировать на этом факте внимания. Его новые соседи бодрились, старались говорить громко и мужественно, но Фома пожелал им ни в чём себе не отказывать и обдумать мысль о раздельном питании, после чего удалился в свой в бокс.

Итак, теперь у Фомы были соседи - больные Мхов и Лишайников, ранее незнакомые друг с другом. Их фамилии Фома прочитал на табличках возле кроватей, такие таблички любила изготавливать на досуге Галина Петровна. Фома узнал её почерк. Но особого интереса Мхов и Лишайников у Фомы не вызывали, он даже немного расстроился. Сергуня весь вечер приглядывался к ним и приставал с расспросами, после чего доложил всё Фоме. Дети.

Когда стемнело и почти наступила ночь, Фому разбудил стук пистолета в окно - это приехал его навестить наряд милиции. Друзья Фомы стояли себе по ту сторону свободы, оставив свой милицейский "бобик" у въезда в больничный комплекс, стояли и всячески обсмеивали Фому, помахивали банками пива и чипсами, предлагали забрать Фому из больницы именем закона или же в крайнем случае взять какую-нибудь санитарку в заложники, с последующим обменом на Фому. Они были так бодры и активны, так громко смеялись и ругались матом, что Фоме пришлось прочитать им лекцию об уважительном отношении к медперсоналу, о гигиене умственного и физического труда и о правильности выбора профессии, после чего друзья спрятали пиво, притихли, поинтересовались у Фомы, не надо ли в следующий раз чего привезти, с кем поговорить и тому подобное - и скоро тихо удалились в ночь. Лишь где-то далеко мяукала долго милицейская сирена - так они приветствовали своего больного друга.

ОГОНЬ + ВОДА = МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Был у Вики сосед - дедок, который знал всё на свете, очень любознательный. Он-то и сообщил ей то, что решило бы все проблемы и её, и Фомы.

- Такую болезнь, уж ты меня, миленькая, слушай, - говорил он, зазвав Вику в недра своей квартиры, - лечить надо один раз. Простым средством - а проходит на всю жизнь и больше уже никогда не привязывается. И печёнка здоровая, хоть водку, милая, вёдрами глуши...

Секрет его лечения был простой и предельно народный - нужно было проглотить вошь обыкновенную. Проглотить, понятное дело, не Вике, а тому, кто болеет.

- В воше такие полезные качества, что болезнь наповал валит, прямо стазу, милая... - и дед говорил так едко, что Вика полностью поверила.

Теперь две проблемы встали перед Викой - где достать вошь, потому что сосед своего товара не имел и посоветовать ничего не мог. И вторая - вошь должна быть живая в момент её глотания, она должна, выделив свои полезные качества, умереть внутри больного организма Фомы, иначе никакого эффекта не будет. Как всё это устроить - Вика не знала. Оставалось только жаловаться подруге. Вика так и сделала.

Подругу звали Лариска. Уже по телефону общаясь с встревоженной Викой, она поняла, как можно всё устроить.

- Вика, собирайся, мы едем к Брысе! По дороге объясню, почему к ней.. - заявила она, и уже через 15 минут была у дверей Викиной квартиры.

Брыся была когда-то одноклассницей Лариски и Вики, а теперь работала медсестрой в детской больнице. Особой дружбы они с Брысей никогда не имели, но и откровенной не дружбы тоже.