Женщины и звезды - Вероника Тутенко Страница 3

же касается московских достопримечательностей, то, пожалуй, не покривлю душой, если скажу, что большую часть их уже видела. Причем, профессия журналиста позволяет бывать в таких местах, куда не всегда удаётся попасть среднестатистическому москвичу. Конечно, презентации, КВН-ы, концерты и т.п. открывают только одну, парадную, сторону столицы. Но и журналистам провинциальных изданий интересны в первую очередь не московские будни, а победы земляков (история же чаще пишет свои самые пышные страницы поближе к Кремлю).

К тому же, времени с учётом московских пробок оставалось разве что на встречу в кафе с … чуть опять не назвала Жанку подружкой.

В общем, невообразимый в час пик людской поток Метрополитена нёс меня на встречу с бывшей одноклассницей. Мы и в университете учились вместе, в нашем, курском, педагогическом, но на разных факультетах. Я – филолог, Жанна – математик-информатик. В промежутке между парами мы иногда сталкивались в коридоре, сплетничали на ходу. А как-то на мой День рождения Жанна принесла в университет большую светло-желтую розу и вручила мне её в раздевалке, когда мы собирались домой. И заодно поставила в известность, что не сможет вечером прийти ко мне в гости. (Я устраивала небольшую дружескую вечеринку). Вечером бутон сжался, а края лепестков потемнели. Газета не спасла их от морозов, на самый разгар которых обычно приходится мой День рождения. И как отчаянно я не пыталась реанимировать цветок в ванной, наутро лепестки все-таки осыпались.

Не знаю, почему я думала, поднимаясь по эскалатору, о розе…

 «УЖЕ НЕ МОДНО!» – неожиданно попались мои мысли в ловушку воздействия на массовое подсознание. Над надписью с баннера сокрушенно смотрела на меня блондинка в сарафане, склеенном из сигарет.

«Да я и не курю», – подумала я в ответ. И выбравшись, наконец, из гремящего метро на свободу на «Третьяковской», набрала номер Жанны.

«Я вас поздравляю. Вы позвонили лучшей девушке на свете. Если бы я был мужчиной, я бы ух!» – сообщил мне в режиме ожидания идиотский голос, мало похожий на Жаннин.

Поздравление, видимо, предназначалось звонившим мужского пола, хотя на счет лучшей девушки на свете… Жанна совсем не красавица, но проблема не в этом, а в том, что она всегда слишком чувствовала это, хотя и говорила о своих комплексах только в порывах откровенности, которые, впрочем, находили на неё не часто.

Впрочем, её грубые черты лица уравновешивают роскошные кудри лисьего цвета, в детстве – длинные, до самого пояса – особая гордость её мамы. Потом, когда окончив университет, Жанна пошла работать в школу и стала Жанной Михайловной, своё золотое богатство она собирала в скромный учительский хвост.  Но Жанной Михайловой она пробыла только два года, а потом варварски обрезала под «каре» свою красу и материнскую отраду и пошла на курсы крупье. Недолго проработав в местном казино, Жанна уехала в Москву, где вроде бы быстро сделала хорошую карьеру, о чем гордо, хотя и как-то обтекаемо, говорили её мама и старший брат.

– Привет, Марина, – сразу узнала мой номер бывшая одноклассница.

Встретиться договорились в уютном и почти всегда шумном кафе в торгово-развлекательном центре «Атриум» прямо напротив Курского вокзала через два часа. (« Закончу работу в восемь-девять» – вздохнула Жанна).

А пока, не мудрствуя лукаво, я отправилась в Третьяковскую галерею, где как раз проходила выставка работ Тулуза Лотрека. Афиши для «Мулен Руж» навеяли воспоминания о Париже, который годом раньше я увидела глазами туриста и привезла на память о нем туфельки с ремешками, переплетающимися на щиколотке и, конечно, целую сумку подарков и сувениров. Увидела в первый раз, но через пару недель мне предстояло ехать в командировку в Брюссель, и я уже нашла в Интернете информацию об очень удобном экспрессе, соединяющий обе столицы всего лишь двумя часами, умноженными на скорость.

И все это тоже каким-то образом было связано с моим желанием увидеть Жанну…

…  Она успела вернуть своим волосам достойную их длину и теперь её, появившуюся во вращающихся дверях, невозможно было не заметить и сидя за столиком «подальше от входа». Одежда Жанны – черная водолазка и бесформенные коричневые брюки – спорила с природной яркостью её волос и ещё больше оттеняла её и без того светлую кожу с задорными отметинами-веснушками.

Увидела меня издалека и Жанна, и, приземлившись за столик, опустила на его глянцевую поверхность длинные ярко-красные ногти, которые после посещения маникюрного  салона ещё не успел хотя бы мало-мальски испортить ни один внешний фактор.

– Выглядишь просто… – я хотела добавить что-то вроде «сногсшибательно», но вместо этого сказала. – И похудела.

За два года некогда плотная Жанна стала носить одежду размера на два меньше, чем раньше.

– Не надо! Я не худая! Я стройная, – почему-то обиделась Жанна, так, что я даже слегка растерялась и принялась оправдываться.

– Ну да, «худой» от слова «худо». Я и имела в виду «стройная».

– Стараюсь, – откинула волосы назад Жанна и стала торопливо расстегивать сумочку. Звонил мобильный.

– С подругой в баре, – кокетливо, но с мягким вызовом пропела она в телефон. – Какая разница, в каком?.. Нет, ты её не знаешь… Мне что, нельзя после работы посидеть с подругой в баре?..  Ладно, пока.

Подошла официантка.

Заказали «капучино».

– Эмилио звонил, – поставила меня в известность Жанна. – Ревнует.

– Испанец?

– Кубинец.

– А-а… А где ты кубинца нашла?

– В Москве, Марин, кого хочешь, найдешь, – и выдержав интригующую паузу, добавила. – Сосед по лестничной площадке.

– А в Москве он что делает?

– Работает, – ответила она грустно.  И неожиданно добавила. – А по тебе сразу видно, что ты … – Марина выдержала ещё одну паузу… – не из Москвы.

– «Провинциалка» ты хотела сказать? – позабавило то, как Марина обошла это слово.

– Потому что ты на каблуках.

Каким образом на пути от входа к столику Марина успела заметить, какая на мне обувь (а на мне были те самые туфли с ремешками– память о Париже) для меня так и осталось загадкой.

– А москвички обувают, что поудобнее. И одежду носят практичную и потемнее, потому что, когда постоянно ездишь на метро…

Фразу Жанна не окончила, но итак было понятно, что именно она имела в виду. Я хотела было возразить, что на каждый случай хороша разная одежда и обувь и что, конце концов, совершенно не обязательно «быть из Москвы», что и сама Жанна, когда жила в нашем почти южном городе, отнюдь не прочь была щегольнуть в чем-нибудь ярком.

Но до «… соловья» оставалось всего ничего, и тратить полчаса на ненужный спор не хотелось.

– Где проводишь свободное время? – спросила я, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Его у меня