Семь почти счастливых женщин - Лидия Евгеньевна Давыдова Страница 34

Всё это время она спасала маленькую себя, абсолютно забыв про то, что надо взрослой Аните.

А ей надо было вот это.

Она.

Перед ней стояла красивая и свободная, взрослая и самодостаточная женщина.

Внезапно она захотела сделать это. Анита взялась за край воротника своего платья и рванула его со всего маху, платье треснуло, и часть закрытого ворота расползлась по швам, Анита схватила его края и рванула ещё сильней, до глубокого декольте.

Анита смотрела на эту дикую женщину. Хаотично лежавшие волосы, горящие глаза.

Анита в косухе и рваном платье.

Бруно бы не то что не захотел жениться на ней, он бы побоялся подойти к ней. Ещё бы! Ведь тогда он не смог бы её унижать, что-то ей запрещать и обесценивать.

Если бы она прямо сейчас могла перенестись на пятнадцать лет назад, в то время, когда единственным верным решением, как казалось ей тогда, было выйти замуж, если бы она правда могла выбирать, она бы решила путешествовать по миру, делать только то, что вздумается, и потакать своему бунтарскому духу. Она смотрела в зеркало и честно говорила самой себе, что несмотря на любовь к детям, то, чего хотелось ей больше всего, – были не они. Она смотрела и злилась на себя за то, что позволила себе застрять в этой жалкой роли, подвергая себя опасности. Она смотрела на своё отражение и не могла понять, как же так получилось, что она предала саму себя.

В Аните поднималось дикое возмущение, бунт не только по отношению к себе, но и по отношению ко всем женщинам. Кто вообще сказал, что один говорит, что делать, а второй должен это сделать. Где это написано?

Она должна это исправить.

Она должна стать помощником, наставницей для женщин, чтобы помогать таким, как она, заблудившимся, становиться собой, а не теми, кем принято быть.

Спустя час Регина будет катать Аниту на своём мотоцикле вокруг сада, а та будет кричать и визжать от переполняющих её ощущений свободы и счастья.

То же ощущение счастья будет сопровождать Аниту на протяжении последующих лет, когда по окончании ретрита она примет решение выучиться на психолога, станет им, начнёт свою частную практику и будет помогать таким же, как она когда-то, женщинам.

Этот же восторг она будет ощущать не только от встреч со своими клиентками, принимая их в маленькой уютной студии в Милане на станции Кодорна с высокими потолками и скрипучим паркетом, в студии, которая обходилась ей в тысячу евро в месяц. Восторг был и от того, как именно Анита добиралась до своей студии. Она будет добираться на мотоцикле, этом же мотоцикле, который Регина оставит Аните несколькими днями позже.

35

Сара

«Танцы у озера» – так звучал новый пункт в программе.

«Надеюсь, не голыми будем танцевать», – хотела пошутить Сара за завтраком, потягивая кофе рядом с Анитой, но промолчала.

Голыми нет, но Лейла рекомендовала одеться «как богини». На что Саре захотелось сострить, какую именно богиню ей надо выбрать. Одно дело Афродита, совсем другое – Афина. Сара напялила на себя полупрозрачную тунику, пытаясь максимально приблизить свой образ к божественному.

Две маленькие машинки для гольфа ждали участниц у входа на виллу. Машинки вели Франческа и Виола. Машинки выехали из ворот и повернули вдоль поля, на котором уже тарахтел красный трактор. Парень в рубашке в клеточку помахал им рукой. Сара заметила, как Женя, сидевшая рядом, залилась краской. Оно и понятно, если бы Сара была девственницей, её бы тоже смущали мужчины. Тем более такие красавцы. Что ж, в Италии все смазливые, и Сара прокручивала в голове всех когда-либо встреченных итальянцев, пытаясь вспомнить хоть одного некрасивого.

По дороге Виола рассказывала, что всё, что находится на расстоянии ближайших двух километров от самой виллы, – угодья, буковая и оливковая рощи, поля для гольфа, озеро, куда они направлялись сейчас, является частью усадьбы и принадлежит каким-то флорентийцам, которые гостят на вилле лишь в нетуристический сезон.

Машинки остановились у новых ворот, Виола достала из кармана брелок и нажала на кнопку, ворота со скрипом отворились. Они ехали ещё минут пять, минуя заросли ежевичных и малиновых кустов, пока не остановились у огромной, залитой солнцем поляны, за которой раскинулось озеро.

