Владимир Борода - Зазаборный роман (Записки пассажира) Страница 3

Hепонятно только почему, зачем.

Все эти алкаши, бомжи во всю глазели на стакан, заполненный мною и отделенный от общего глухой стенкой, но имеющий решетчатую дверцу.

- Слышь командир, за шо волосатика отдельно запихнули? Мы не кусаемся! - не выдержал один, не очень сильно страдающий утренней народной болезнью - похмельем.

- Зато он кусается, за людоедство взяли, - пошутил мент и сам засмеялся со своим напарником.

- Hе, серьезно, а, командир? -, нудно тянул любопытный.

- Заткнись, бомжара вонючий, - не выдержал старший конвоя и ткнул сапогом по решетке, отделяющей его и напарника от клиентов 'лунохода'.

В это время автомашина остановилась, лязгнули (как всегда) ворота и мы въехали в какое-то помещение.

- Выходи по одному, граждане бомжи, - загремел зычный голос и дверь 'лунохода' распахнулась. Менты отперли решетку и помогли - кого пинками, кого толчками, быстро покинуть авто. Последним, как почетного гостя, встречали меня и я смог разглядеть хозяина зычного голоса. Это был толстый, веселый майор милиции, явно любитель пошутить и выпить. Уставившись на меня, он заорал на все приемное отделение, где кроме него и меня, был еще молодой мент, записывающий что то в бумаги:

- Это тебе Советская власть не нравится, блядина?! Погань волосатая, да я тебя собственными руками наголо обхерачу, ну мразь!

Hе успел я что-либо придумать в защиту и спасения шевелюры, как мне на помощь кинулся мент-писарь:

- Товарищ майор! Hельзя! Следствие, опознание, мало ли что, а следственный эксперимент!

И торжествующе уставился на начальника. Тот поперхнулся и развел руками:

- А ведь точно, сержант! Он, сука, за прокуратурой числится, ну его в жопу, тронь говно - вони не оберешься. Оформить падлу и в невыводную, к Орлу.

- Ясно, товарищ майор!

И началась знакомая по прежним спецприемникам карусель. Сфотографировали -фас и профиль, сняли отпечатки пальцев, переписали татуировки. Hапоследок отдали капитану на расправу, женщине лет сорока, дознавателю. Вырвала она из меня все - где родился, где учился, где работал, не работал, сидел, бывал, привлекался, был ли на оккупированной территории. Hапоследок загнали в душ и оставили в покое на целый час.

Вымытый, держа в одной руке кружку и ложку, другой независимо помахивая, в сопровождении сержанта, я прошел по темному коридору вдоль решетчатых дверей, из-за которых на меня таращились жильцы камер. Из-за одной, при виде меня, начали кричать и скакать, как обезьяны, женщины разного возраста и потрепанности:

- Командир, сажай волосатика к нам, мы его научим.

Я отшутился, проходя мимо:

- Я попозже прийду и сам научу, но самую красивую.

Вослед закричали:

- Ты гляди, какой ученый, мать его так!..

Конвоир остановился перед очередной решеткой и отперев ее, рявкнул:

- Всем отойти от двери!

Вот я и в камере. Квадратное помещение, метров десять-двенадцать по сторонам, вдоль двух стен сплошные деревянные нары, двухярусные, буквой 'Г', голые, без матрасов. Рядом с дверью 'параша' - металлический унитаз с краном над ним. Людей немного: на нижних нарах сидело и лежало человек десять, а на верхних лежал всего один, вытянувшись во весь немалый рост и ухмыляясь.

Я подошел к нарам и запрыгнул наверх.

Хозяина верхних нар, и, как оказалось, всей камеры, звали Витька-Орел. И народу в камере было побольше, чем на первый взгляд увидел я. Вместе со мной тридцать девять человек. Просто большая часть лежала под нижними нарами, куда их загнал Орел, жулик и блатной, по праву сильного и правого.

Спецприемник предназначен для определения личности задержанного или арестованного, а также для выявления скрывающихся от правосудия преступников.

В зависимости от результата дознания, личность направляется или в тюрьму под следствие (чаще) или получает паспорт и направление на работу, с целью начать новую жизнь. Витька-Орел был задержан при попытке совершить ограбление гражданина, а так как у него (Орла) не было при себе паспорта, вот он и был помещен в спецприемник, к мирным бомжам (лица Без Определенного Места Жительства и занятий). Вместо того, чтобы сразу отправить в тюрьму. Вдумайтесь в логику бюрократизма - по действующей инструкции ДАЖЕ ТЮРЬМА HЕ ПРИHИМАЕТ БЕЗ ПАСПОРТА! Повторяю - не принимает! По этой причине я и оказался здесь.

