Дом на краю деревни - Владислава Юрьевна Бурносова Страница 3

— Бабушка… а душу можно вылечить, если ей больно?

— Отчего же нельзя. Можно, конечно.

— А как?

Марфа на мгновение задумалась.

— Простить, Марьюшка. И зла в ответ не делать.

Неожиданно в утренней тишине раздался удар колокола. Один. Потом ещё и ещё. Марья удивлённо посмотрела на отражение в воде. Рядом с колоколами стоял пожилой священник.

— Марфа… — Марье на мгновение показалось, что ей сейчас не хватит воздуха, чтобы вопрос задать. — Ты тоже это слышишь?

— Конечно, Марьюшка.

Марья слушала. Закрыв глаза и позволив себе чувствовать музыку, она словно улетала в какую-то неведомую страну. Неведомую, незнакомую, но почему-то родную.

— Бабушка, мне кажется, или колокола зовут кого-то? — спросила Марья, открывая глаза.

— Они давно зовут. Всех зовут, у кого ещё сохранилось вера в чудо. В человечность. В доброту и прощение. Зовут, кричат, только люди глухи.

— Неужели…они никогда не услышат?

— Кто знает… Но мы ведь с тобой слышим, верно?

Марья смотрела на отражение в воде, и ей почудилось, что облака вдруг стали плотнее. Они сгустились вокруг колокольни, и вот уже есть стены, купола. И люди, десятки, сотни людей выходят из дверей. А над ними плывёт колокольный звон.

— …Ууууу, — протяжно и одиноко выл в печной трубе ветер. Он нашёл того, кого звал.

Марья в тот день вернулась в деревню. Спокойная, умиротворённая. Ничего не стала объяснять мужу, просто сказала:

— Вань, давай уедем.

Муж удивился такой просьбе, но ни о чём не стал спрашивать.

— В дальнюю деревню. Там ведь тоже для нас работа найдётся. Не могу я здесь быть.

Уехали. Только перед отъездом Марья сходила к соседке и подарила ей платье, что муж из города привёз. Молча отдала, а потом запрыгнула на телегу с вещами и уехала.

Да, дом здесь меньше. Родни не было. Но зато люди были хорошие, открытые. Помогали им быт обустраивать, порой за советом к Марье шли: у кого корова болела, кому с лошадью помочь. Так и сдружились.

Вечерами, когда солнце опускалось за горизонт, шла Марья в домик на краю деревни, что у самого леса. Сидели они с бабкой Марфой, жизни сплетали. А порой и распутывали, в ровные клубочки дорог сматывали.

Засиделась как-то Марья у Марфы дотемна. Дождь начал накрапывать.

— Ложись у меня, внучка. А утром домой отправишься, — сказала Марфа, доставая лоскутное одеяло.

И снились ей всё те же девушки. Ночь тёмная, только звёзды светят. Идёт она с ними в лес. Ведут, плотным кольцом обступили. Привели на полянку, посадили на дерево поваленное, давай хороводы водить да в игры какие-то играть. Цветы сорвали, венок сплели, Марье на голову надели. Ночь, костёр горит, искры в небо звёздное бросает. И тут вдруг хоровод замедлился, в ручеёк выстроился. Видит Марья, что одна из девушек идёт через толпу, а перед ней все расступаются. Марфа рядом. Подходят они к Марье, а из-за спины девушки девочка маленькая выглядывает. Платьице у неё из лоскутков сшито, точь-в-точь как одеяло у Марфы. Девочка на Марью посмотрела внимательно, руку отпустила, на коленки забралась. Глаза огромные, синие. Волосы густые, золотом отливают.

— Милая, кто ты? — спросила Марья, придерживая малышку, чтобы та не упала.

— Дочка твоя, — спокойно ответила девочка и обняла женщину своими маленькими ручками.

Оторопела Марья, смотрит на малышку, боится слово сказать. А девочка, её точная копия, сидит, улыбается, с завязками рубахи играет.

— А почему ты раньше ко мне не приходила?

— Я не хотела. Там люди были злые, ты часто из-за них плакала. А сейчас время пришло, правда ведь?

…Открыла Марья глаза, чувствует — нехорошо ей.

Марфа, возившаяся у печки, оторвалась от дел, подошла.

— Плохо, внучка?

— Тошнит.

Марфа положила свою руку в морщинках на живот Марьи, осторожно его потрогала и улыбнулась:

— Милая, ты ребёночка ждёшь…

В положенный срок у Марьи родилась девочка.

Послали к бабке Марфе сказать, что первенец родился у Марьи, да не нашли её. Исчезла, словно и не было.

— Как дочку назовём? — спросил Иван.

— Марфой, — ответила Марья, не задумываясь.

Спустя время пришла женщина на берег реки, села на ступени и в лучах рассвета увидела, как на колокольню поднялись двое: батюшка и Марфа. Священник звонил, а Марфа смотрела, как в глубине колоколов рождалась музыка жизни. Так они и спустились вместе. Хотела Марья окликнуть, да не посмела.

Поплакала Марья, а потом упросила мужа в дом Марфы перебраться.

Говорят, что в дальней деревне есть дом на самом краю, почти возле самого леса. И каждый вечер зажигается в окне том свеча, хотя давно провели электричество. Под свечой сидит женщина и вяжет на спицах людские судьбы. Рядом с ней играет с клубочками маленькая девочка с золотистыми волосами цвета спелой пшеницы.

Скрипнет калитка. Раздадутся шаги. Откроется дверь.

К Марье входили без стука. Так бабушки сказывали…