Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 1) Страница 36

Подъехал Рябой Hyp с беками, а за ними, чуть стороной, остановились юзбаши, ждущие указаний.

-- Пора выступать? -- обратился к нему Hyp.

-- Пусть первым идет Темир-бек вдоль берега и завяжет с ними перестрелку. Качи-Гирей остается в центре со мной и ввяжется следом. Ураз-Бакий поведет сотни левой руки под самым холмом и, переправившись через болото, зайдет к степнякам сбоку. Я пока останусь здесь и буду наблюдать, как пойдет дело. Карагайцев и терсяков оставим в засаде в низинке.

-- Как быть с остяками и демьянцами? -- хитро прищурившись, спросил Умар-бек.-- Коней у них нет да из лодок своих они не вылезут.

-- А...-- махнул хан рукой,-- скажи им, пусть сплавятся по реке и пугнут степняков с берега. Раненых пусть подбирают. Толку от них все одно, как с козла молока.

Все, получившие указания, переглянулись, обмениваясь молчаливыми взглядами, поправили доспехи и, развернув коней, направились к своим сотням.

На холме остался Едигир с Рябым Нуром, сотня личной охраны да трубачи с барабанщиками. Они подняли свои длинные трубы, и глухой, ревущий звук поплыл над сибирским ополчением, заставив разом всех подобраться, замереть и приготовиться к выступлению. Через малый промежуток ударили барабаны, будто глыба земли упала с обрыва в иртышскую воду.

-- Бум-ба-бах, бум-ба-ба-бах,-- вздрагивала бычья кожа на кедровых обручах.

-- Вперед, воины! -- прокричали юзбаши.

-- Вспорем брюхо степным шакалам-ам-ам!!! -- отозвались ряды сибирцев и малой рысью, сотня за сотней, двинулись по Княжьему лугу.

Кучум, еще с вечера облюбовав Лысую гору, находящуюся напротив Иртыша и отрезанную от огромного заливного луга небольшой речкой с топкими берегами. На открытых местах безымянной речушки в изобилии гнездились выводки уток, сбивающихся перед отлетом в стаи, набирающих жира перед дальней дорогой.

Из своего лагеря Кучум долго рассматривал ночью огни костров, которые сибирцы без опаски жгли на вершине огромного холма, на круче, возле слияния двух рек. Костров он насчитал несколько сотен и понял, что силы там собраны немалые и во много раз большие, нежели у него.

Он понимал, что, пойди его нукеры на открытую сшибку с противником, и ... рассеют, развеют их, как пожухлую траву.

"Нет,-- размышлял он,-- тут лоб об лоб ничего не добьешься. Мы тебя, медведь сибирский, хитростью брать будем! Так вот!"

Утром, когда еще над низиной стоял туман, хан с половиной своих сотен переправился через узенькую речушку и взобрался по расщелине на Лысую гору. Там, в зарослях огромных сосен, укрыл своих нукеров, а сам, взобравшись на разлапистую вековую сосну, стал наблюдать за сибирцами.

С вечера к нему подошли, незамеченные сибирцами, те, кто был давним противником рода Тайбуги. Среди них были две сотни хана Сенбахту, Вэли-хан с соплеменниками и приехал сам Соуз-хан, закованный с головы до ног в стальные дамасские доспехи.

Алтанай подкрался к сибирскому хану сзади и ткнул его древком копья меж лопаток. Раздался громкий звон, и Соуз-хан чуть не вылетел из седла. Алтанай расхохотался:

-- Как же ты драться будешь, коль повернуться не можешь? Вышибут из седла и не встанешь.

Но Соуз-хан важно надул губы и высокомерно ответил:

-- Я врага спереди встречу, а задними ногами моя кобыла лягается.

Вновь обретенных союзников Кучум оставил на попечение Алтаная и Сабанака в лагере. Они должны были встретить сибирцев и заманить их поближе к Лысой горе. А уж там... Аллах поможет...

Всю ночь степняки и их союзники плели из молодых прутьев тальника длинные заграждения вокруг своего становища, Для прочности их крепили толстыми кольями и засыпали песком. Плетеные изгороди установили в несколько рядов и за каждый засели пешие с длинными луками.

В траве, меж кустов тальника, закрепили туго натянутые веревки из конского волоса.

-- Как только они повалят,-- объяснял Алтанай стрелкам,-- ложитесь на землю, подпускайте их как можно ближе, а лишь потом бейте наверняка. Цельтесь в коней, а уж на земле мы их добьем.

Вэли-хан держался вместе с сыновьями и, тяжело вздыхая, поглядывал на Княжий луг и холм, где собрались главные силы соплеменников. Старший его, Амир, быстро сошелся с Сабанаком и даже поменялся с ним кинжалом в знак дружбы.

-- Видишь, как твой старший молодцом держится,-- похлопал добродушный Алтанай старого хана по плечу,-- а ты как осенняя туча глядишь. Чего же так? Живы будем, не помрем!

Но Вэли-хан твердо решил, что или перейдет к Едигиpy при первой возможности, или даст себя заколоть любому сибирцу, но руку против соплеменников не поднимет.

