Сергей Каледин - Записки гробокопателя Страница 3

Петр Иванович промолчал. "Не пригласил!.." - хитра баба.

- Поехали, - Петр Иванович поднял стакан. - За все хорошее... Легко пошла, мягонькая, словно мышка... Как там молодые-то, бываешь у них? Или, может, Игорь опять чего... не в строчку? - не удержал-таки себя Петр Иванович, уколол.

- Оставь, Петя, проехали уже, - с досадой махнула рукой Ирина Васильевна. Но, помолчав, тоже не удержалась: - Конечно, я-то хотела, чтоб кто-нибудь из наших - театр, музыка, балет...

- У тебя уже один балет дома был, - проворчал Петр Иванович. - Завели дома пидора, как хорошо! А нормальный мужик, значит, врач, уже не подходит, не в строчку?

- Да подходит, подходит! Не заводись, сказала же. Сам знаешь - хороший парень, зря нос воротила. Признаю. Нет, честно. Петь! Я даже не ожидала. И Наташка другая стала, не узнать. Это она ведь меня сегодня к тебе отправила. Поезжай, говорит, у деда сегодня день рождения, а он на даче застрял. Сюда, видно, не приедет. Проведай хоть, поздравь, приятно деду будет... А, Петь! Или, может, я не ко времени? - Ирина Васильевна засмеялась, довольная.

Петр Иванович встал, освежил стаканы.

- Ну, ладно, - проговорил он растроганно. - Поехали. За сказанное!.. За тебя, за молодых! - Он выпил, постоял несколько секунд с закрытыми глазами. Поправился непосредственно. - Ты чего ж на "Мерсе"? По нашим дорогам - джип в самый раз...

- Сперли джип. Мартин сигнализацию забыл включить. Сейчас у всех угоняют. Уланову зимой остановили на шоссе, забрали машину. Чуть не замерзла старуха.

Петр Иванович выждал паузу из уважения к знаменитой балерине, кашлянул для перебивки темы.

- А у меня катер... слышала? Сожгли...

- Да я уж знаю, ребята сказали. Не повезло тебе, Петруша.

- А почему должно везти? Сам живешь, сам и вези... Главное, десять лет строил. Движок от "Волги". Авиационный охладитель масляного редуктора. Длина семь метров... Короче... Прям у пирса. Белым днем...

- Денег хотели?

Петр Иванович кивнул.

- Откуда у меня деньги? Знал бы прикуп - жил бы в Сочах! Да и были бы, не дал!

Они помолчали.

- Так один и живешь, Петь? - Ирина Васильевна решила отвлечь свата от грустной темы, но переехала неудачно, тоже на невеселую.

- Да я вроде как, Васильевна, уже придолбился в одинаре-то. Хотя иной раз и скучновато, врать не стану... Ладно... Надо успех закрепить.

Ирина Васильевна накрыла свой стакан ладонью. Петр Иванович закрепил в одиночку, заел креветкой.

- Как Машка?

- Горюет, - вздохнула Ирина Васильевна. - Хомяк у нее сдох. Реву было...

- Давай я ей петушка молодого подарю, - предложил Петр Иванович, кукарекать будет...

Он извлек из кастрюли хвост, раздербанил его, кости кинул кошкам, похлебку - на плиту. Пока он кухарил, Ирина Васильевна зашла внутрь недостроенного дома. Походила, вернулась.

- Небоскреб!.. Не справиться тебе, Петя, с ним. Нанял бы мужиков...

- Кого?! Женьку?.. - неожиданно разозлился Пётр Иванович. - Рвань эту. Уж лучше я Машку подожду. Она говорит, погоди, дед, я вырасту - помогать тебе буду.

- А я все понять не могу, чего ее сюда тянет?.. У нас в Пахре дача с бассейном, а ее отсюда за уши не вытащишь.

- Здесь природа живая: пруд, курочки, кот Полкан, Мурка с котятами... Андрюха вон, сторожа сын - жених, - Петр Иванович мотнул головой в сторону калитки.

Ирина Васильевна обернулась. Возле забора стояло странное существо лысое, толстое, с полуоткрытым ртом. Андрюха блаженно улыбался, катая на ладони пинг-понговый шарик, и помыкивал.

- Бабка его покойница, - продолжал Петр Иванович, помешивая варево, - на участке у себя поебень-траву выращивала. Вроде жень-шеня, только наоборот людей изводить. Она Андрюху, бывало, на все лето из дурдома брала. Хворостиной его стегала за непослушание. А как таблетку ему забудет дать, он на нее кидается: то доской, то зубом непосредственно. Озорной.

Поспел суп-кондей. Дымящееся варево Петр Иванович разлил по кружкам. Ирина Васильевна не совсем уверенно приняла свою порцию.

- До Чикаго-то долечу после него?..

Под ногами мяукнула пестрая полусиамская кошка с впалыми боками. Петр Иванович мельком взглянул на нее, потом наклонился.

- Ну-ка, ну-ка, Мурка, иди сюда... Так. Точно. Ощенилась утром непосредственно. Теперь все. Мура, хана тебе. В лес отвожу, на пенек ложу разрубаю надвое: пусть бежит в разные стороны! Три раза в год! Никакого прокорма не хватит! Да плюс полушку сегодня обгадила, сучонка! Хотя это вроде Полкан...

