Алексей Слаповский - Он говорит, она говорит Страница 3

- Где он сейчас?

- Не знаю. Давно его не видел. Я это к тому, что самое оригинальное это не быть оригинальным. Если хотите - подчиняться условностям. Не в силу конформизма, а в силу, если хотите, увлечения игрой. Мы вот сейчас делаем вид, что ничего особенного между нами накануне не произошло. И это - игра. На самом деле и вы помните свои слова, и я помню. Но - делаем вид. Человек, мучающий себя стремлением к оригинальности, стал бы что-то придумывать, а я спрашиваю: зачем? Мы делаем вид - и прекрасно.

- Я не делаю вид. Действительно, ничего особенного не произошло.

- Произошло - и очень важное. Хотим мы или нет, но нам обоим неловко. И вам неловко, и мне неловко, но вы стараетесь скрыть, Ирина, что вам неловко, и поэтому я прекрасно вижу, что вам неловко. Я же ничего не стараюсь скрыть - и результат парадоксально обратный: вам, наверно, кажется, что я фантастически умею скрывать свое смущение. На самом деле это не так. Я смущен, я, честно говоря, не знаю, как вести себя, но, как видите, говорю об этом открыто.

- Вы уже ведете себя определенным образом.

- Каким?

- Трудно сказать...

- Это только внешнее. На самом деле я как витязь на распутье. Но не три дороги, а пять, десять, сто. Я вчера думал - и очень серьезно. Сначала я думал: моя мужская гордость уязвлена и любой другой на моем месте выдержал бы характер. Или вовсе не появился бы - или через месяц, даже через два. Но после этого я задал себе вопрос: с какой стати? Мне нравится эта женщина, мне хорошо с ней, почему бы не прийти и прямо не спросить, интересно ли ей со мной, хочет ли она, так сказать, продолжать знакомство?

- Это вы спрашиваете?

- Я рассказываю, о чем я вчера думал.

- А спросить не хотите?

- Дело не во мне. Любой ваш ответ будет неверен. Вы, Ирина, человек многозначный или... Сложный, в общем. Деликатный. Вам нельзя задавать прямые вопросы. Допустим, я его задал. Вы ответите: конечно же, я хочу продолжать с вами знакомство! Но откуда я знаю, скажете вы это от чистого сердца - или от деликатности, от жалости, может быть, от каких-то других причин, включая, извините, и такую, возможно, причину, как одиночество, которое можно скрасить общением даже с таким нудным человеком, как я.

- А вдруг я скажу, что не хочу продолжать с вами знакомство?

- Допускаю. Но я ведь недаром рассказал вам историю про своего приятеля. Вы, извините, чем-то похожи на него. Даже ваше похвальное, конечно, стремление говорить только правду - это только мое предположение! идет не от природной правдивости, все мы природно правдивы! - а от волевого решения, вы же сами сказали - вдруг! Это вдруг - симптоматично. Но желание говорить только правду есть лишь составная часть желания быть оригинальной, быть самой собой...

- Если самой собой, то...

- Я понимаю, о чем вы! Здесь нет никакого противоречия! В том-то и фокус, что человеку кажется, что он самим собой хочет быть, на деле же он становится кем-то, кого он в себе и про себя придумал. И вы могли бы сказать, что не желаете меня знать не потому, что действительно не желаете меня знать, а от нежелания быть пошлой, неоригинальной, от опасения, что про вас подумают, что вы - из деликатности, из жалости...

- Но ведь вы так и подумали!

- Ничего подобного! Я изложил несколько версий, не зная, какая из них вероятней, поскольку я вообще вас плохо знаю. И самое лучшее не обговаривать это, остерегаться прямых вопросов и ответов, а исподволь понять, что к чему.

- Да, возможно... Еще чаю?

- Спасибо.

- Спасибо - да или нет?

- Спасибо, да.

4.

Но, тем не менее, зимняя зелень...

Но, тем не менее, мы

Тишь наблюдения тихо расстелем

Летом во время зимы.

Она говорит:

- Он был таким, какого я представляла себе, когда его еще не знала. Именно такой. Это раздражало даже, я искала в нем всякие недостатки - и находила, конечно, но и недостатки были такие, какие должны были у него быть. И он мне говорил то же самое. На самом же деле, конечно, произошла подмена - сперва появился реальный человек, а потом вспомнилось якобы собственное представление о нем, то есть не о нем, а об идеальном, так скажем, варианте, ну, не идеальном, вы понимаете. То есть, вспоминались те мысли, которых не было, они задним числом придумывались. Но удивительно, как желания исполнялись! Однажды - после долгого тихого, мирного сосуществования - если считать сосуществованием его приходы раз в неделю, тихого и мирного, спокойного, размеренного, мне захотелось, он как раз должен был прийти, мне захотелось, чтоб он явился злой на меня - хотя не на что было злиться, злой, пьяный, грубый, захотелось странно, физиологично, как беременной женщине вдруг селедки хочется или даже плесени! И он явился злой, пьяный и грубый. Просто фантастика какая-то. Что-то мне говорит, в чем-то меня упрекает, а я улыбаюсь, мне нравится. И он вдруг понял - я видела, что понял, что именно этого я ждала, и ему это не понравилось, и он еще больше разозлился, но тут же успокоился - и вдруг сказал: прощай, радость моя. Прощай, радость моя. И с тех пор мы с ним не встречались. Ни разу. Никогда. Даже на улице. Ни разу. Восемь лет прошло - ни разу. Я совсем тогда молодая была.