Все вышли из машинок для гольфа, это была огромная территория, по размерам больше, чем сад возле виллы. Над зеркальной поверхностью носились голубые стрекозы, а на воде покачивались лилии.

Мягкой поступью к ним вышла Лейла, которая явно прибыла туда заранее. Она предстала перед ними в облегающем комбинезоне, белом трико, который подчёркивал каждый изгиб её стройного тела.

Виола начала суетливо раскидывать под ногами Лейлы и других женщин лепестки роз.

– Дорогие мои, добро пожаловать на этот праздник жизни. – Лейла надела себе на голову венок и попросила Франческу сделать то же самое для каждой женщины, и вскоре каждую из них короновали венком из живых цветов.

Виола и Франческа стали по обе стороны от Лейлы. У Виолы в руках оказалась флейта, а Франческа держала какой-то странный продолговатый инструмент с ручкой. Полилась дивная мелодия, Лейла включила динамики, и к мелодии инструментов добавились ударные ритмы.

Сначала Лейла просто качалась, затем стала двигаться плавно, словно перетекая из одного состояния в другое, линия её тела напоминала волну, вот она течёт вправо, а вот – влево, и таким же плавным текучим голосом Лейла сказала:

– Располагайтесь в своём теле уютно и комфортно, перетекайте из мгновения в мгновение, как вода… Сделайте своё тело мягким, текучим, податливым… женским…

И несмотря на то что слово «податливый» вызывало у Сары внутренний протест, она сделала глубокий вдох и, поджав губы, начала робко покачиваться, искоса подсматривая за тем, как «располагаются в своём теле» остальные. Ноэль, оголив живот, а заодно крохотный пирсинг, заметный только сейчас, двигается осторожно, едва покачивая бёдрами, её глаза закрыты, руки подняты вверх, она еле касается пальцами запястий. Женя дёргается, хаотично, как если бы танцевала на дискотеке, смешная. Интересно, как выглядят дискотеки в наши дни, Сара не танцевала лет двадцать.

Сара смотрела на Ноэль и думала о том, до чего же она сексуальна, Сара наверняка выглядит абсолютно нелепо по сравнению с ней.

– Не осуждайте себя, двигайтесь так, как идёт изнутри, это только ваш аутентичный танец, закройте глаза и не осуждайте себя, – раздался голос Лейлы.

Сара выдохнула, так и быть, она постарается отдаться ритму, попытается выйти из головы и уйти в тело. Музыка будто сама подсказывала, какими могут быть движения.

– Если вы смущаетесь, отойдите на какое-то расстояние, но двигайтесь, начинайте этот танец жизни, давайте, – произнесла Лейла с энтузиазмом.

Сара закрыла глаза, чтобы не видеть ни себя, ни других.

– Начните со стоп. – И Лейла по очереди ставила стопы на пятки, словно хотела станцевать какой-то русский народный танец. – А теперь – носок. Ваши стопы – это то, что удерживает вас, соединяет с матерью-землёй, разомните их, чувствуйте в них жар.

Сара задвигала синхронно стопами, как если бы стояла на тренажёре. Как же она скучает по своему шикарному тренажёрному залу, там есть даже СПА, а эта милая массажистка, которая проходится большими тёплыми ладонями по спине и разминает каждое скопление стресса… Сара выбрала самый элитный зал города, чтобы быть уверенной в качестве посетителей и оказываемых там услуг. Мысли о массажистке всколыхнули воспоминания о бывшем, но Сара тотчас запретила себе эти мысли, пытаясь «вернуться в тело».

Чем дольше Сара слышала мелодию, тем сильней ей хотелось двигаться, она чуть осмелела и танцевала уже с меньшим стеснением. Она следовала за музыкой, отпуская мысли, они уходили, не задерживались, вот и эти воспоминания про тренажёрный зал улетели, едва возникнув. Сарина голова постепенно опустошалась.

– Отпустите идею сделать идеально, сделайте просто хорошо себе, – раздался голос Лейлы, – почувствуйте, как земля наполняет вас плотностью и силой, земля любит вас, благословляет, принимает, почувствуйте, как она держит вас, принимайте всем телом эту мощь. Почувствуйте небо, его объятия. Его благословление и любовь.

Сара танцевала и чувствовала, как постепенно её тело наполнялось теплом, внутри словно заработал моторчик, который заставлял двигаться её ещё больше. Музыка поменяла