- А где котята?..

- Котята!.. Дура она тебе! Попрятала. Знает, сучка, что пока слепые, я их запросто купну.

- Топишь?!

- Мя-мя-мя, - напомнил о себе Андрюха.

- Вот тебе и "мя-мя-мя", - Петр Иванович побарабал ложкой в кружке, попробовал, не горячо ли, и протянул Андрюхе. - Ну, ступай. Отцу привет пионэрский. Кружку вернешь.

- А дом ты свой, Петя, никогда так и не достроишь, - задумчиво сказала Ирина Васильевна.

- Не дострою, - покорно согласился Петр Иванович. И подняв с земли ржавую железяку, добавил малопонятное: - Люблю металл, особенно чугун.

- Вот что, Петр Иванович! У меня ведь к тебе разговор. - Ирина Васильевна решительно закрутила косу в пучок и воткнула в голову костяную шпильку-рогатку. - Оставь-ка ты пока свою стройку века. Тебе денег надо заработать?

- Ну, надо.

- Так вот, ты знаешь - мой первый муж, отец Наташки, был еврей...

- Знаю. Бывает.

- Странный у нас был брак, по молодости. Да и он странный был товарищ. В университет пешком ходил: туда - два часа, обратно - два. А по дороге думает работает. И дома спросишь его что-нибудь, а он: "Не мешай, Ирочка, запомни свою мысль, я думаю". Ученый, солнечные батареи все выдумывал. А у меня, сам понимаешь, жизнь совсем другая... Развелись. Ему, правда, ходу не давали. Не печатали, на симпозиумы не пускали. Когда мы развелись, он уехал в Израиль. Больше не женился. Живет один с экономкой. Ну вот - в прошлом году была я в Израиле на гастролях, он меня нашел и, представляешь, дом подарил! Дачу на озере. Я ему говорю: мне таких подарков, Наум, не надо, я сама богатая. Хочешь, запиши дачу на внучку. Так он взял и переписал на Машку... - Ирина Васильевна помолчала. - Надо бы поглядеть, что там. Я не знаю, попаду еще когда в Израиль... У меня гастроли на два года вперед расписаны. И жару я не переношу, да и евреев, если честно, не очень-то. Съездил бы туда ты, Петь, а?.. Взглянул, что за дом. Может, сделать что надо... И вообще там люди с хорошими руками нарасхват. Страну заодно посмотришь. Колыбель христианства... Ты в Бога-то веришь?

- Вот сподобился, - Петр Иванович достал из кармана брюк бечевку с крестиком, надел на шею. - В прошлом году вместе с Женькой крестились. С бодуна пошли... Когда отдыхаю, - он кивнул на бутылку, - снимаю, грех как-никак.

- Вот и грехи свои замолишь. В Иерусалиме. Поедешь?

Петр Иванович выкопал в щепе бычок, раскурил.

- Там же все по-еврейски говорят.

- По-русски тоже.

Петр Иванович в раздумье взял трущуюся о его штаны Мурку за голубой хвост и со словами "не мешай" кинул кошку за дрова.

- Петь! Мужик ты или нет?! - Ирина Васильевна пошла в наступление. Съезди, помоги сватье, беспомощной, слабой женщине!.. - Она рассмеялась. Поезжай, Петь! Отдохнешь, поглядишь, что за дом, может, и подзаработаешь... Там хорошие руки в цене.

- В пустыню загнать хочешь?..

- Да на озере у него дом! На Тивериадском озере. Где Иисус ходил. На яхте покатаешься. У Наума яхта с мотором.

- С мотором?..

- Ага. Да и мужик он хороший. Только старый очень и больной.

- Чем?

- Чем-чем. Тем самым. Только у стариков это все дольше тянется. Ладно, думай, а я разомнусь немножко.

Ирина Васильевна пошла по участку. Петр Иванович залюбовался ею. Тоже ведь под шестьдесят, а выступает - пава. Взгляд его сполз вниз по ее статной фигуре и вдруг запнулся: за ажурным высоким башмачком что-то волочилось, как портянка из худого солдатского сапога. Пригляделся: бинт эластичный.

- Ирина Васильевна, - окликнул он, не зная, как подступиться, - на левой ноге у тебя, не споткнись... - И подхватил ведро - воды набрать якобы.

Ирина Васильевна поставила ногу на бревно, задрала брючину.

- Вот так, Петенька. Звезда, знаменитость. А ты постой тридцать лет у рояля. Булавки маленькой нет?

Петр Иванович нашел булавку и, присев на корточки, сам заколол бинт. И даже захотелось ему погладить больную ногу. Но не погладил.

Ирина Васильевна спустила брючину.

- Ну, поедешь?

Петр Иванович улыбнулся.

- А споешь мне?

- Что, сейчас?

- Непосредственно. А то ведь я здесь так тобой и не похвастался. Скажут, врет Васин с похмела...

Гори-и, гори-и... моя звезда!..

Председатель садового товарищества прервал подкормку смородины элитного сорта "Минай Хмырев" и замер с вонючим черпаком в руках.

- Это у кого ж радио в такую силу?! - крикнул он через забор сторожу.

- Васин развлекается, электру жгет. А ведь киловатт - сто двадцать целковых с августа... День рождения у него, вот и куролесит.

...Звезда-а любви... Заветная-а!..