Ход королевой - Бернард Вербер Страница 30

Николь кивает в знак согласия, и Руперт развивает свою мысль:

– Истинная сила человека проявляется тогда, когда он борется для блага других. Комфорта, богатства, личной безопасности для счастья недостаточно. Необходимо стремление чего-то достичь в интересах многих людей. Смотри, вот пример: от приверженности пьянству тебя спасли члены Ассоциации анонимных алкоголиков. Ты должна продолжить нашу борьбу за освобождение народов, начиная с угнетенных ирландцев.

20

Благодаря лечению литием Моника за несколько дней избавляется от депрессии. Она снова может нормально думать, вот только теперь ее мысли оторваны от эмоций. Ничто ее больше не трогает. Она способна понимать и рассуждать, но больше ничего не чувствует, как будто ее мозг подвергся анестезии.

Едва выйдя из больницы, она на несколько дней запирается у себя и смотрит телевизор. Потом ей звонят и просят распорядиться о похоронах матери.

В морге ей отказываются показать тело, объясняя, что, выражаясь специфическим языком этого учреждения, оно «слишком повреждено».

Что это означает?

Она скрывает недоумение и согласно кивает.

Подписав несколько бумаг, она оказывается в крематории. Ее никто не сопровождает. Перед ней гроб, в нем лежит ее мать. Гроб едет по ленте в печь, где его охватывают языки пламени.

Не припомню, что я здесь делаю.

При всей герметичности печи ее обоняния достигает запах горящего деревянного гроба и горящей одежды.

Моника утомлена медикаментами.

Вспомнила. Мама. Ее затоптала толпа.

В ней опять нарастает гнев. Сердцебиение ускоряется.

Мама погибла из-за ложной тревоги с подложенной бомбой.

Моника сжимает челюсти и кулаки. Ей требуется усилие воли, чтобы справиться с собой.

Не проходит и часа, как ей выдают урну с прахом матери. Из уважения к ее шотландским корням бюро похоронных услуг по своей инициативе подобрало урну с шотландской символикой: флагом – синим, с белым косым крестом и гербом страны – зеленым чертополохом с сиреневым цветком с девизом «Шотландия навсегда».

Моника выходит из крематория сама не своя.

В Лондоне неизменный дождь.

Проклятый город. Проклятые англичане. Мамина смерть на их совести.

Она затоптана английской толпой.

Переходя через улицу, она едва не попадает под машину. Водитель рассерженно гудит.

Убийца – толпа… Или тот, кто сообщил о бомбе.

Она замирает как вкопанная.

Кто мог это сделать?

Она входит в английский паб и заказывает чай.

Кто убил мою мать?

Она тяжело дышит, глядя на урну с прахом.

Я не стану сидеть сложа руки.

Она рассматривает урну. Ее взгляд задерживается на слове «Шотландия».

Решено: она обратится в Скотленд-Ярд, здание на берегу Темзы, севернее Вестминстерского моста, на набережной Виктории.

Это большое белое сооружение, похожее на современный отель.

Она долго ждет, потом переходит от кабинета к кабинету, пока не оказывается перед дверью с табличкой «лейтенант Максвелл». Она садится напротив лейтенанта, не выпуская из рук урну, которую подпирает коленями.

– Мне сообщили о вашем визите. Сначала позвольте выразить вам мои соболезнования, – начинает полицейский почтительным тоном.

– Чья это работа? – задает она вопрос, ставя урну с прахом на его стол. – Кто поднял ложную тревогу?

Полицейский берет папку с делом и быстро ее листает.

– Звонок поступил из телефона-автомата. Значит, звонивший остался неизвестным.

– У вас есть запись звонка?

– Да, имеется.

– Можете ее мне включить?

– Сожалею, учитывая политический контекст, а именно присутствие в зале отеля дочери премьер-министра и тот факт, что попытку теракта взяла на себя Ирландская республиканская армия, данная улика недоступна для общественности.

Она сжимает зубы и сопит.

– Мужчина или женщина?

