Олег Блоцкий - Последний поход Страница 3

Тут можно читать бесплатно Олег Блоцкий - Последний поход. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Олег Блоцкий - Последний поход

Олег Блоцкий - Последний поход краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Олег Блоцкий - Последний поход» бесплатно полную версию:

Олег Блоцкий - Последний поход читать онлайн бесплатно

Олег Блоцкий - Последний поход - читать книгу онлайн бесплатно, автор Олег Блоцкий

Егоров по слухам знал, что у Сереги в Союзе есть девушка, на которой он собирался в ближайший отпуск жениться.

- Поскорее бы в отпуск! - мечтательно заключил Серега, щелкая замками.

Егоров понимающе кивнул, вспомнив ночь, когда накануне, впервые, родители купили ему индийские джинсы. Тогда он несколько раз просыпался, ощупывал прочную ткань и с нетерпением поглядывал на все еще темное окно.

"Адидас", старый спортивный костюм да военная форма были единственными вещами Сереги, которые сопровождающий увез вместе с гробом его родителям в деревню куда-то под Кострому.

В рваные кровавые ошметки разнесло на фугасе командира роты - Валеру. Саперу до замены оставалось чуть больше месяца.

Поначалу в Афгане Виктор очень интересовался саперным делом. Оказавшись на боевых, которые закончились потерями, лейтенант понял, что все смертны и он, Егоров, не исключение. Так пришел страх. Преодолеть его взводный пытался на небольшом полигоне, находившемся за бараками саперной роты.

Если бы начальство застукало Виктора за тем, что он, потный и багровый, разыскивает мины, стоящие на боевом взводе, последствия для его учителя были бы самыми плачевными.

Но - пронесло. За прилежность и старание сапер обещал в подарок добросовестному ученику щенка. В его роте немецкая овчарка раз в год обязательно давала приплод.

- Я выберу самого лучшего, - подвел итог подпольным вечерним занятиям Валерка.

- Выбери, - взмолился Егоров. - Знаешь что я в детстве говорил родителям? Хочу щеночка-овчарочку. Да так и не дождался. Где ее держать в малогабаритной служебной квартирке?

- Дождешься. Непременно будет щеночек-овчарочка, - смеялся сапер.

- Вот здорово! - совсем по-детски мечтал лейтенант. - Собаки не то, что люди. Они никогда не бросают своих. Они - верные.

- Точно, - мрачнел Валерка, и две глубокие морщины вонзались ему в переносицу.

Жена старлея загуляла сразу после его отъезда. Доброхоты-соседи, как водится, немедленно сообщили об этом Валерке.

В отпуске сапер в квартиру не вошел. Поставив чемодан с подарками у двери, он саданул кулаком по звонку и, полупьяный, отправился к друзьям, а оттуда - в Крым, где за пару недель в ресторанном угаре прокутил все деньги, которые складывались на его сберегательной книжке в Союзе в течение года. Валерка даже трофейные японские часы продал.

У мужиков челюсти отвисли, когда в комнате они увидели своего ротного, лежащего на кровати с бутылкой пива в руках.

- Здесь спокойнее, - оправдывался тот после взаимных объятий и продолжительных ударов друг друга по спине, мигая глазами-щелочками. - Что там, в Союзе, делать? Скукотища! Я, вот, водки привез, пивка, сальца и колбаски копченой. Давайте дернем, что ли, ребята?

И они дернули. Да так, что модуль почти целую ночь ходил ходуном, а музыка подняла, наверное, всех душков в ближайшем кишлачке.

Валерка постепенно пьянел, мягчал, обнимал за плечи взводных и время от времени что-то им говорил. Те отвечали. А потом они все вместе хохотали. И громче всех - Валерка. Но Виктор заметил, что в настороженно-стеклянных глазах сапера застыла печаль и тоска, совсем как у побитой, бездомной собаки.

"Может, Валерка потому и погиб, - думал сейчас Виктор, - что не собирался возвращаться. Ведь как можно видеть человека, который тебя постоянно предавал?"

Виктор разговаривал с сапером буквально за день до гибели: оба они заступали помощниками дежурных по своим подразделениям и поэтому встретились на общеполковом разводе.

- Что не заходишь? - спросил, улыбаясь, сапер.

- Времени нет, - честно ответил лейтенант. - Совсем замотался. Но обязательно заскочу.

На следующий день Валерку срочно отправили на сопровождение колонны, где он и погиб.

Когда появились щенки, взводные принесли Егорову самого крупного.

- От Валерки, - сказали они и замялись на пороге, не зная, что говорить и делать дальше.

Крохотный пушистый шарик тыкался мордочкой в пол и жалобно попискивал. Ком подкатил к горлу лейтенанта. Он отрицательно покачал головой, понимая, что, скажи хоть слово, - и слезы покатятся по щекам. А плакать, тем более на войне, даже среди товарищей, недостойно мужчины.

Старшина роты прапорщик Эдик, постоянно матерящий солдат из-за трусов, маек, полотенец и простыней, которые к концу недели почему-то покрывались желтоватыми пятнами, успел-таки вытолкнуть водителя из кабины, но опоздал выпрыгнуть сам. Машина, вращая колесами, полетела в пропасть, где и сгорела, взорвавшись.

