Небывалый случай в зоопарке - Виорэль Михайлович Ломов Страница 3

– А вам что тут надо? – спросил один из товарищей.

– Как что? – возмутилась Эйлер. – Я тут работаю!

– Пульхерия, не надо пока, – мягко сказал Юрий Борисович. – Потом, когда мы уйдем. Займитесь пока рысью.

Девушка не спешила уйти.

Вячеслав подмигнул ей.

– Вам же сказали – рысью!

– Вторую серию начнем завтра, – услышала Эйлер.

«Живодеры», – подумала она.

***

Когда Пульхерия пришла на работу, она уловила, что зоопарк чем-то недоволен. Так и есть, чужаки никому не дали выспаться. Заявились, похоже, ни свет ни заря. С шумом, небось, смехом дурацким. На дереве, над клеткой шимпанзе, Пульхерия увидела вчерашнего блондина со странным аппаратом в руках, шатен вертелся возле клетки. Рядом с ним стоял ящик с какой-то аппаратурой. Вместе с Игорем были еще двое, незнакомцы. Пульхерия, недовольно громыхая утварью, занялась своими обычными делами.

В положенное время зоопарк не открыли.

– В чем дело? – спросила она у Майи Федоровны.

– Профилактика, – ответила та и вздохнула.

Незнакомцы притащили Христине корзину бананов, большое зеркало, бросили игрушки, фломастеры, бумагу. Христина, как всякая женщина, сразу же стала смотреться в зеркало, вертеться около него, скалить зубы, а затем, убедившись, что других приматов нет, принялась за бананы.

– Давай! – скомандовал Игорь.

Вячеслав щелкнул рычажком. Никакого излучения Эйлер не заметила. Блондин то включал свой аппарат, то выключал. Христина на эти манипуляции не реагировала. Схватит банан и носится с ним по клетке, очищая его на ходу. «Вот и хорошо», – со злорадством думала Пульхерия. Однако ей вскоре показалось, что обезьяна стала бегать немного тише.

Примерно через полчаса Христина стала привередничать. Вдруг уселась, перестала чистить банан зубами, а стала чистить его пальцами, отковыривая шкурку ногтями! Отбросит шкурку и подолгу брезгливо разглядывает голое тельце банана, будто это и не еда вовсе, а некий зародыш еды. Поглядит-поглядит и только затем отправляет его в рот. При этом, сволочь, не целиком сует его в рот, а, интеллигентно скорчив рожу, откусывает кончиками зубов.

Насытившись, минут через двадцать обезьяна взялась изучать предметы, рассыпанные перед нею. Она по очереди подбирала их, вертела в лапах, рассматривала со всех сторон и бросала за спину, пока не оставила одни фломастеры. Поглядев на троих экспериментаторов, стоявших перед клеткой, Христина взяла картонку и нарисовала на ней неочищенный банан. Оскалила зубы и показала рисунок. Потом перечеркнула банан и рядом с ним нарисовала другой – очищенный – и снова показала всем.

«О! У! У!» – тыкала она черным пальцем в очищенный банан очень неприличного вида. Потом взяла, перевернула корзину с остатками бананов и сходила на них по-маленькому. На лице ее при этом была большая осмысленная радость. На этом облучение прервали. Чужаки посовещались и, не простившись с Пульхерией, ушли.

Через три часа экспериментаторы появились вновь, а с ними мужчина с седыми висками. Христине вновь принесли еду. Она тут же стала хватать всё без разбору. Прожорливая, как все обезьяны, Христина больше разбрасывала, чем ела. Надкусанные куски валялись по клетке и снаружи. Несколько раз включали аппараты.

Через полчаса обезьяна стала оценивать еду на глаз и куски, что хуже, не брать. Поначалу она набивала защечные пазухи и в четырех лапах уносила снедь, сколько могла захватить. Но потом перестала брать задними лапами и стала на них только передвигаться. Распрямилась и ходила походкой Силантия. Из пива, лимонада и вермута Христина предпочла вермут. Выпив вермут, она запила его лимонадом. Пиво попробовала, поморщилась, собралась вылить, но передумала и заткнула горлышко обгрызенным сучком. Когда у нее попросили бутылки назад, она спрятала их.

Потом мужчины ушли и снова появились ровно через три часа, уже вечером. Христину стали облучать с двух сторон: сверху и сбоку. И тут шимпанзе стала прыгать навстречу лучам и «глотать» их, как бы запасаясь ими впрок. Наглотавшись, через десять минут она ушла из зоны действия лучей и бросила вместо себя куклу. Потом поставила зеркало так, чтобы отраженные от него лучи попадали на Игоря.

– Завтра продолжим, – сказал Игорь. – Могилевский прав. Петров не поверит.

***

Ночью в зоопарке обворовали киоск, а из кассы утащили все билеты. Утром начались разборки. Люди в форме и штатские ходили по зоопарку, как дома. Игорь с Вячеславом, показав удостоверения, покружили по территории, покружили и ушли, отложив эксперимент на неделю. Следователь целый день задавал всем бестолковые вопросы.

Страница четвертая

Происшествие в зоопарке

В ночь со вторника на среду в зоопарке случилось ЧП. Волки оказались в клетках зайцев, но не тронули их трусишек. На гиппопотаме очутился винторогий козел, и великан не уходил под воду до тех пор, пока козла не заарканили и не стащили с него. Все змеи заползли в орлиные гнезда. Сторож Силантий спал в закрытой снаружи клетке с буйволом. Силантия долго не могли добудиться, а когда наконец разбудили, он бессмысленно водил глазами и не мог произнести ни слова.

Буйвол, расставив ноги и нагнув голову, долго раздумывал, что ему делать с постояльцем. Пока бык соображал, его успели опутать канатами. Силантия тут же заставили дыхнуть на алкоголь, но дыхание у него было как у младенца – зеленое яблоко.

На следующую ночь дежурил отряд ОМОНа. Раз только жутко взревел старый лев. После чего этого застыла мертвая тишина, а в ней у всех от ужаса дыбом встали волосы.

Когда в зоопарк стали заходить первые посетители, им навстречу из нескольких клеток вышли хищные звери. Скандал вспыхнул грандиозный, усугубленный тем, что в числе первых посетителей была мама мэра с внучкой, и когда рафинированная интеллигентка встретилась с тигром, ей стало плохо по желудочной части.

Подключили всевозможные силовые органы, загнали зверей в клетки, обвесили зоопарк секретной аппаратурой и приборами ночного видения. Стали ждать ночи.

Ночь прошла спокойно. Датчики ночных видений не засекли. День прошел тоже спокойно. И еще одна ночь. И еще. Просто удивительно!

Наблюдение и охрану сняли. В эти три дня уволился Силантий.

– Не нужна мне их жрачка! Жизнь дороже жрачки! Самое дорогое у человека – жизнь, и ее надо прожить!

Эксперименты не возобновляли. Игорь пару раз появлялся, подходил к клетке с Христиной, подмигивал ей и уходил. Перед Пульхерией выпрямлялся по стойке смирно и бросал голову на грудь.

– Ну, и чего вы тут наделали, экспериментаторы? – спросила Эйлер.

– Интеллект подняли, барышня.

– Чей?

К утру четвертой ночи все клетки были раскрыты настежь и открыты двери в зоопарк. Звери облюбовали себе места по вкусу.

Лев лежал на будке кассира и, свесив лапу и голову,