Ксения Букша - Дом, который построим мы Страница 35

К воротам с той стороны прильнули все, кто мог, и на стене сидел народ, хотя охрана пыталась не пустить никого глядеть на это жестокое зрелище.

Тугин чувствовал, как утекают последние минутки его жизни, и воздух казался ему плотным и густым, как ягодный сироп. Джек Мортара бил себя по груди и приседал, словно орангутан. Его никто не учил пожимать руки противнику.

- Я его сделаю, - сказал Мортара для истории. - Отымею, и все.

В компьютерной игре у нас по три жизни. Палаши лежали на ковре; Тугин взял один из них: он здорово оттягивал ему руку. Мир уменьшился, и стал, как комната. Мортара, в набедренной повязке, щурил глаза. Тугин отбросил палаш и вдарил ему пяткой по носу. Мортара рухнул на спину; Тугин подлетел, как вихрь, и в темноте (глаза ему застилало) принялся топтать ему лицо.

- Молодец! - послышался откуда-то взволнованный голос.

Тысячи глаз смотрели на него с кремлевских стен, головы в три слоя, друг на друге, руки махали, народ налезал на ворота, - а сбоку, у одной из башен, - увидел Тугин в последнем развороте, - стояли Веселуха и эта черноглазая с его фирмы - как ее... Ветер резал глаза - прощай, народ, прощай, Россия!

- Ура, наш государь! - ревел народ на стенах.

Вот я и стал вам отцом, подумал Тугин, - как я мечтал об этом! Напоследок я стал вам отцом.

Мортара уже поднялся на ноги. Он тряс головой в бессмысленной, черной злобе, махал палашом, отчего все пространство перед ним было окутано светящимися нитями. Тугин наклонил голову и влетел в этот круг. Народ издал единый вопль, но поверх этого вопля, перекрывая его, закричал Веселуха с башенки:

- Мортара, стоп! Продано!!!

Веселуха сказал это в той форме, в какой говорят в таких случаях на Уолл-Стрит, и только поэтому невольник чести Тугин остался жив. Рука у Мортары дрогнула, и удар пришелся не смертельный.

- Ах, ты... так, - пролепетал Тугин, опускаясь на землю, - все предатели...

Народ безмолвствовал; мало кто успел понять, что произошло. Мортара, отходя от ярого бешенства, опустил меч на землю и озирался с налитыми кровью глазами. Ферг вздохнул с облегчением: Веселуха оказался действительно умен! А Яну Владиславовичу уже подали приставную лестницу, по которой он и спустился неслышно и не держась.

- Дайте мне глянуть на того, кто заключает со мной сделку! - закричал Мортара, глотая из кружки спирт. - Дайте мне пожать руку этому Иуде! Веселуха, я тебя уважаю, дай мне руку!

- Передайте господину Мортаре, - сказал Веселуха Фергу весьма учтиво, и на Мортару не глядя, - что средства за "акции нашей корпорации" будут сейчас же переведены. Посоветуйте ему также как можно скорее повысить капитализацию активов свежекупленной корпорации, - ее уставный капитал, и так далее... Потому что, если ее акции будут и впредь столь же недооценены, то их уже к вечеру может кто-нибудь скупить... Может, и я... Он, говорят, хороший был трейдер; передайте ему: Buy low, sell high. Он поймет.

Фергу никогда не приходилось бывать в таких ситуациях, и он не мог потому понять, насколько серьезно все происходящее.

- Я не понимаю, - удивился он. - Вы продаете Россию, и тут же ее покупаете?

- Да, черт возьми!!! - рассердился Веселуха. - Если вы такой идиот, поступайте учиться на третье высшее образование!

Ян Владиславович махнул рукой, взбежал обратно по лестнице на стену кувырк, и пропал на синем ветру. Ферг покачал головой ошеломленно, шагнул к Мортаре и передал ему то, что говорил Веселуха - слово в слово.

- Дерьмо! - завопил Мортара в голос, хлопая себя по плотным бедрам. Он думает меня переиграть! Не выйдет!

Мортара отбросил палаш, кинулся в вертушку и взлетел.

Веселуха с шоссе видел, как он взлетает, как исчезает в серебристом небе, и слышал в эфире его отборную брокерскую ругань.

- Не выйдет, - бормотал Веселуха, нажимая на газ. - "Не позволям". Ого! Мортара! Ты мне все продашь. Нет, ты мне все продашь. Ого! Все, как миленький. Да!

- Ян, ты же не любишь такое, - рядом Алиса вжималась в сиденье. - Ты же не любишь такие игры.

- А это не игры, - возразил Веселуха, к ужасу Алисы, поворачиваясь к ней на полном ходу и обходя по три машины враз, - это в данном случае, Алиса, не игры! Это ведь Ферг да Мортара этот на пару с Айн Раф - они могут думать, что тут "акции" да "корпорации", а ведь это, Алиса, Россия. Это тебе не лавочка какая-нибудь, не покер, не преферанс, - ну, постой у меня, Мортара, ублюдок, я тебя сделаю, как ребенка...

