28 лет, каждое лето - Элин Хильдебранд Страница 3

у тети Греты в Кембридже[9] и прекрасно знает, что по пятницам они с Рути готовят дома, по субботам ходят в музей, обедают в каком-нибудь ресторане, иногда посещают театр, а по воскресеньям едят булочки, читают «Таймс», заказывают китайскую еду и смотрят какой-нибудь старый фильм по телевизору.) Рути вызвала скорую, но спасти Грету не удалось. Она ушла.

Рути организовала кремацию и связалась с юристом по имени Эйлин Бирс. Эйлин позвонила Старику. Последние десять лет Старик с Гретой общались напряженно: после смерти дяди Бо тетя Грета съехалась с коллегой, доктором Руфь Харлоу, которая приходилась ей больше, чем просто соседкой. Эйлин Бирс сообщила Старику, что Грета завещала Мэлори целое состояние – сто тысяч долларов и домик на острове Нантакет.

Мэлори расплакалась. Она одна сохранила теплые отношения с тетей Гретой после смерти дяди Бо. Каждый месяц Мэлори писала ей письма и втайне звонила на Рождество. Несмотря на протесты родителей, пригласила на выпускной. Часами добиралась на междугороднем автобусе из Нью-Йорка в Кембридж на выходные. Идеальные выходные.

– Это правда? – спрашивает Мэлори. – Грета умерла? И завещала мне деньги и дом? В смысле деньги и дом теперь мои?

Ей не хочется выглядеть меркантильной и придавать большее значение наследству, чем кончине тетушки. Но и игнорировать очевидно крутой поворот в собственной судьбе Мэлори тоже не может.

– Да, – отвечает Старик.

Лиланд вернулась после делового завтрака румяная и свежая, как бокал «Беллини». Из-под асимметричной челки – она недавно подстриглась – видна персиковая кожа. Она не сразу понимает, что Мэлори пытается ей втолковать: я увольняюсь и съезжаю. Я уезжаю на Нантакет.

– Не понимаю, почему ты уезжаешь? Променять цивилизацию на глушь, на остров за пятьдесят километров от континента! – недоумевает Лиланд.

Прошло две недели с тех пор, как Мэлори узнала о смерти тети. В воскресенье, 30 мая, Лиланд пригласила ее на прощальный обед в ресторан на 77-й улице. Они сидят за столиком на улице, на самом солнцепеке, чтобы парни с поднятыми воротничками в очках Ray Ban хорошо видели их, когда идут за бургерами и коктейлями. Один такой персонаж в поло от Lacoste ментолового цвета опускает очки и разглядывает Лиланд. Он похож на Роберта Чемберса[10].

Лиланд озадачена, ей грустно. Новость о скором отъезде Мэлори вернула их дружбе былую теплоту. Последние две недели Лиланд была милой. Она не только терпела привычку Мэлори не заправлять постель, но и подолгу сидела с ней на диване и делилась сплетнями. Мэлори замечает и другие перемены: сначала Лиланд сменила прическу – теперь у нее новая модная стрижка, потом в магазине рокерской атрибутики «Трэш и Водевиль» купила кожаную куртку за баснословные девятьсот долларов, вместо коктейлей в жестяных банках марки «Бартлз и Джеймс» покупает полноценные бутылки шардоне. Мэлори отмечает эти перемены без ревности и обиды.

Они с Лиланд будут скучать. Сейчас они уже и не вспомнят, когда подружились. Они росли вместе, жили в соседних домах на Дипдени-роуд в районе Роланд-Парк, Балтимор. У них было идеальное детство: гоняли на великах на рынок за огромными леденцами, слушали песни из фильма «Бриолин» на проигрывателе дома у Лиланд, подкладывали носки в лифчики от спортивной формы и пели, а микрофон им заменяли расчески. В снежные зимние вечера нежились в ванне дома у Глэдстоунов, после школы смотрели сериал «Главный госпиталь», а во время рекламной паузы играли в спит[11], сидя на ковре. В средней школе девочки были настоящими ангелами, а потом ушли в отрыв. Когда они учились в старших классах, Стив Глэдстоун, отец Лиланд, купил «Сааб» с откидным верхом. Однажды Лиланд взяла машину без спроса, прикатила к Мэлори среди ночи и принялась швырять камешки в стекло, пока та не согласилась прокатиться. Они опустили крышу и уехали к морю в Иннер-Харбор, за одиннадцать километров от дома. Из магнитолы на полную громкость доносилась Upstairs at Eric’s группы Yaz. Конечно, их поймали. Дома на Дипдени-роуд их ждали родители.