Лейтенант опять сверяется с делом.

– На это я могу ответить: звонила женщина.

– Молодая, старая?

Он заглядывает в папку.

– Скорее молодая.

Моника тяжело дышит и долго смотрит через плечо полицейского, на стену.

– Выпьете кофе? Может быть, чаю? – предлагает он.

– Вы ее найдете? – отвечает она вопросом на вопрос.

– Мы не имеем средств для опознания звонившей.

– То есть она может оказаться кем угодно?

– В этом вся проблема с анонимными предостережениями о бомбе. Звонившая может даже принадлежать к молодым шутникам, поспорившим: «Слабо тебе позвонить в полицию и сказать, что подложена бомба?» Кто-то мог добавить: «Будешь звонить – назовись членом ИРА, придай угрозе серьезности!»

Сопение Моники переходит в хрип. Она представляет себе надпись на надгробии Джессики, если оно появится: «Насмерть затоптана толпой после шуточного предупреждения о подложенной бомбе».

Она неподвижно смотрит на фотографии разыскиваемых подозреваемых на стене позади полицейского.

– Почему вы называетесь «Скотленд-Ярд»? Это как-то связано с Шотландией?

Он удивлен тем, что она меняет тему.

– Нет, просто первоначально наша служба размещалась на улице с этим названием в квартале Сент-Джеймс.

Моника кивает и возвращается к главному.

– Если бы вы сами потеряли мать при таких обстоятельствах, то что бы вы предприняли, чтобы найти ответственного за покушение?

– Как понимать ваш вопрос?

– Предположим, вы бы захотели любой ценой найти виновного. Вы профессиональный следователь. Как бы решали эту задачу?

– Очень боюсь, что и тогда был бы бессилен. Повторяю, анонимный звонок из телефонной будки не позволяет опознать звонившего. Как я сказал, у нас нет технических средств решить эту проблему. Одного голоса для опознания недостаточно. Подозреваемых могут набраться миллионы.

Дыхание Моники становится все нервознее.

– Но вы согласны, что убийство таким способом, при таких условиях – это подлость из подлостей? Напоминаю вам, ее затоптали до смерти!

– Да, конечно…

– И вы согласны, что подобное преступление не может остаться безнаказанным? Что виновной нельзя позволить жить припеваючи?

– С этим нельзя не…

Моника вскакивает и с искаженным судорогой лицом кричит:

– ТАК ЧЕГО ЖЕ ВЫ ЖДЕТЕ, ПОЧЕМУ НЕ НАЙДЕТЕ И НЕ СХВАТИТЕ ВИНОВНУЮ?

Она вцепляется лейтенанту Максвеллу в глотку, ему трудно разжать ей пальцы. Она вопит, плюясь ему в лицо:

– В ТОМ-ТО И ДЕЛО, ЧТО ВЫ, ПОЛИЦЕЙСКИЕ – БЕСТОЛОЧИ! ВЫ БЬЕТЕ БАКЛУШИ! У ВАС УБИЙЦЫ БРОДЯТ НА СВОБОДЕ! ИЗ-ЗА ТАКИХ, КАК ВЫ, МОЯ МАТЬ НИКОГДА НЕ БУДЕТ ОТОМЩЕНА! В ЭТОЙ СТРАНЕ ОТСУТСТВУЕТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

Вбегают полицейские в форме и хватают Монику. Им не сразу удается оторвать ее от лейтенанта Максвелла.

21

31 декабря 1978 года.

После возвращения Николь О’Коннор из Лондона прошло полгода.

На ранчо все весело танцуют, празднуя Новый год.

Николь вся потная после рок-н-ролла с друзьями, по большей части – тоже студентами-социологами из Сиднея.

Быстрый танец сменяется медленным. Звучит Hotel California, свежая композиция группы Eagles, занимающая первые строчки чартов. Николь не может не вспоминать другой отель, «Саутгемптон», и это воспоминание вызывает у нее улыбку.

Многие приглашают ее танцевать под эту песню, но она всем отказывает, отходит от