Александр Пушкин - А.С. Пушкин Маленькие Трагедии Страница 3

Герцог

Барон, усердье ваше нам известно;Вы деду были другом; мой отецВас уважал. И я всегда считалВас верным, храбрым рыцарем – но сядем.У вас, барон, есть дети?

Барон

Сын один.

Герцог

Зачем его я при себе не вижу?Вам двор наскучил, но ему приличноВ его летах и званье быть при нас.

Барон

Мой сын не любит шумной, светской жизни;Он дикого и сумрачного нрава —Вкруг замка по лесам он вечно бродит,Как молодой олень.

Герцог

НехорошоЕму дичиться. Мы тотчас приучимЕго к весельям, к балам и турнирам.Пришлите мне его; назначьте сынуПриличное по званью содержанье...Вы хмуритесь, устали вы с дороги,Быть может?

Барон

Государь, я не устал;Но вы меня смутили. Перед вамиЯ б не хотел сознаться, но меняВы принуждаете сказать о сынеТо, что желал от вас бы утаить.Он, государь, к несчастью, недостоинНи милостей, ни вашего вниманья.Он молодость свою проводит в буйстве,В пороках низких...

Герцог

Это потому,Барон, что он один. УединеньеИ праздность губят молодых людей.Пришлите к нам его: он позабудетПривычки, зарождённые в глуши.

Барон

Простите мне, но, право, государь,Я согласиться не могу на это...

Герцог

Но почему ж?

Барон

Увольте старика...

Герцог

Я требую: откройте мне причинуОтказа вашего.

Барон

На сына яСердит.

Герцог

За что?

Барон

За злое преступленье.

Герцог

А в чём оно, скажите, состоит?

Барон

Увольте, герцог...

Герцог

Это очень странно,Или вам стыдно за него?

Барон

Да... стыдно...

Герцог

Но что же сделал он?

Барон

Он... он меняХотел убить.

Герцог

Убить! так я судуЕго предам, как чёрного злодея.

Барон

Доказывать не стану я, хоть знаю,Что точно смерти жаждет он моей,Хоть знаю то, что покушался онМеня...

Герцог

Что?

Барон

Обокрасть.

Альбер бросается в комнату.

Альбер

Барон, вы лжёте.

Герцог

(сыну)

Как смели вы?..

Барон

Ты здесь! ты, ты мне смел!..Ты мог отцу такое слово молвить!..Я лгу! и перед нашим государем!..Мне, мне... иль уж не рыцарь я?

Альбер

Вы лжец.

Барон

И гром ещё не грянул, боже правый!Так подыми ж, и меч нас рассуди!

(Бросает перчатку, сын поспешно её подымает.)

Альбер

Благодарю. Вот первый дар отца.

Герцог

Что видел я? что было предо мною?Сын принял вызов старого отца!В какие дни надел я на себяЦепь герцогов! Молчите: ты, безумец,И ты, тигрёнок! полно.

(Сыну.)

Бросьте это;Отдайте мне перчатку эту

(отымает её).

Альбер

(a parte[1])

Жаль.

Герцог

Так и впился в неё когтями! – изверг!Подите: на глаза мои не смейтеЯвляться до тех пор, пока я самНе призову вас.

(Альбер выходит.)

Вы, старик несчастный,Не стыдно ль вам...

Барон

Простите, государь....Стоять я не могу... мои колениСлабеют... душно!.. душно!.. Где ключи?Ключи, ключи мои!...

Герцог

Он умер. Боже!Ужасный век, ужасные сердца!

Моцарт и Сальери

СЦЕНА I

Комната.

Сальери

Все говорят: нет правды на земле.Но правды нет – и выше. Для меняТак это ясно, как простая гамма.Родился я с любовию к искусству;Ребёнком будучи, когда высокоЗвучал орган в старинной церкви нашей,Я слушал и заслушивался – слёзыНевольные и сладкие текли.Отверг я рано праздные забавы;Науки, чуждые музыке, былиПостылы мне; упрямо и надменноОт них отрекся я и предалсяОдной музыке. Труден первый шагИ скучен первый путь. ПреодолелЯ ранние невзгоды. РемеслоПоставил я подножием искусству;Я сделался ремесленник: перстамПридал послушную, сухую беглостьИ верность уху. Звуки умертвив,Музыку я разъял, как труп. ПоверилЯ алгеброй гармонию. ТогдаУже дерзнул, в науке искушенный,Предаться неге творческой мечты.Я стал творить; но в тишине, но в тайне,Не смея помышлять ещё о славе.Нередко, просидев в безмолвной кельеДва, три дня, позабыв и сон и пищу,Вкусив восторг и слёзы вдохновенья,Я жёг мой труд и холодно смотрел,Как мысль моя и звуки, мной рожденны,Пылая, с лёгким дымом исчезали.Что говорю? Когда великий ГлюкЯвился и открыл нам новы тайны(Глубокие, пленительные тайны),Не бросил ли я всё, что прежде знал,Что так любил, чему так жарко верил,И не пошёл ли бодро вслед за нимБезропотно, как тот, кто заблуждалсяИ встречным послан в сторону иную?Усильным, напряжённым постоянствомЯ наконец в искусстве безграничномДостигнул степени высокой. СлаваМне улыбнулась; я в сердцах людейНашёл созвучия своим созданьям.Я счастлив был: я наслаждался мирноСвоим трудом, успехом, славой; такжеТрудами и успехами друзей,Товарищей моих в искусстве дивном.Нет! никогда я зависти не знал,О, никогда! – нижe, когда ПиччиниПленить умел слух диких парижан,Ниже, когда услышал в первый разЯ Ифигении[2] начальны звуки.Кто скажет, чтоб Сальери гордый былКогда-нибудь завистником презренным,Змеёй, людьми растоптанною, вживеПесок и пыль грызущею бессильно?Никто!.. А ныне – сам скажу – я нынеЗавистник. Я завидую; глубоко,Мучительно завидую. – О небо!Где ж правота, когда священный дар,Когда бессмертный гений – не в наградуЛюбви горящей, самоотверженья,Трудов, усердия, молений послан —А озаряет голову безумца,Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Входит Моцарт.

Моцарт

Ага! увидел ты! а мне хотелосьТебя нежданной шуткой угостить.

Сальери

Ты здесь! – Давно ль?

Моцарт

Сейчас. Я шёл к тебе,Нёс кое-что тебе я показать;Но, проходя перед трактиром, вдругУслышал скрыпку... Нет, мой друг, Сальери!Смешнее отроду ты ничегоНе слыхивал... Слепой скрыпач в трактиреРазыгрывал voi che sapete[3]. Чудо!Не вытерпел, привёл я скрыпача,Чтоб угостить тебя его искусством.Войди!

Входит слепой старик со скрыпкой.

Из Моцарта нам что-нибудь!

Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.