Эльчин - Смертный приговор Страница 37

- Бывает! Я буду выпускать, а вы - смотреть! Мне есть что сказать вам!

- Ну так скажи языком, а мы послушаем.

- Нет, я напишу в стенгазете. В передовой статье буду вас критиковать!

Алескер-муэллим удивленно спросил:

- Нас?

- Да! И оперу "Кероглу" буду критиковать!

Новость ошеломила Алескера-муэллима, Фируза-ханум сказала:

- А-а-а... Так тебе же нравилась эта опера, ты и меня таскала туда...

- Ну и что? Мне нравилось, потому что композитор запудрил нам мозги. Но теперь я поняла! Узеир Гаджибеков написал "Кероглу" для того, чтобы не писать на современную тему! Композитор избежал современной темы! Опера должна была быть из колхозной жизни! Теперь ведь нет ханов и падишахов. Кероглу должен был вести борьбу против кулаков, а он не захотел! Мы проведем в библиотеке пионерский диспут. Я буду делать доклад на эту тему! И композитора мы вызовем, чтобы он послушал и сделал выводы!

Алескер-муэллим спросил:

- А история разве не наша? Кероглу был героем, вступал в битву с ханами, султанами за свободу народа...

- А Павлик Морозов?

- Он тоже герой, я же ничего не говорю...

- Кероглу сражался с ханами, а Павлик Морозов боролся против кулаков! Даже отца своего и деда разоблачал! Что важнее? Опера "Короглу" должна была быть на современную тему!

Алескер-муэллим не хотел сдаваться:

- Но ведь каждой теме - свое место!

Арзу несколько мгновений помолчала, потом, будто о чем-то догадавшись, сказала:

- Папа, ты что, против современной темы?

- Нет, не против... - Сердце Алескера-муэллима немного забилось.

- Нет, ты, конечно, против!

- Конечно!

Договориться с Арзу было трудно. В ее словах, в вопросах было что-то неприятное. Алескеру-муэллиму даже вдруг вспомнился Афлатун-муэллим, и Алескер-муэллим, улыбнувшись, покачал головой: дитя времени, да... Пускай будет такой. Пускай будет такой бойкой. Девочка все же, всю жизнь ведь Алескера-муэллима рядом с ней не будет, не удастся ему так крепко ухватиться за мир, чтобы в нем остаться, наступит день, когда он уйдет из мира, пусть же Арзу не растеряется, пусть умеет отстаивать свои права. Раз эпоха взрастила таких людей, как Афлатун-муэллим, надо, чтобы Арзу умела разговаривать с такими людьми на их языке.

Показав на портрет над небольшим шкафчиком, куда она аккуратно складывала свои книги, Арзу сказала:

- Я куплю такой же маленький и приклею в центр стенной газеты. Это будет постоянным элементом оформления!

Алескер-муэллим посмотрел на портрет и не сказал ни слова. Горячо любимый Арзу, заключенный ею в блестящую никелированную рамку, это был фотопортрет дедушки Сталина с маленькой девочкой: на приеме в Кремле маленькая девочка вручила дедушке Сталину букет и обняла его, и дедушка Сталин прижал маленькую девочку к груди, оба они улыбались, и когда Арзу на кого-нибудь сердилась, из-за чего-то расстраивалась, она представляла себе тот портрет, улыбающиеся глаза дедушки Сталина и маленькой девочки, и сердце Арзу наполнялось радостью, любовью, оптимизмом.

Алескер-муэллим велел развесить такие портреты во всех школьных классах, но Арзу этого показалось мало, она купила себе еще, чтобы был ее собственный, отдельный, чтобы был всегда с нею. Принесла домой и повесила на стенку. Арзу прочитала где-то, что имя счастливой девочки Геля Маркизова, и Арзу так любила тот портрет, что даже не завидовала Геле Маркизовой. Правда, временами, закрывая глаза, она представляла себя на месте Гели Маркизовой, сама вручала дедушке Сталину букет, сама обнимала и целовала дедушку Сталина, и это было одно из самых прекрасных мечтаний Арзу... Геля Маркизова, конечно, была самой счастливой советской девочкой...

Арзу не знала, что в тот зимний день 1939 года маленькая девочка Энгельсина (Геля) Маркизова была в ссылке в Казахстане. Отца той маленькой бурятской девочки, Ардана Маркизова, первого секретаря Бурят-Монгольского областного комитета партии, одного из создателей Бурятской автономной республики, в декабре 1937 года разоблачили как врага народа и расстреляли как японского шпиона. Арестовали и мать Гели, и маленькая девочка с братом Владиком, который был на два года ее старше, остались одни - ни отца, ни матери. Только красивый патефон, подаренный Геле дедушкой Сталиным на приеме в Кремле, был с ними. К патефону была приделана металлическая пластинка, и на ней написано: "Маркизовой Геле от вождя партии И. В. Сталина. 27.1.36 г."...

Конечно, и Алескер-муэллим об этом не знал. Он отвел глаза от портрета над книжным шкафчиком: ничего, Арзу ведь дитя эпохи. Если бы она была другой, ей трудно было бы жить в окружении таких негодяев, как Афлатун-муэллим.