«Мы не сердимся». Наверняка это Стив Глэдстоун, самый мягкий из четверых, предложил такую формулировку. «Мы разочарованы».

Мэлори хорошо помнит, как ее наказали, лишив прогулок на две недели. Лиланд тоже запретили гулять, но через три дня она уже выходила из дома.

«Хочу пожить по-другому, – улыбается Мэлори. – Сама».

К тому же летом цивилизация превращается в настоящее пекло, а ведь еще даже не июнь. Плавится асфальт, мусор в контейнере на углу гниет, и нет на свете места ужаснее, чем шестая ветка метро Нью-Йорка. Кому не захочется уехать на лето? Или даже навсегда?

Прошло шесть недель. Звонит Купер и сообщает, что сделал предложение Кристал Бетьюн, девушке, с которой начал встречаться три месяца назад. Свадьба назначена под Рождество. Мэлори настолько пьянит новая жизнь на острове, что она даже не может как следует удивиться новости.

– Поздравляю!

– Даже не спросишь, не залетела ли она?

– Она залетела?

– Нет, просто я по уши втрескался и хочу провести с Кристал всю жизнь. Я подумал, зачем ждать? Хочу поскорее жениться! Без крайностей, конечно, тайная свадьба не наш вариант. Старик и Китти меня бы убили. Они, кстати, не очень-то и рады.

– Понятное дело, – соглашается Мэлори. – Как, говоришь, вы познакомились?

– Кристал – официантка в гриль-баре.

– В этом нет ничего зазорного, – Мэлори и сама работает официанткой в баре «Саммер-Хаус» три дня в неделю. – Кристал училась где-нибудь? В колледже, например?

– В Мэрилендском университете, но недолго.

Туманный ответ, думает Мэлори. Недолго – это сколько? Пару семестров? Неделю? Впрочем, неважно. Мэлори не станет никого осуждать и отнимать хлеб у их с Купером матери. Китти Блессинг просто помешана на образовании, породе и положении в обществе.

– Значит, свадьба на Рождество. – Мэлори трудно это понять: Рождество и без того суматошное время. Неужели нельзя было выбрать другую дату? Нет, она не станет судить. – Где вы женитесь?

– В Балтиморе. У матери Кристал нет денег на свадьбу, а где отец – никто не знает.

Интересно, как отреагировала Китти на новость о женитьбе? Пусть она проиграла войну, но главную битву выиграла. Семья будущей невестки – сплошное разочарование, так что объединения родов не будет. С другой стороны, это значит, что Китти не придется ни с кем соревноваться за право планировать торжество. Рождество они отпразднуют со вкусом: никаких эльфов, леденцов-тросточек и заезженных рождественских песен. Только белая иллюминация, ленты винного оттенка и оратория Георга Фридриха Генделя «Мессия».

– Я счастлива за тебя, Куп, – говорит Мэлори, и это искренне. Кажется, впервые в жизни. На протяжении всех двадцати четырех лет жизни Мэлори страшно завидовала старшему брату. Купер – золотой мальчик, а она всегда на вторых ролях. И если Мэлори – овсянка с изюмом, то брат – шоколадный топпинг. Каша тоже вкусная, но она нравится людям гораздо меньше.

– Хочу попросить тебя об услуге.

– Меня? – Она не ослышалась? Брат просит ее об услуге – это что-то новенькое. Купер – дотошный эксперт в области политологии, работает в крупном аналитическом центре в столице. Делает важную работу, даже престижную (хотя, по правде