Виктор снимал фотографии Эдиковой семьи со стены и думал о его детях. У лейтенанта были родители, и представить, что он потерял кого-нибудь из них, было просто невозможно.

"Некоторые считают, что, взрослея, у них отпадает надобность в родителях, - размышлял тогда Виктор, вглядываясь в такие милые мордашки Эдиковых детей. - Это совершенно не так. Вырастая, мы сталкивается с еще большими неожиданностями и неприятностями, нежели в детстве. И кто нам поможет, хотя бы словом, в такие моменты, как не родители? Кто? Ведь они самые близкие люди на Земле. И, наверное, единственные, кто действительно не желает нам зла".

По вечерам, надежно укрывшись от посторонних глаз в своей тесной комнатушке-каптерке, где Эдик хранил наиболее ценные, на его взгляд, ротные предметы армейского обихода, старшина тщательно выстраивал в ученической тетрадке в клеточку колонки цифр и только ему понятных записей.

В маленьком коллективе, где со временем даже самое тайное становится явным, прознали о подобном "счетоводстве" и вовсю потешались во время совместных пьянок над скупердяем прапорщиком.

Эдик хмурился, все так же исправно молотя челюстями, и в дискуссии не вступал. Но однажды, по большой пьянке, его разобрало, и он обиженно закричал:

"Я что - для себя жадный? Я для семьи жадный. Приеду, вот, дочке фортепьяно куплю. А то она у меня в школе музыкальной учится, а дома по фанерке, где я ей черные и белые полосы нарисовал, стучит. Пальцы в кровь. Жена плачет и не хочет никакой музыки, а девочка упрямая и одаренная очень. Учителя говорят, что такие раз в сто лет рождаются. Почему она должна так пальцы до мяса? Потому, что я прапор несчастный? Нет, в доме моем все для детей будет! Это мы с женой детдомовские, безродные, а у детей наших родители есть. И помирать стану - все им перейдет. Ничего мне не надо. Думаете, я здесь на третий год от хорошей жизни остался? Нет! Я все подсчитал!"

Старшина судорожно рванул сложенную пополам тетрадь из внутреннего кармана расстегнутой куртки. Мужики стыдливо опустили глаза, думая, наверное, что подобной глубинной любви к дому никто из них от вечно недовольного Эдика не ожидал.

Именно в Афгане Егоров все чаще стал вспоминать отчий дом. И когда он внезапно просыпался посреди ночи от резкого толчка страха и долго не мог уснуть, лежа на жаркой простыне с раскрытыми глазами, ему так хотелось, чтобы родители пришли сейчас, присели на край солдатской койки, обняли, приласкали и спросили о жизни.

Тогда лейтенант, едва сдерживая рыдания, ответил бы, что живет он плохо, очень плохо, постепенно превращаясь в другого человека, не такого, каким они его помнят. И что теперь он очень часто поступает совсем не так, как учили они его в детстве.

Потому что последние остатки детства ушли, исчезли, растворились в смолистой афганской ночи, где так громко тарахтят движки электростанций да время от времени раздаются длинные автоматные очереди, уносящие вереницы раскаленных до красноты от злости шмелей в сторону невидимых во тьме гор.

Потом Егоров пытался заснуть. Но на него вновь удушающе накатывал КРИК, от которого он проснулся. Крик был безмолвным, страшным, раздирающим всего Виктора изнутри. Поначалу Крик едва слышался, но с каждой секундой он расширялся, тьма становилась гуще, и лейтенант начинал в ней вращаться.

Крик, безмолвный Крик, разрывал голову. У офицера перехватывало дыхание, он чувствовал, как куда-то проваливается, постоянно вращаясь, а КРИК такой, что он не может его больше выдержать. Егорову больно и страшно. Он уже не в состоянии контролировать ни себя, ни свои чувства.

Лейтенант открывал глаза. По-прежнему ночь и тьма. Но она какая-то резкая, острая, а не мягкая и обволакивающая, какой была обычно. Сердце Егорова колотилось, потому что он знал: Крик не ушел, он только затаился, он рядом, он даже в нем самом.

Офицер закуривал и жадно хлебал воду из трехлитровой банки, стоящей на фанерке, прилаженной к кондиционеру.

Постепенно руки и ноги расслаблялись. Егоров вновь закрывал глаза. Крик вроде бы ушел. Но лейтенант по-прежнему боится его. Очень боится. Он знает, что тот еще вернется. Непременно вернется. Засыпать было страшно. В итоге, Виктор включал свет и садился за стол.

Поначалу слова не складывались в предложения. А затем внезапно письмо родителям выходило очень хорошим: бодрым, заботливым и теплым: "Жив и здоров. Совершенно не болею. Все замечательно. Погода прекрасная. Кормят до отвала. Надоело бездельничать. Только и делаю, что сплю да читаю. Жду отпуска. Очень соскучился. Всех вас сильно люблю. Крепко целую. Да, не забудьте поцеловать за меня и Тома. Кстати, как он там, этот кошара?"

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.