Марк Алданов - Ключъ Страница 32

Нещеретовъ, чуть прищурившись, смотрeлъ на него съ той же вновь выступившей усмeшкой.

-- Забыть едва ли забуду, а для вeрности въ тотъ день не полeнитесь, протелефоньте мнe,-- произнесъ онъ и внезапно что-то въ его усмeшкe, въ сказанной имъ фразe, въ словe "протелефоньте" опять кольнуло Кременецкаго. Нещеретовъ проводилъ его до лeстницы, и Семенъ Исидоровичъ уeхалъ, вполнe довольный визитомъ: собственный экипажъ вдобавокъ всегда успокаивалъ его нервы. "Да, странный человeкъ, но умница, настоящiй самородокъ",-- думалъ онъ на обратномъ пути.

Нещеретовъ одeлся, вышелъ въ свой рабочiй кабинетъ и, усeвшись за огромный письменный столъ, сталъ внимательно просматривать {191} приготовленные ему секретаремъ документы,-- отчетъ и уставъ намeченнаго къ покупкe сахарнаго завода въ одной изъ южныхъ губернiй. Онъ никогда не видалъ этого завода, да и не предполагалъ его осматривать, зная, что заводъ останется въ его владeнiи очень недолго. Главнымъ источникомъ обогащенiя для Нещеретова въ пору войны была покупка и перепродажа разныхъ предпрiятiй, которымъ онъ въ короткое время умeлъ придавать двойную, а то и тройную цeну. Нещеретовъ читалъ отчетъ, какъ командующiй войсками въ ставкe читаетъ донесенiя подчиненныхъ съ фронтовъ. Цыфры, раздeлы отчета, слова "амортизацiонный капиталъ", "запасный капиталъ", "резервный фондъ" (означавшiя для обыкновенныхъ людей собственно одно и то же) вполнe замeняли ему ознакомленiе съ дeломъ на мeстe. При заводe было имeнiе, лeсъ, мельница,-- все находилось явно въ запущенномъ состоянiи. Продавецъ, безтолковый балтiйскiй баронъ, ни изъ чего не умeлъ извлечь выгоду. Нещеретовъ предполагалъ въ теченiе весны и лeта выстроить при заводe рафинадное отдeленiе, при имeнiи спичечную фабрику и создать производство химическихъ продуктовъ первой необходимости, которые изъ-за войны съ Германiей дорожали съ необыкновенной быстротой. Бывшiя при заводe механическiя мастерскiя можно было расширить и взять большой заказъ на стаканы для шрапнелей.

Безъ карандаша, въ умe, Нещеретовъ прикинулъ нeсколько цыфръ и пришелъ къ выводу, что продажа этого предпрiятiя черезъ годъ дастъ ему не менeе трехъ миллiоновъ чистой прибыли, если рубль и не обезцeнится еще больше. Онъ этого обезцeненiя не желалъ, хотя отъ паденiя цeнности рубля выгода сдeлки должна была очень увеличиться: Нещеретовъ не предполагалъ {192} вкладывать въ дeло собственныя деньги. При своихъ связяхъ онъ увeренно разсчитывалъ получить подъ заказъ на стаканы для шрапнелей большой авансъ отъ Военно-Артиллерiйскаго Управленiя. Деньги на химическую фабрику долженъ былъ дать Военно-Промышленный Комитетъ. Самая же покупка сахарнаго завода производилась на средства банка, въ которомъ у него былъ контрольный пакетъ. Эта покупка контрольнаго пакета была самымъ счастливымъ дeломъ Нещеретова. По настоящему онъ именно послe нея сталъ магнатомъ дeлового мiра. Въ силу финансовой механики, которую тоже не такъ легко было понять обыкновеннымъ людямъ, Нещеретовъ, затративъ четыре миллiона на покупку акцiй банка, получилъ возможность распоряжаться десятками миллiоновъ для другихъ своихъ предпрiятiй.

Онъ читалъ отчетъ и чувствовалъ себя приблизительно такъ, какъ за гимнастикой во время высокаго взлета лодки. Подъ нимъ въ первомъ этажe дома полнымъ ходомъ работала созданная имъ огромная машина. Все было ему теперь открыто и доступно,-- впереди больше не было предeловъ: сто, двeсти, триста миллiоновъ состоянiя, -- эти цыфры въ его мысляхъ уже не имeли фантастическаго характера: во всякомъ случаe къ нимъ было теперь неизмeримо ближе, чeмъ къ тому, изъ чего онъ вышелъ. Но не одна нажива увлекала Нещеретова. Самая работа его мощной машины доставляла ему подлинное наслажденiе. Онъ видeлъ, что его труды въ общемъ итогe идутъ на пользу государству, и это сознанiе тоже что-то задeвало по настоящему въ душe Нещеретова, хотя онъ не любилъ говорить о своемъ патрiотизмe. Онъ работалъ, правда, чаще всего на чужiя деньги, но безъ него, безъ его размаха и таланта, деньги ничего не могли бы создать. Что {193} бы ни утверждалъ тотъ сердитый революцiонеръ-литераторъ въ никкелированныхъ очкахъ, смeшавшiй въ ихъ недавнемъ разговорe коксъ съ торфомъ,-- именно ему, Нещеретову, много больше, чeмъ работавшимъ у него инженерамъ и рабочимъ, Россiя могла быть благодарной и за спички, и за химическiе продукты, и за рафинадъ, и за стаканы для шрапнелей, и за все, о чемъ онъ думалъ безпрестанно, у себя въ рабочемъ кабинетe, на гимнастикe, за обeденнымъ столомъ, даже въ постели, въ безсонныя, тревожныя ночи...