- Вы и сейчас слишком молоды, чрезвычайно молоды.

- Вот и с вами так же. Вы не успели мне комплимент преподнести, а я уже слышала, как вы его произносите.

- Но я же знал, что вы хотите его услышать.

- Вы ошиблись. Мы занимаемся с вами пустым делом. Вы даже не представляете, какие мысли у меня появляются. В том числе и о вас. При том, что я к вам хорошо отношусь, я к вам очень хорошо отношусь, я давно не встречала такого хорошего человека. Но, понимаете, есть во мне какой-то клоун, какой-то коверный, который то и дело вмешивается в представление и начинает дурить, мне просто иногда хохотать хочется. Я думаю о вас: какое печальное хорошее лицо, а он высовывается и кричит: плешь, плешь, плешь! То есть вашу лысину имеет в виду, хотя она у вас вполне благородного вида, но он нарочно кричит: плешь! плешь! плешь! - и не затем, чтобы вас обидеть, вы же не слышите, а затем, чтобы меня обидеть, обидеть мое чувство... приязни к вам, понимаете? И я совершенно не понимаю, зачем ему это надо.

- Уточним: не ему, а вам. Это ваше подсознательное сопротивление только неизвестно чему.

- Да это понятно, но...

- И плешью называть мою лысину совершенно неправильно. Плешь - это когда лысина в центре головы, на макушке, а у меня залысины все-таки спереди.

- Ему все равно. Он старается - чтобы смешней, обидней. Клоунский юмор, вы же понимаете. Страшное дело, я перестала уважать себя и других людей, вот откуда взялся мой клоун. Но когда вдруг я опять почувствовала в себе уважение к человеку - к вам, он вдруг стал бунтовать. Вывод: без уважения к людям жить удобней. Я понимаю, что расхожие вещи говорю, но они в общем виде расхожие, теоретически расхожие, а когда тебя касается... То есть, у каждого своя эврика, и если Архимед открыл какой-то там закон, то это не значит, что он тут же стал общим. Он и без него был, Архимед его сформулировал только, но почувствовать, понимаете? - испытать этот закон все равно каждый должен на себе сам... Вот опять клоун высунулся. Знаете, что он мне крикнул? Нет, не скажу... Слишком глупо.

- Вы не можете сказать ничего глупого, Ириночка.

- Еще как могу. С помощью клоуна. Знаете, что он сейчас крикнул? Полную чушь, дурь, нелепицу! Он крикнул: а интересно, волосатые у него ноги или нет?

- У кого?

- У вас.

- Гм. Вообще-то...

- Забудьте, не обращайте внимания.

- Я человек раскрепощенный. Я и показать могу.

- Господи, надо же понимать!.. Вам это не свойственно, зачем вы...

- Мне все свойственно. Показать?

- Перестаньте!.. Покажите...

- С удовольствием!

...

- У вас некрасивые ноги. Наденьте брюки.

- В вас говорят комплексы. Я старше вас - однако не так закомплексован.

- При чем тут комплекс, если у вас ноги кривые?

- Это неправда. Вы сами знаете, что это неправда. Просто вы заранее настроили себя на неприятное зрелище. А ноги у меня для моего возраста вполне. Причем, извините, я основываюсь не на собственном мнении. О моих ногах - чуть раньше, конечно, - отзывались даже почти похвально.

- Я верю, наденьте брюки.

- Я лучше совсем их сниму.

- Ах, вот как? Что ж. Мой клоун хлопает в ладоши. Снимайте. Снимайте все. И мы пойдем в постель, как муж и жена. Хотите, скажу? С тех пор, как мы познакомились, у меня постель всегда застелена чистым бельем... Что вы застыли?

- Я... Не могли бы вы отвернуться?

- А в чем дело? Ноги у вас красивые, остальное, наверное, тоже не хуже. Вы прекрасно сохранились, вы из мужчин, которые долго держат форму. В отличие от меня. Вы же не знаете, сколько у меня недостатков. Я вам сейчас покажу их.

- Не...

- Что?

- Ничего.

- Смотрите. Пожалуйста. Вот. Вот. И вот. И вот. Красота! А это неплохо. И это тоже. Ну вот, я готова. Ваша очередь.

- Да, сейчас...

...

- Мы с вами, Ириночка, как на нудистском пляже.