- Ты сам себе противоречишь, - пыталась что-то доказать ему Алиса, вцепившись в сиденье и зеленея от быстрой езды, - эй, Ян, ох! Ты... ой! Да не гони ты так, уродушко!

- Всех, - методично прибавлял Веселуха, - всех сделаем. Сейчас. Дай срок. Это, Алиса, Россия, - "да закипит в его груди святая ревность гражданина"... Серьезная штука,

Машина вильнула хвостом, перестроилась, встала, как вкопанная, у обочины. Огромный проспект, весь полный небом до краев, как река - водой, и круглое здание, которое производственник Рябинин, впервые увидев, принял за огромную градирню.

- Так! - вскричал Веселуха, поднимая руку вверх, как боярыня Морозова. - Замутим, заведем - мало не покажется. Недооценены, тоже мне! Сейчас мы их вовсе уроним... Ох, не полезут наши акции вверх от таких известий! Главного менеджера России чуть палашом не пришибли, а Ферг поспешил от всех акций избавиться! Если Ферг избавляется, то до каких пределов Мортара будет их держать?

Так говоря, Веселуха говорил уже не сам себе, а всем, кто имел охоту его слушать - а имели охоту многие, и говорил он решительно. Патриотично.

- Граждане, - говорил Веселуха в полном отчаянии, как если бы никто его не слушал, но многие его слушали, - вы слышите, как проходит время?

Он брал это время, как котенка, на руки, и гладил его, чтобы оно мурлыкало. Время шло неслышно, на кошачьих лапках - Веселуха играл на нем. Он заставлял его звучать. Все это смотрелось, как клип. Вот Веселуха поднял руку - все смотрят не на руку, в небо, и в дальних углах зала все наддают, продают, понижают, устремляют к нулю.

- Грустно! - восклицал Веселуха. - Позор! Что за время! Не выбирайте такое время для жизни! Никогда больше не делайте так! Почему мы спали? Что упустили?

Обрушивают.

- Ищите, и вы обрушите! - добавлял Веселуха. - А что у нас в Питере?

А в Питере был холод собачий, безветрие, погоды не было совсем, ни снега, ни ветра, ни весны, ни зимы. Там Паша Ненашев обрушивал тоже. Он видел усилия Джека Мортары: тот пытался поднять капитализацию, переводил в уставный капитал нераспределенную прибыль и добавочный капитал, спешно переоценивал основные фонды... Но все это было подобно тщетному усилию удержать трехметровую сосульку: уж если она решила упасть, никто и ничто не заставит ее не соскользнуть вниз. Американцы плакали - и продавали, продавали, избавлялись.

- Потому что так! - выделывался Ян Владиславович, стоя на столе и не сходя с места. - Потому что - я так решил! Если они не понимают, что Россия не продается!.. Как свою корпорацию я не дал купить, так и Россию - никому не дам!

Забивали, как в землю сваи, и, как трава черная растет в июле, как сугробы белые растут из земли зимой, так проходило время. Колесо на небе поворачивалось со скрежетом, гиря уходила вверх.

- Веселуха, может, дно? - спросил наконец кто-то, весьма робко.

Веселуха помедлил две секунды и сказал:

- Да.

Рынок ударился о дно и пошел вверх, а солнце, совершившее четверть круга, из зенита отправилось вниз. Американцы плакали. Корпорация Россия, как клад, не далась им в руки. Теперь русские выкупали свою страну обратно по дешевке. Слаженные действия российских игроков - дружно вытягивали, как на веревке тащили! - сотворили чудо.

- Средний класс Россию спас! - плакал редактор питерского журнала "Специалист". - Дожил я - о светлый час!

- Ничего не понимаю в этих вещах, - махал рукой Рябинин, - а что Ян, подлец, гений, это я и раньше ведал...

Покупали радостно, не боялись, что неликвидным окажется то, что они покупают; ибо ликвидность - это как скоро можно опять продать за деньги, а продавать никто больше не собирался - никогда. Покупали с радостью, кончается смутное время, начинается счастье. Да будет днесь славен Ян Веселуха!

А Мортара в своем Белом, как снег, доме, сыпал в пасть пригоршнями изюм вперемешку с успокоительными таблетками:

- Веселуха - сволочь! - рычал он. - Оо, какая сволочь этот русский!

Айн Раф и Зара Тустра пожелали выступить с обращением, согласно которому сделка была бы признана недействительной, однако Мортара удержал женщин.

- Нет! - сказал он, как ему казалось, благородно. - Проиграл так проиграл! Но Веселуху я убью. И очень-очень скоро.

А в России царило торжество. Люди обнимались, и суровая природа начинала размораживаться - весна потихоньку приходила в Россию, из-под снега были видны сухие и ломкие травы прошлой осени, снега, как перины, лежали, подмокая, на полях, и веточки виднелись из круглых дыр.

Итак, Корпорация Россия была спасена; ночью Веселуха сидел в своем кабинете только с ближайшими сподвижниками - с Рябининым, Пашей, Алисой, Натальей Борисовной - и пил мартини с соком. Также на стол было поставлено все, что нашлось в холодильнике, хотя и было там не очень много.