Кучум из своего укрытия услышал рев труб в лагере сибирцев, а затем ударили барабаны, и сотни, разделившись на три колонны, направились в сторону его лагеря. Одна из колонн шла прямо к Лысой горе, намереваясь обойти лагерь с тыла. Велико было искушение броситься на них сверху, когда они станут проходить мимо их укрытия.

Но хан, закусив до крови губы, переломил себя и повелительно шикнул на завозившихся в сосняке воинов, которым также был виден маневр сибирцев.

-- Тихо вы, храбрецы, придет и наше время. Сидеть до сигнала!

Нукеры обмотали лошадям морды халатами, чтобы не выдали себя ржанием раньше времени.

Наконец, колонна сибирцев прошла мимо них так близко, что слышны были голоса переговаривающихся друг с другом воинов.

Кучумовцы могли легко засыпать их стрелами, но тем самым раньше времени обнаружили бы засаду.

"Нет,-- успокаивал себя хан,-- раз задуманный план нельзя на дню десять раз менять. Вверим себя в руки Аллаха! Мы его дети!"

Едигиру также было видно со своего холма, как все три колонны медленно шли на сближение с противником. По глади Иртыша скользили долбленки вогулов и остяков, даже чуть опережающие остальные отряды. Но из лагеря степняков не выехало ни одного конника. И тут впервые в душу его закралось сомнение в успехе сегодняшней битвы.

Он подозвал к себе Рябого Нура и вполголоса спросил:

-- Они там еще спят? Как по-твоему?

Желваки на рябых скулах его менбаши заходили, брови сдвинулись к переносью, и Едигир догадался, что и его мучает тот же вопрос.

-- Не нравится мне их спокойствие, ох, хан, не нравится,-- выдохнул тот.

-- Может, засаду приготовили? Лазутчики ничего такого не видели?

Ночью к лагерю степняков были посланы несколько разведчиков, которые до утра пролежали в густой траве, вслушиваясь в жизнь чужаков.

-- Нет, только сказали, что те из тальника плетни вязали. Значит, за ними и прячутся. Вон, гляди внимательней.

Едигир напряг зрение и рассмотрел темные полоски, окружающие шатры и палатки несколькими извилистыми рядами.

-- Неужели пешими биться будут? -- глянул он с удивлением на Нура.

-- Да-а-а-а, это на них не похоже... Что-то тут не так.

-- А кони их где?

-- Вон, видишь,-- Рябой Hyp указал рукой на ложбинку, из которой время от времени выглядывали спины и головы пасущихся лошадей,-- спрятали туда. Думают, что не увидим.

-- Однако вчера их поболе было,-- настороженно высказал свое предположение Едигир.

Нур какое-то время помолчал, будто подсчитывал лошадей, а потом завертел головой в сторону, противоположную от реки, и вдруг словно укусил его кто.

-- Смотри, хан, смотри,-- его рука тянулась в сторону холма, где росли огромные сосны, видишь след по траве тянется. Ну, видишь? -- Нетерпеливо показывал он на тонкую полоску на траве.-- То кони или люди прошли утром по туману в сторону Лысой горы. Понял теперь?

-- Ага-а,-- удовлетворенно протянул Едигир и по-мальчишески рассмеялся,-- разгадали мы хитрость шакала степного. Хи-и-тер! Ничего не скажешь! А?! Но и ты, как умудрился рассмотреть это след? Молодец!

Лицо Рябого Нура озарилось кривой усмешкой, но тут же ее сменила обычная озабоченность.

-- Что делать будем, хан?

-- Надо выкурить их оттуда...

-- Лес поджечь.-- Нуру вспомнилась неудачная недавняя попытка его отряда отбить хана у степняков.-- Нет, долго и ничего не даст...

-- Срочно поставить заслон! Вот что.

-- Видно, так и придется,-- согласился менбаша и поспешил вниз, чтобы направить отряд оставшихся в резерве карагайцев к подножью Лысой горы.

В это время первые воины, проскакавшие по берегу Иртыша, достигли укреплений степняков.

Еще раньше напротив их лагеря оказались лодки, которые попробовали приблизиться к берегу, но дружный залп из-за плетней отогнал их обратно. Они, видимо, решили не ввязываться в схватку и подождать, как развернутся события, оставаясь на безопасном расстоянии.

Конники Темир-бека, разогнав по песку лошадей, низко пригнувшись к седлам и выставив впереди себя длинные пики, неслись на невысокие заграждения. За ними не было видно ни единого человека, и кто-то громко крикнул:

-- Спят еще шакалы! Сейчас мы их разбудим! Первый ряд почти достиг плетня, и всадники уже натянули поводья, чтобы в лихом прыжке перемахнуть через него и ворваться в лагерь. Как вдруг навстречу им выкинулись копья, засвистели стрелы, и почти все были в одно мгновение сшиблены с лошадей, покатились по земле. Скачущие следом успели прикрыться щитами и перескочить через плетень, заколов нескольких лучников. На них тут же набросились спрятавшиеся в лагере воины, стащили на землю, рубили саблями...