Александр Попов - Новая Земля Страница 33

"Почему я вспомнил о звезде? - думается уставшему от жизни Василию Окладникову. - Может, и тогда и теперь я одинок так же, как она? В то утро я был зол на себя, на свою жизнь, особенно - на мать и отца за то, что они не смогли сделать мое детство, отрочество, юность беззаботными, легкими. После той аэропортовской случайной встречи я окончательно переломился. Я сказал себе: романтику прочь из головы и сердца, не расслабляться, а - надо быть злым не только к работе, но и к жизни. Жизнь меня не жалует, как некоторых, но я все равно возьму от нее столько, сколько мне хочется".

9

На Севере Василий пробыл до самого ухода в армию. Зарабатывал очень много, скопил огромную сумму денег. Улетел из Полярного Круга без сожалений. Ему хотелось как-то заявить свету, что у него имеются деньги, - он был так молод и неопытен, что еще не знал им настоящего применения.

Мать заплакала, встретив сына в воротах, обняла и сказала то, что он хотел услышать:

- Хоть ты, Васенька, стал человеком.

И Василию действительно казалось, что он стал человеком - потому что был богато, изысканно одет и в кармане имел много денег.

В доме все было по-прежнему - старинный фанерный комод, металлическая кровать, табуретки-самоделки, стол, рукомойник, выцветшие занавески. Василий почувствовал себя неспокойно - обстановка показалась ему убогой, а мать нищенкой. "Немедленно все это уничтожить, заменить и навсегда забыть прошлое! - подумал он. - Мать начнет здесь новую жизнь!"

- Пойдем! - сказал он.

- Куда? - испугалась мать.

- В магазин. Все твое барахло сожгу в огороде. Купим новую мебель.

- Брось, Вася, - нервно засмеялась мать.

- Мы теперь богатые люди, и можем себе позволить все, что захочется.

С трудом, но Василийпривел мать в магазин. Купил диван, мягкие стулья, кровать, стол,ковер, еще что-то из мелочей. Продавцы, покупатели удивленно и восхищенно смотрели на Василия.

Через неделю приехал отец - постаревший,седой, и сын предложил ему денег. Потом дал сестре, другим родственникам, и от его северных сбережений за полтора месяца мало что осталось; небольшую сумму он успел положить в банк. Он удивлялся тому, что так легко тратил деньги, доставшиеся ему огромным трудом. Ему нравилось выглядеть перед людьми богатым, щедрым. Денег ему в тоже время было жалко, но он не мог их не тратить, потому что именно в минуты расставания с деньгами он чувствовал себя выше окружающих, и это было сладостным, пьянящим чувством. Он тогда понял, что уже никогда не сможет жить в бедности; он не знал, где еще добудет денег после армии, но твердо сказал себе, что они у него будут.

Как-то в один из вечеров Василий и Александра сидели в ее доме на застеленном верблюжьим одеялом диване и рассматривали фотоальбом. В комнате было тихо и тепло; потрескивали в печке красные угли, тикали старые большие часы, зевал и потягивался на стуле пушистый сонный кот. А за окном стояли холодные осенние сумерки, шел дождь и бился в стекло ветер.

- Посмотри, - сказала Александра, - на эту фотографию - я в детском саду. Помнишь наш побег, того странного паренька Ковбоя?

- Помню, - улыбнулся Василий. - Жалко Ковбоя - говорят, болел после заключения, умер. Я ему, Саша, так благодарен.

- Благодарен? За что?

Василий помолчал, покусывая губу. Тихо, но твердо произнес:

- Он показал мне путь... к настоящей жизни. Я понял после, как важно человеку быть независимым, свободным.

- Но все люди зависят друг от друга, - робко возразила Александра. - И эта зависимость нередко делает человека счастливым.

- Я тебя понимаю - ты говоришь о сердечной зависимости. - Он взглянул в глаза девушки, и она отчего-то покраснела, склонила голову. - А я говорю о другом.

Перевернули лист, и у Василия, когда он увидел фотографию, на которой Александру обнимал за праздничным столом молодой человек, сердце неожиданно стало биться учащенно, и горячо прилило к голове. Александра досадливо взглянула на Василия.

- Ты с ним дружишь? - холодно спросил Василий.

- Понимаешь... ты мне не писал с Севера, прислалвсегооднописьмо, а я так ждала. По

том уже перестала верить, что ты вернешься ко мне...

- Мне пора домой... уже поздно.

- Вася?

- Что?

- Ты для меня дорог...

- Вот как?! А фотографию ты почему не уничтожила? Получается, что тот парень тебе дороже. У меня, как у любого нормального человека, есть воображение: что там было у вас еще - я могу домыслить, - говорил Василий, но одновременно злился на себя.

- Уходи.

- Что? Да, да!

- Навсегда.

- Как знаешь.