Все было правильно, все было как должно, все понимал Алескер-муэллим, но... но всегда в такие минуты в душе его возникало нечто вроде сожаления, и всегда он вспоминал анкету, которую заполняла Арзу три-четыре месяца назад.

Анкету-вопросник раздал главный пионервожатый школы, Арзу принесла ее домой и заполнила. В ней было пять вопросов:

"1. Самый любимый тобой человек?"

Арзу большими красными буквами написала: "СТАЛИН".

"2. Самый родной тебе человек?"

Арзу большими красными буквами написала: "СТАЛИН".

"3. Твой самый любимый литературный герой?"

Арзу на этот раз чернилами написала: "Павлик Морозов".

"4. Твой самый любимый писатель?"

Арзу снова чернилами написала: "Виталий Губарев".

Алескер-муэллим не знал такого писателя. Потом поинтересовался и узнал, что этот человек в 1932 году участвовал в расследовании убийства пионера Павлика Морозова и написал книгу "Один из одиннадцати", которая была настольной книгой Арзу.

"5. Кого ты ненавидишь?"

Арзу большими черными буквами написала: "Гусейна Джавида, Аббаса Мирзу Шарифзаде, Микаила Мушфика, Ульви Раджаба, Юсиф Везира Чеменземенли, Наримана Нариманова, Рухуллу Ахундова7 и всех других подлых фашистов. Потому что они хотели уничтожить счастливую жизнь советских пионеров!!!"

Эти три восклицательных знака Арзу начертала красным карандашом.

Когда анкета была заполнена, Арзу дала ее Алескеру-муэллиму, чтобы узнать мнение отца. Алескер-муэллим взял анкету, посмотрел и сказал:

- Хорошо... - Но в горле его встал комок величиной с грецкий орех.

Один мальчик из шестого класса незадолго перед тем на первый вопрос анкеты ответил: "СТАЛИН", а на второй - "мой папа Асадулла и мама Фатьма". И пионеры, срочно созвав собрание с участием главного пионервожатого, разоблачили того мальчика, потому что он поставил своего отца и мать выше дедушки Сталина... Алескер-муэллим, конечно, знал о том пионерском собрании, знал и то, что одним из основных разоблачителей мальчика была Арзу. Главный пионервожатый радостно принес Алескеру-муэллиму эту весть ("Пионеры гордятся вашей дочерью, Алескер-муэллим! Очень развито у нее политическое сознание!..."). Теперь вот настала очередь пионеров-пятиклассников заполнять анкету...

Алескер-муэллим вернул дочери листок и вдруг вспомнил Отелло в исполнении Аббаса Мирзы Шарифзаде. Аббас Мирза Шарифзаде - Отелло выходил на темную сцену с горящей свечой в руке, приближался к ложу, где спала Дездемона, и у зрителя волосы вставали дыбом. Алескеру-муэллиму казалось, что все события происходят на сцене, и Арзу на сцене заполняет анкету, и усатый снялся с маленькой девочкой - на сцене, и когда-нибудь занавес закроется, спектакль кончится...

Неужели действительно кончится?

В тот снежный зимний вечер первыми пришли Фирудин-муэллим с женой. Каждый раз при виде Фирудина-муэллима Алескер-муэллим глубоко, спокойно вздыхал: ведь вот оба, и Афлатун-муэллим, и Фирудин-муэллим, были людьми, оба имели в руках одинаковую власть. То есть были секретарями партийной организации школы, оба жили в одно время - но как же получалось, что натура одного была так черна, зла, наполнена таким вредительством, а у другого сердце билось благородством! Почему натуры оказались такими разными?

На свете все возможно, все случается, думал Алескер-муэллим, вдруг, глядишь, когда-то у людей потребуют отчета за сегодняшние дни. Тогда такие, как Афлатун-муэллим, как Джумшудлу из райкома, наверное, все будут сваливать на время, на эпоху, на политику. Но если ты, лично ты своей рукой подписал кому-то смертный приговор (невинному! кроткому! главе семьи!), при чем тут время? Время только создало для тебя условия... Со дня сотворения мира Ахриман и Хормуз не зря всегда сражались друг с другом8. Юсиф Везир Чеменземенли9 и писал об этом, и сам стал жертвой Ахримана. Теперь где он, что с ним, Аллах знает, каждый рассказывает по-разному...

Пришел Хыдыр-муэллим, один, поздравил Арзу и пожелал, чтобы Арзу, такая умная и старательная, стала бы хорошей спортсменкой. Алескер-муэллим, глядя на этого высокого широкоплечего, здорового телом человека, подумал: нет, Хыдыр-муэллим все же лучше Афлатуна-муэллима. Для Афлатуна-муэллима не было на свете ничего интереснее, чем разоблачить человека, а Хыдыр-муэллим все-таки интересовался спортом, наизусть знал имена и фамилии всех спортсменов, хорошо проводил с детьми уроки физкультуры. Для Хыдыра-муэллима физкультура была на первом месте, а охота кого-то разоблачить - на втором.