"Ну, здeсь они приврали: не стоитъ, вeрно, ихъ "реманентъ" такихъ денегъ",-- подумалъ Нещеретовъ, улыбаясь при чтенiя этого страннаго слова "реманентъ". Отчетъ въ общемъ былъ близокъ къ истинe, и возможныя неправильности, собственно, не имeли значенiя сравнительно съ выгодой дeла. Окончательно рeшивъ купить заводъ, Нещеретовъ снялъ трубку съ домашняго телефона и приказалъ секретарю вызвать на слeдующее утро главнаго юрисконсульта фирмы. При этомъ Нещеретовъ подумалъ, что, вeроятно, и Кременецкiй хочетъ получить у него должность юрисконсульта. "Поэтому такъ любезничаетъ и на обeды зоветъ... Что-жъ, посмотримъ"... Его правиломъ было: жить самому и давать жить другимъ, но такъ, чтобы другiе это чувствовали, цeнили и показывали, что цeнятъ.

Нещеретовъ привсталъ, чтобъ положить трубку домашняго телефона, и вдругъ почувствовалъ колющую боль въ правомъ боку. Онъ слегка поблeднeлъ, быстро положилъ трубку на столъ и застылъ, закусивъ губу. "Опять это раздраженiе?.." -- тревожно спросилъ себя онъ, осторожно подавливая бокъ рукою и кривясь все больше. "Можетъ, это отъ гимнастики? Ужъ не правъ ли въ самомъ дeлe Тихоницкiй?.." {194}

Изъ двухъ извeстныхъ врачей, которые слeдили за его организмомъ, одинъ предписалъ Нещеретову гимнастику въ виду его перегруженности умственнымъ трудомъ и сидячаго образа жизни, а другой гимнастику запретилъ вслeдствiе появлявшихся иногда у пацiента болей не вполнe яснаго происхожденiя. Нещеретовъ послeдовалъ указанiю перваго врача, такъ какъ гимнастика ему доставляла и физическое, и душевное удовлетворенiе. Онъ посидeлъ минуты двe неподвижно. Боль прошла. Нещеретовъ нащупалъ пульсъ и сталъ считать, внимательно глядя на часы. Пульсъ былъ какъ-будто нормальный. Для вeрности онъ посчиталъ еще разъ. "Да, нормальный... Вeрно, просто мускульная боль",-съ нeкоторымъ облегченiемъ подумалъ Нещеретовъ. Онъ взялъ трубку другого телефона -- городского,-- и уже безъ помощи секретаря вызвалъ профессора, разрeшившаго ему гимнастику.

-- Да, сегодня, если можно, Иванъ Юрьевичъ, -- сказалъ онъ не обычнымъ для него, просительнымъ тономъ.-- Благодарю васъ, такъ я въ девять буду ждать... И, пожалуйста, никому ни слова: боюсь визитовъ и звонковъ, ужъ это, знаете, мнe участiе! -- пояснилъ онъ.

Почему-то (однако не изъ-за визитовъ и знаковъ участiя) онъ не желалъ освeдомлять людей о своемъ нездоровьи, точно подозрeвая, что оно доставить имъ удовольствiе.

XXIX.

"Охъ, клiенты по мою душу",-- подумалъ Семенъ Исидоровичъ, подъeзжая къ дому, въ которомъ онъ жилъ. Окна его прiемной были ярко освeщены. "Какъ бы Никоновъ не наболталъ {195} пустяковъ, мастеръ врать малый"... На вечернемъ дeловомъ прiемe у Кременецкаго ему, по заведенному порядку, помогалъ Никоновъ. Семенъ Исидоровичъ, несмотря на брюшко, довольно бойко выскочилъ изъ саней и бросилъ "Можно распрягать" (онъ старался не говорить кучеру ни ты, ни вы). Онъ взошелъ на крыльцо, поскребъ о желeзную сeтку калошами, поднялся по хорошо освeщенной, крытой ковромъ лeстницe въ бельэтажъ и позвонилъ с?в?о?и?м?ъ звонкомъ,-- одинъ разъ довольно продолжительно, затeмъ тотчасъ вторично, коротко. Тамара Матвeевна встрeтила его въ передней,-- ей всегда становилось спокойнeе при этомъ звонкe.

-- Ну, что, засталъ? -- не безъ волненiя спросила она вполголоса.-Какъ онъ тебя принялъ?

-- Какъ принялъ? Что за вопросъ? Прекрасно, разумeется. Какъ же онъ могъ меня принять? Разсыпался въ любезностяхъ.

-- Онъ понимаетъ, конечно, съ кeмъ имeетъ дeло. Слава Богу, тебя всe достаточно знаютъ!.. Тутъ одна дама ждетъ,-- добавила еще тише Тамара Матвeевна, показывая глазами на дверь прiемной. Въ голосe и въ глазахъ Тамары Матвeевны вдругъ проскользнула легкая тревога, и по ней Семенъ Исидоровичъ сразу понялъ, что дама красивая. Безпричинная, тщательно и плохо скрываемая ревность жены всегда немного забавляла Кременецкаго, а съ нeкотораго времени ему и льстила.

-- Хорошенькая? -- спросилъ Семенъ Исидоровичъ, игриво подмигнувъ женe.

-- Ничего, такъ себe, я издали видeла. Она въ траурe, плохо видно. Да, скорeе красивая,-- старательно-равнодушно отвeтила Тамара Матвeевна.-- Зубы очень длинные... Такъ онъ прieдетъ обeдать? {196}

-- Кто? Ахъ, Нещеретовъ... Разумeется, прieдетъ. Въ четвергъ на той недeлe. Онъ былъ такъ радъ... Очень вамъ кланялся... Она давно ждетъ?

-- Дама? Минутъ десять. Никонова, конечно, еще нeтъ. Маша ей передала, что ты будешь въ шесть. Она сказала, что подождетъ...