Он ушел, считая себя правым, оскорбленным; однако сердился, что так думал. Несколько дней он избегал Александру, страдал, писал к ней записки, но сразу рвал их.

Перед самым отъездом в армию все же пришел к Александре. Она приняла его холодно, не смотрела в его глаза. Он ушел, коротко попрощавшись.

"Теперь я пытаюсь понять, почему же все так нелепо у меня получилось с Сашей, моей прекрасной, с грустными серыми глазами Сашей? - думается Василию Окладникову. -Действительно, всегооднописьмояотправил ей с Севера. Я ув-лекся деньгами и напрочь забыл о Саше, о своей любви. Янаивнополагал,что передо мной, таким богачом, удачливым человеком, должны все - даже Саша! -ну, что ли, преклоняться, уважать меня. Я превратился в человека, для которого личные привязанности - пустяк, который можно пережить. Я тогда, обладая кучей денег, думал, чувствовал и ставил выше всего только свое".

10

Василия с группой новобранцев привезли в полк поздно вечером, помыли в бане, выдали обмундирование; спать уложили ночью, на железные кровати без матрасов и подушек. Утром подняли в половине седьмого. Замкомвзвода широколицый старший сержант, стучал подкованными сапогами по казарме между спешно натягивавших обмундирование новобранцев и строго покрикивал:

- Живее одеваемся! Вам тут не курорт.

Солдаты суетились, друг друга толкали, выбегали в темный узкий коридор для построения; у всех были перепуганные, жалкие лица. Окладников не мог найти своего второго сапога, - встал в строй в одном.

- Что такое, воин?! - сердито посмотрел на него замкомвзвода.

- Извините, товарищ старший сержант, - робко ответил Василий, - я не смог найти сапог.

- Если прозвучит боевая тревога, и ты, воин, не сможешь, к примеру, найти свои брюки, а на улице зима, мороз жмет под сорок... что же обморозишь свои?.. - Сержант сделал неприличный жест и притворно сердито посмотрел на Василия.

Солдаты засмеялись. Василий упрямо молчал и дерзко смотрел в глаза замкомвзвода.

- Почему молчишь, солдат? Ты, случайно, свой сапог не проглотил?

- Так точно! - неожиданно ответил Василий, вызывающе улыбнувшись старшему сержанту.

- Отлично! Как твоя фамилия? Взвод, смирно! Рядовой Окладников, выйти из строя. Объявляю три наряда вне очереди. Встать в строй!

Вошел в расположение прапорщик Коровкин - командир взвода. Близоруко прищурился на замкомвзвода, который немедленно подал команду:

- Взвод, смирно!

- Вольно, - тихо сказал Коровкин и махнул рукой замкомвзвода, который, вытянувшись в струнку, хотел подойти к нему с обязательным в таких случаях докладом. - Здравствуйте, товарищи солдаты! - Взвод недружно, неумело ответил. Прапорщик добродушно улыбнулся: - Ничего, научитесь. Скоро начнется для вас настоящая служба. В добрый путь, парни. Можно разойтись.

Василий стал искать сапог.

- Ну, что, нашли? - спросил у Василия Коровкин, когда он вылез из-под кровати с растоптанным, большого размера сапогом.

- Так точно, товарищ прапорщик, нашел, но в толк не возьму, как мой сапог за ночь превратился из сорок второго размера в черт знает какой, вытягиваясь перед командиром, ответил Василий.

- Вольно, вольно. Все ли углы осмотрели?

- Так точно.

- Странно, куда же мог деться ваш сапог?

- Не знаю, товарищ прапорщик.

Они посмотрели друг другу в глаза и засмеялись.

- Так говорите, что сапог вырос за ночь?! - спросил Коровкин, громко смеясь.

- Так точно, товарищ прапорщик! - смеялся и Окладников.

"Сапог так и не нашелся. Быть может,кто-топодменилили подшутилнадомной, - тя

нутся нелегкие мысли Василия Окладникова, пытающегося понять себя и жизнь. - А может, все дьявол подстроил, чтобы я быстрее сошелся с Коровкиным - моим искусителем? А может, он и есть сам дьявол? И почему именно мне суждено было сблизиться с прапорщиком?"

11

Недели через две освободилось место заведующего столовой и продовольственным складом, и неожиданно на эту должность был назначен Коровкин. Он числился хорошим командиром взвода, заочно учился в каком-то институте и, говорили, со временем мог сделать карьеру, стать командиром роты, и в полку были очень удивлены, что он ушел в кладовщики, завхозы.

Взвод, в котором служил Окладников, временно направили на полевой пункт связи для выполнения технического оперативного задания. Василия назначили поваром, хотя он толком не умел готовить, однако научился быстро. Жили в палатках на опушке леса. Продукты раз в неделю привозил Коровкин, Василий расписывался за их получение.