Тарас Бурмистров - Ироническая Хроника Страница 36

К сожалению, вопрос о подлинных причинах этого взлета, скорее всего, так и останется невыясненным. В России, в отличие от Африки, давно уже научились скрывать настоящие движущие силы событий от постороннего взгляда. Тем же, кто все-таки захочет в них проникнуть, остается только обращаться к африканскому политическому опыту, пока еще не до конца искаженному современными наслоениями. В Африке до сих пор можно увидеть древние магические ритуалы, связанные с властью, в самом, можно сказать, неприкрытом виде. Так, в декабре 2000 года в том же Свазиленде прошла своеобразная акция протеста, направленная против короля Мсвати и его брата принца Магуги. Свазилендские женщины выразили им протест, "обнажив пикантные части тела перед резиденцией короля Свазиленда" (по деликатной формулировке Reuters; не знаю, почему эти части тела названы "пикантными" - французское слово "piquant" как раз означает "острый, колючий"). Как сообщили западные информационные агентства, "эта акция является частью возрастающего оппозиционного движения в стране, целью которого является прекратить автократическое правление короля, провести выборы и демократические реформы".

27 Июня 2001 года Театр абсурда

Недавно, прогуливаясь по Дворцовой набережной, я обратил внимание на то, что она выглядит не совсем обычно. По проезжей части не двигалось ни одной машины, и даже тротуары были почти пусты. Тишина стояла такая, что было слышно, как бьют часы на противоположном берегу Невы, на колокольне Петропавловки. Прошло несколько минут, и этот покой был внезапно нарушен: мимо меня промчалось два кортежа, с австрийскими и российскими флагами на головных автомобилях. Это Путин показывал Петербург своему гостю президенту Австрийской Республики Томасу Клестилю.

На этой встрече президенты общались без переводчика - как известно, Путин блестяще владеет немецким языком. Когда Клестиль со свитой посетил Эрмитаж, экскурсию для него провел сам директор музея Михаил Пиотровский, который тоже прекрасно говорит по-немецки. После посещения музея делегация отправилась морем в Петергоф, где в качестве экскурсовода выступил уже президент Путин, показавший гостям парк и знаменитую систему фонтанов. Вечером был бал в Царском Селе, после которого гости еще долго катались по ночному Петербургу. Потом Томас Клестиль отправился ночевать в гостиницу "Европа", а Владимир Путин - в свою резиденцию на Каменном острове. За президентом России последовал и один из членов австрийской делегации, федеральный министр экономики Мартин Бартенштейн. Ночевать он собирался вместе с соотечественниками, но не учел, что летом мосты в Петербурге разводятся. Остаток ночи австрийскому министру пришлось скоротать вдали от соотечественников, которые, впрочем, его так и не хватились. Таким образом, когда на следующее утро Бартенштейн сказал губернатору Яковлеву: "Петербург - город распахнутых сердец и мостов", это были не просто красивые слова с его стороны.

Но в этом выпуске "Хроники" я хотел написать не об австрийском визите, этот зачин мне потребовался просто для контраста. В тот же день, когда президент Австрии прибыл в Петербург, Киев посетил папа римский, визит которого, по утверждению украинских газет, стал "окончательным подтверждением нашей европейскости". Главу Ватикана встречал президент Украины Леонид Кучма. Увидев папу, он, по свидетельству очевидцев, встал по стойке "смирно", в то время как находившийся рядом министр обороны взял под козырек. Бодрая уверенность генерала, однако, сильно контрастировала с растерянным видом президента Кучмы, который явно не знал, как вести себя в этой обстановке. Помявшись немного, Кучма усадил папу в кресло и, стоя перед ним навытяжку, начал приветственную речь, в которой кратко изложил историю христианства на Украине за истекшее тысячелетие. Украина - страна особенная, подчеркнул президент, потому что именно сюда 15 лет тому назад упала с неба "предсказанная Библией великая заря, отравив землю и воду" (имелась в виду чернобыльская авария). "Сегодня для вас, ваша святость, откроется эта новая Украина", закончил президент свою речь. Украинским языком Кучма владеет намного хуже, чем Путин немецким или английским, но полиглот Иоанн Павел II, знакомый и с русским, и с украинским, понял его хорошо.

Комментарии к визиту папы римского, появившиеся на следующий день в украинских газетах, достойно завершили тот театр абсурда, который происходил в прошлую субботу в Киеве. "Иоанна Павла II Киев встретил моросящим дождем", писали в них, "но когда Его Святейшество помолился перед образом Богоматери, дождь прекратился, и над столицей засияло щедрое солнце. Как тут было не поверить в чудо молитвы Святейшего? Впрочем, как позже пояснили нам в Гидрометцентре страны, такая переменная погода с кратковременными дождями, в общем-то, характерна для июня. Но тут же признались, что киевским метеорологам давно уже не удавалось так легко, как в дни визита папы, и с такой точностью, буквально до минуты, предсказывать перемены погодных настроений". Наверное, понтифик в числе прочих помолился и за украинских метеорологов, которым до сих пор, видимо, только его поддержки и не хватало для достижения полного профессионализма.