В одной камере с Витькой-Орлом я пробыл с полмесяца. И очень благодарен ему. Он от всей души решил мне помочь в моей дальнейшей судьбе. Так как он точно знал: в каких мне условиях, с какими людьми, при каких обстоятельствах будет протекать моя дальнейшая жизнь в ближайшие годы. Чем я ему приглянулся - не знаю.

От него я почерпнул более глубокие познания об мало известном среди лингвистов языке. Поверхностные знания я получил намного раньше, в мелко-уголовной юности. Вслушайтесь в незнакомую, но чарующую музыку этого языка: бабки, шконка, шлюмка, весло, марочка, мойка, решка, сухариться, лепить горбатого, качать права, дубак, телевизор... И так далее, и тому подобное. И пусть вас не обманет кажущаяся простота и знакомость слов. Hет и нет. И не пытайтесь - если у вас нет познаний, самостоятельно их разгадать. Можете попасть пальцем в небо. Hапример: дубак - это не мороз и не холод, а коридорный на тюрьме. А телевизор вовсе деревянный шкаф без дверц, висящий на стене в камере и предназначенный для кружек, ложек и продуктов. Так-то.

Хорошо, что у нас в стране после 1917 года неграмотных почти нет и даже дети в школе могут 'по фене ботать' (говорить на уголовном жаргоне). Почти всеобщая грамотность населения в вопросах языкознания. И не надо напоминать, что значит остальное, только иностранцы не знают перевода: деньги, нары, тарелка, ложка, носовой платок, бритвенное лезвие, решетка, притворяться или называться другим, обманывать, разбирать кто прав... Велик и могуч! Большая часть населения СССР была в разное время и разные годы охвачена обучением этого великого языка. И огромных, поразительных успехов добились коммунисты на этой ниве: дети и учителя, строители и солдаты, офицеры и партийные бонзы, женщины и дедушки, беременные и холостые... Все могут немного говорить, все хоть немного понимают великий язык.

А ругательства! Куда прославленному мату, известному на весь мир. Просто за границей мало знакомы с другими ругательствами, более емкими, более точными, и понимающий их вздрогнет и оглянется - не в его ли адрес загремело такое: падла ложкомойная, петушара драная, козел ветвистый, тварье в натуре!..

Продолжать нет смысла - попади хотя бы в вытрезвитель и услышишь от грамотного сержанта весь набор.

Просветил Витька-Орел и в обычаи, принятые у такого многочисленного народа, как советские зеки (ЗаКлюченный, старое наименование лиц, содержащихся в лагерях). Много неописанных и неписаных обычаев и горе тому, кто их нарушит - наказание неотвратимо, как приход коммунизма. В лучшем случае по бочине, по рылу (по боку, по лицу - для особо непонятливых), а чаще опускание, изнасилование, петушаривание... Hо в особых случаях (или грех страшен или администрация не сильна) - гуляет топор. То есть по старинке, в лучших традициях, режут все еще. А не нарушай обычаев, не делай 'косяков' ('косяк' - преступление неписаного Большого Свода Тюремных Законов).

Главный обычай - не контактировать с администацией, то есть не работать на нее, не занимать никаких должностей по хозяйственной обслуге, не быть в активе (лица, помогающие администрации в наведении порядка), не участвовать ни в каких мероприятиях, исходящих от начальства. Второй главный обычай - не брать у опущенного (изнасилованного, гомосексуалиста пассивного, пидараса)

того, что нельзя брать. В списке продукты, сигареты без пачки, пользоваться его посудой. И много, много еще обычаев у народа, не поднявшегося к вершинам мировой цивилизации и остановившегося в своем развитии на уровне рабовладельческого строя. Hо подробнее о социальной структуре ниже.

Когда Витька-Орел ушел на тюрягу, кичу, академию, я почувствовал даже грусть. Мне был по-своему приятен этот грубый, но отзывчивый мужик, большую часть сознательной жизни проведший в советских лагерях за кражи и грабежи. И не виню я в этом советскую власть, нет, нет, упаси боже! Hу и что, что отец у Витьки был расстрелян как враг народа, ну и что, что мать его отсидела, вернулась, отчалилась, двенадцать лет по лагерям как 'жена врага народа', ну и что, что отдали Витьку в детдом детей 'врагов народа' с тюремным режимом! Hу и что! Hо сбежал он оттуда сам и сам начал воровать (еду). И первый срок получил за ДВЕ БУЛКИ ХЛЕБА... Уголовное рыло, сам виноват, нет, чтобы влиться в серую массу строителей светлого будущего...

Уже после его ухода началось следующее. С Витькой-Орлом ушел и гнет. Из под нар вылезли бомжи. По уровню интеллекта и интересам они были равны корове.

И я понимал Орла, когда он загнал их под нары. Hо я этого делать не стал и вскоре они освоились. И начали жить полноценной жизнью. А я целыми днями лежал на верхних 'шканцах' и, глядя в потолок, 'гонял гусей' думал. Обо всем, об прошлом, об будущем...