На стадионе "Чайка", на котором собралось несколько сотен тысяч любопытствующих, папа сказал, обратившись к ним с приветственной речью: "Тут, на этом месте состоялось крещение Руси. Из Киева начала расцветать та христианская жизнь, которую взрастило Евангелие сначала на землях Древней Руси, потом - на территориях Восточной Европы, а впоследствии - за Уралом, на просторах Азии. Так что и Киев, в определенном смысле, сыграл роль Господнего предтечи между многочисленными народами, до которых, исходя отсюда, позднее дошла благодать спасения".

Ровно тысячу пятнадцать лет прошло с того момента, как в Киеве прибыли делегации со всех концов света, склонять князя Владимира к обращению в свою веру. Первыми из них, согласно "Повести временных лет", были магометане, призвавшие князя признать их закон, совершить обрезание и отказаться от свинины и вина. Взамен они пообещали ему по смерти "со женами похоть творити блудную". Владимир слушал их с удовольствием, потому что, как говорит летописец, "сам любя жены и блуженье многое", но "обрезанье удов" и "неядение мяс свиных" было ему "нелюбо", а пуще всего по душе не пришелся запрет пить вино. "Руси есть веселие питье", ответствовал он сакраментальной фразой, "не можем без того быти". Потом пришли иноземцы из Рима, присланные папой, и сказали князю: "Кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц, а ваши боги - просто дерево". Владимир спросил их: "В чем заповедь ваша?" И ответили ему: "Пост по силе - если кто пьет или ест, то все это во славу Божию". Но неумеренные возлияния, видимо, тоже не понравились князю, и он отослал иноземцев: "Идите откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого". Следующими были евреи, которые сказали, что христиане веруют в того, кого они распяли, и призвали Владимира обратиться к единому Богу Авраама, Исаака и Иакова. Тот, однако, удачно обескуражил их метким и провокационным вопросом, где находится их земля. "Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши", отвечали евреи. "Как же вы других учите", сказал Владимир, "а сами отвергнуты Богом и рассеяны; или и нам того же хотите?" Наконец в Киеве появился некий философ, посланный греками; он-то и растолковал Владимиру главные христианские догматы. Но князь по-прежнему колебался и не знал, в какую веру обратиться ему и его народу. Тогда решили в Киеве отправить в разные страны "мужей добрых и смышленых, числом десять", чтобы испытать чужую веру. Мусульманские обряды не понравились послам: "несть веселья в них, но печаль и смрад велик". Были они и в Европе, но увидели в храмах только службу, а красоты никакой. Когда же оказались они в Греческой земле, в Константинополе, и попали в храм, то не знали, на земле они или на небе, "ибо нет на земле красоты такой". "Пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах", сказали послы. "Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже пребывать в язычестве". И сказал тогда Владимир боярам: "Где примем крещение?", на что те, разумеется, смиренно ответили: "Где тебе любо".

На протяжении почти пяти столетий авторитет Византии и греческой церкви был у нас необыкновенно высок; потом, однако, он пошатнулся. В 1439 году византийская церковь "страшно уронила себя", как говорит Ключевский, в глазах Руси, согласившись на союз православной церкви с католической. "За византийскую иерархию у нас держались с таким доверием в борьбе с латинством, а она, эта иерархия, сама отдалась римскому папе, выдала с головой восточное православие, насажденное апостолами, утвержденное святыми отцами и седмью вселенскими соборами, и если бы великий князь московский Василий Васильевич не обличил злокозненного врага, сатанина сына грека Исидора митрополита, принесшего унию в Москву, олатынил бы он русскую церковь, исказил бы древнее благочестие, насажденное у нас святым князем Владимиром". Всего через несколько лет наступила почти апокалиптическая катастрофа в мирном течении церковной истории: Константинополь пал под ударами турок. "Померк тогда в глазах Руси свет православного Востока", пишет Ключевский. "Как пал древний первый Рим от ересей и гордости, так теперь пал и второй Рим - Царьград. Одинокой почувствовала себя православная Русь во всем поднебесном мире. Мировые события невольно заставляли ее противопоставлять себя Византии. Если другие царства падали за измену православию, то Москва будет непоколебимо стоять, оставаясь верна ему. Она третий и последний Рим, последнее и единственное в мире убежище правой веры, истинного благочестия".